Возроди во мне жизнь - Анхелес Мастретта

— Лучше, господа, гораздо лучше. Увидимся завтра. Всем спасибо.

Он сошел с подиума и скрылся со сцены в боковой двери. Я задумалась, куда он отправился, когда он появился прямо передо мной.

— Кто кого угощает мороженым?

— Я тебя, — заявила я.

— Это тебе нравится мороженое, а я предпочитаю виски.

— Откуда ты знаешь, что я люблю мороженое?

— Разве ты не ешь мороженое, когда нервничаешь?

— Да, но сейчас я вовсе не нервничаю. Так кто тебе сказал?

— Мои шпионы. А еще они сказали, что вчера тебе хотелось выйти из машины и прийти ко мне в отель.

— Тебе наврали. Кто я, по-твоему?

— Женщина, которая замужем за безумцем на двадцать лет старше и обращающимся с ней как с подростком. Давай спустимся по лестнице.

Хуан ждал у входа, бледный, как непропеченный хлеб.

— Сеньора, генерал нас убьет, — сказал он, открывая дверь машины.

— Скажи ему, что мы пойдем пешком, но не задержимся, — велел Карлос.

— Нет, — возразил Хуан. — Без сеньоры я не вернусь.

— Значит, останься здесь, потому что мы пойдем пешком.

Он взял меня под руку, и мы перешли через улицу в сторону Мадеро.

— Мне нравится это здание, — сказала я, когда мы проходили мимо ресторана «Санборнс» в доме с изразцами.

— Я не смогу его тебе купить. Почему ты не попросишь у своего генерала?

— Иди к черту, — ответила я.

— Как прикажете, — сказал он, толкая дверь ресторана «Санборнс». Он вошел внутрь как раз в ту секунду, когда нас догнал Хуан и ткнул мне в бок пистолетом.

— Простите, сеньора, но у меня семья, так что вы едете со мной к генералу.

— Ладно, Хуан, тогда поехали, — сказала я и села в машину. Мы забрали Андреса, как раз когда он прощался с какими-то типами у дверей дворца.

— Привет, принцесса. Ты довольна? — спросил он.

Я не привыкла к его новому тону и чувствовала себя идиоткой.

— Я встречалась с Вивесом, — заявила я, словно раздевшись догола.

— Чудесно. И где ты с ним рассталась? Почему не пригласила поужинать с нами?

— Я послала его к черту.

— Что он натворил?

— Обращался со мной, как с дурочкой. Сказал, что если мне нравится здание ресторана «Санборнс», я могу попросить тебя его купить.

— А тебе нравится здание «Санборнс»?

— Оно покрыто изразцами, — ответила я, и мы пошли ужинать, обнявшись.

На следующий день у нас обедал генерал Басилио Суарес. Я специально подала соус моле, потому что знала, как он его ненавидит.

Генерал Суарес был прост, как мясо с лепешкой. Его заботили только деньги, и это объединяло их с Андресом. Они вместе подыскивали контракты на строительство дорог, но не выполняли их, потому что министром транспорта был некий Хесус Гарса, которого они ненавидели за то, что тот поддерживал Агирре, ненависть, разумеется, была взаимной. Они стали придумывать, как дискредитировать Гарсу, и не особо изобретательный Суарес предложил:

— Думаю, нужно объявить его коммунистом. Это ведь не вранье, он и правда коммунист. А мы совершали революцию не для того, чтобы явились русские и отняли ее.

— Вы правы, генерал. Сегодня же поговорю с людьми из Национальной семейной лиги, чтобы вплели в свои выступления против Кордеры и кое-какие штришки и против других. Пора их назвать. Когда однажды мы лишим Кордеру его профсоюза, то отдадим его Альфонсо Мальдонадо, он звезд с неба не хватает, и начнем потихоньку готовить почву, чтобы избавиться от этих двух заноз в заднице, которые достались нам в наследство от Агирре.

Я уже собралась что-нибудь возразить, как вошел Вивес.

— Ты опоздал, — сказал Андрес. — Мы разговариваем о политике. Тебя это не раздражает?

— Раздражает, но я потерплю. Я знаю, что в этом доме только о политике и говорят, и принял приглашение на обед.

— Мы условились на два, а сейчас полчетвертого, — напомнил Андрес.

— Ты его пригласил? — спросила я.

— Я не сказал тебе раньше, потому что хотел сделать сюрприз, — ответил Андрес.

— И тебе удалось. Лусина, принеси еще один прибор для сеньора, — велела я тоном хозяйки дома и указала Вивесу на место рядом с генералом Суаресом. Андрес сидел во главе стола, я — слева от него, а генерал — справа.

