Перспективы развития социума - Сергей Шавель

Другие – сохраняют свое методологическое значение – понятийный аппарат, концептуальные предпосылки, критерии и принципы периодизации – для анализа современного общества и перспектив его развития. К числу таких теорий относится формационная и цивилизационная. Не вдаваясь в детальный анализ этих теорий, отметим следующие моменты. Во-первых, формационная теория марксизма представляет собой первое системное понимание исторического процесса как самодвижения общества под воздействием внутренних источников. Такими источниками признаются диалектические противоречия между уровнем развития производительных сил и характером обусловленных ими производственных отношений, что находит свое социокультурное и экономическое выражение в борьбе интересов больших общественных групп – классов, слоев, страт, когорт и т. д.

В. Иноземцев, проведший всесторонний анализ литературы и собственную разработку теории постэкономического общества, подчеркивает: «В той или иной форме оно (соответствие. – С. Ш) признается сегодня представителями большинства социологических школ… Характеризуя созданную основоположниками марксизма теорию в целом, следует отметить ее всеобъемлющий характер и жесткую последовательность, особенно заметную в фундаментальных методологических и теоретических вопросах»[233]. Разумеется, необходимо отличать теорию и практику ее реализации, учитывать и неоправданную нагруженность теории революционными лозунгами, и вульгаризацию отдельных положений, и элементы догматизма, затормозившие дальнейшую разработку в соответствии с изменяющимися условиями. Однако вопреки утверждениям о гибели марксизма сегодня наблюдается неожиданный всплеск интереса к «Капиталу» К. Маркса, особенно в Германии. Так, за короткий срок здесь оказался раскупленным весь первый тираж, и пришлось несколько раз повторить издание.

Во-вторых, единой целостной цивилизационной теории исторического развития нет. Под общим названием объединены весьма разнородные работы и авторы – от Л. Моргана и О. Шпенглера, до А. Тойнби и И. Валлерстайна и другие мыслители. Сюда же включаются и разработки в области технотронного общества (3. Бжезинский), информационного общества (3. Тоффлер, М. Кастельс), глобализации (И. Валлерстайн, Ф. Фукуяма), постмодернизма (Ж. Бодрийар, 3. Бауман, М. Фуко), и наиболее распространенное направление, известное как «теория постиндустриального общества» (Т. Веблен, Д. Белл, П. Дракер). Большинство авторов этих концепций, – за исключением И. Валлерстайна, выступающего с неомарксистских позиций, – отрицают и не принимают во внимание формационную теорию, сводя ее к учению о классовой борьбе или к пророчествам относительно неизбежной гибели капитализма (К. Поппер). Характерно, что если А. Тойнби, Н. Я. Данилевский и др. выделяли локальные цивилизации и учитывали возможность их параллельного сосуществования в разных частях планеты, то постиндустриализм использует схему перехода, как и формационная теория. В нем выделяется семь сменяющих друг друга цивилизаций: неолитическая, восточно-рабовладельческая, античная, раннефеодальная, прединдустриальная, индустриальная и постиндустриальная.

Исходя из этих двух подходов, которые можно считать и парадигмами исторического развития общества, правомерен вопрос, как соотносится с ними новая теория постэкономического общества. Но прежде необходимо выяснить, что представляет собой постэкономическое общество, каковы его эмпирические признаки, чем оно отличается от других типов, например, от постиндустриального, какие объективные тенденции определяют его развитие.

Первое, на что приходится обратить внимание, – это проблема терминологии. Очевидно, что префиксы «пост» – после и «пре» – до, не самая удачная форма образования сложных мыслительных конструкций, выражающих те или иные состояния социума. В них нет семантической определенности, а лишь обозначения некоторого положения на оси времени относительно точки отсчета. Поскольку эти префиксы апеллируют к настоящему, то точка отсчета per se (сама собой) является условной, подвижной, в том смысле, что у каждой исторической эпохи свое настоящее.

Термин «постэкономическое общество» впервые стали употреблять американские социологи Г. Каи и А. Винер, позже – Д. Белл, Дж. Гэлбрейт и другие, обратившие внимание на то, что, во-первых, экономические институты современного общества вынуждены все более социологизироваться; во-вторых, на возникающие серьезные затруднения при экономической оценке знаний, информации. Традиционный стоимостный подход не может учесть неисчерпаемость знаний, неисчислимость затрат на их производство, эффекты саморазвития и множество полезных результатов, кроме прибыли.

Еще одно терминологическое затруднение связано с многозначностью понятия «экономика». Под экономикой в субстанциональном смысле понимается одна из сфер общества, наряду с политикой, социальной сферой, идеологией, культурой. Сегодня выделяют «реальный сектор экономики», отличая тем самым собственно производство от иных инфраструктурных – сопутствующих, обслуживающих и т. д. – видов экономической деятельности. Но вместе с тем экономика есть и наука – экономическая теория, экономика отдельных отраслей и видов деятельности, и учебная дисциплина. Ф. Хайек, отмечая, что «рыночная экономика, строго говоря, не является «экономикой», то есть «хозяйством»[234], предложил ввести «термин «каталлаксия» для обозначения предмета науки, которую мы обычно именуем экономикой, а сама наука могла бы называться «каталлактикой»[235]. Эти мудреные термины научным сообществом не приняты, но стремления выяснить соотношение экономики и хозяйства не прекращаются.

Сама идея постэкономического общества становится возможной только при различении содержания этих понятий, ибо если они тождественны, то невозможно опровергнуть точку зрения здравого смысла, согласно которой общество «без экономики», «за пределами экономики» не более чем оксюморон. На наш взгляд, экономика и хозяйство являются не взаимодополнительными,

как считает В. Иноземцев, а взаимоперекрещивающимися понятиями. Под хозяйством понимается все разнообразие форм жизнеобеспечения социума, его подсистем, ячеек и индивидов. Хозяйство может быть единоличным и коллективным, натуральным и рыночным, а также подразделяться по отраслям и видам деятельности. Совокупность всех региональных, отраслевых, специализированных форм жизнеобеспечения общества образует народное хозяйство конкретной страны. Первостепенное место в этой системе принадлежит семье. В нашем языке утвердилось понятие «семейное хозяйство», в отличие, например, от англоязычного термина «Household economy» – домашняя экономика. Правда в последнее время и у нас зарождается собственно экономическое явление, называемое «семейный бизнес». На примере семьи хорошо видно, что в круг хозяйствования входят многие не-экономические занятия и функции – от воспитания детей, поддержания культуры быта и локальной экологии до организации церемониальных действий, например, свадеб, юбилеев и т. д.

Экономика – это подсистема общества, обеспечивающая материальные условия жизни за счет производства и размещения ресурсов, обмена продукцией, а также создание материальной базы для всех остальных сфер общественной жизни. Нет сомнения, что имеется много видов работ, процессов, которые являются одновременно и хозяйственными, и экономическими, скажем, уборка урожая в сельском хозяйстве. Однако выращивание овощей для личного потребления есть занятие хозяйственное, но не экономическое. Вместе с тем далеко не все в экономике может быть названо хозяйственным, иначе потерял бы смысл термин «бесхозяйственность», характеризующий «производство ради производства», «работу на склад» и тому подобные явления.

На этом основании теория постэкономического общества подразделяет исторический процесс по известной схеме триады на три периода: доэкономический, экономический и постэкономический. При этом перестраиваются критерии периодизации, по сравнению как с формационной теорией, так и с постиндустриализмом и обществом «Третьей волны (Э. Тоффлер). О формационной теории уже говорилось, в постиндустриализме же деление общества на доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное проводится по следующим основаниям: уровень техники и технологии; методы производственной деятельности; основные используемые ресурсы, характер отношений человека к природе. У Тоффлера критериями волн цивилизации выступают: ведущие источники энергии; наиболее распространенные ресурсы; характер и содержание труда; информация, как фактор производства.

В теории постэкономического общества выделяются следующие критерии: во-первых, доминирующие интересы субъектов хозяйственной деятельности, их уровни и соотношения; во-вторых, характер деятельности и ее мотивация; в-третьих, социальные связи и отношения между людьми (индивидами) и общественными группами. С этой точки зрения в архаическом обществе хозяйство существует в примитивных формах – собирательство, охота, бортничество, рыбная ловля. Экономики, как товарного производства и обмена, еще нет, почему этот период и назван доэкономическим обществом. В марксистской теории имеется в виду первая в истории человечества общественно-экономическая формация или сокращенно – первобытное общество. В западной литературе уже давно произведено переименование этого периода в архаическое (древнее) общество, хотя этот термин вряд ли содержательнее первобытного общества. Другое дело, что это позволило вынести за скобки научного дискурса и социологического словаря такие явления, как первобытный коллективизм, общая собственность, равнообеспечивающее распределение.