— Предпочитаю сесть с другой стороны, если генерал не обидится, — сказал Вивес, глядя на Суареса.

— Сын генерала Вивеса не может обидеть, — заявил Суарес. — В особенности тем, что предпочел сесть рядом с прекрасной дамой, а не со стареющим бывшим президентом.

— Сядь уже и не перебивай, — велел Андрес.

— Прости, Чинти, слушаюсь и повинуюсь.

— Как ты его назвал? — засмеялась я.

— Не отвечай, а то она станет невыносимой.

— Конечно же, не стану, генерал. К тому же мы с вашей женой не разговариваем. Вчера она бросила меня посреди улицы, не дав и слова сказать.

— Ты вывел ее из себя, а она очень чувствительная, — сказал Андрес.

— Может, просто поедим? — предложила я и спросила Суареса: — Положить вам еще фасоли или перейдем к десерту? Хотя придется немного подождать Вивеса, прежде чем перейти к десерту.

— Если дело во мне, то можете сразу подавать десерт, — заявил Вивес. — Предпочитаю воздержаться от моле.

— Ну и знакомые у тебя, Андрес. Этот музыкант не только пронырлив, но и привередлив.

— Чего ж я могу поделать? Он же сын того единственного мерзавца, который вызывал у меня уважение. Я не могу приказать его убить лишь оттого, что ему не нравится твоя стряпня.

— Да пусть хоть с голоду умрет, мне-то что? — бросила я. — А вам что положить, генерал?

— Мне — кусок яблочного пирога и козьего сыра, — ответил Карлос. — Сто лет не ел козьего сыра.

— Бедняжка, — сказал Андрес. — Мы и забыли, что ты сам отправил себя в изгнание.

— Бывает и хуже — некоторые не могут вернуться из изгнания, — заметил Суарес.

— Это вы про президента Хименеса?

— Про кого же еще? — удивился Суарес.

— А я считаю, Хименес скоро вернется, — заявил Андрес. — Мне даже не хватает этого ублюдка — у него есть яйца.

— Яйца у него останутся, только если запрется в своем доме и будет держать язык за зубами, — сказал Карлос, намазывая сыр на хлеб.

— Думаешь? — спросил его Андрес с уважением, которое редко звучало в его тоне, когда он говорил о политике, тем более с новичками.

— Уверяю тебя, Чинти, — ответил Карлос. — Уж поверь моему чутью. 

И стал напевать «Лодку из Гуаймаса», чем вызвал у Андреса приступ смеха.

— За тебя, Вивес, за встречу, — произнес Андрес. — За вас, генерал Суарес, чувствуйте себя как дома.

На пороге появился горбатый коротышка с огромной папкой и кипой бумаг.

— С вашего позволения, генерал, — сказал Андрес, приглашая гостя войти. — Мы вас ждали. Проходите. Вот сюда. Нет, лучше сюда, между сеньорой и сеньором, — он махнул на меня и Вивеса. Читайте, прошу вас.

Гость втиснулся между нами, открыл папку и начал читать:

— Первого марта 1941 года принадлежащая господину такому-то собственность...

Короче говоря, Андрес купил мне ресторан «Санборнс» в доме с изразцами.

— Просто подпишитесь вот здесь, сеньора, — велел мужчина и протянул ручку. Андрес смотрел на него, развеселившись.

— И как ты заставил продать этот дом? — спросил Карлос.

— Его продали моей жене. Это она покупательница.

— Твоя жена самостоятельно и жвачку не купит.

— Всё мое имущество принадлежит ей, — ответил Андрес.

— Тогда она, наверное, миллионерша.

— Ничего такого, чего она бы не заслужила. Подпиши, Катин, и делай со своим «Санборнсом», что хочешь.

— Теперь я туда не зайду даже кофе выпить, — заявил Карлос.

— Не будь таким грубияном, Вивес. Тебе-то какая разница, кто там хозяин? Место ведь хорошее.

— Было. А теперь его купили на незнамо чьи деньги.

— Не твоего ума дело, где я взял деньги. По-твоему, откуда англичане берут деньги, чтобы выплачивать тебе гонорары? Или ты осмелишься утверждать, что это абсолютно чистые деньги? Все деньги одинаковые. Я беру деньги отовсюду, где только возможно, потому что если их не возьму я, возьмет какой-нибудь хмырь. Если бы я не купил это здание в подарок Каталине, его купил бы Эспиноса для своей Ольгиты или Пеньяфьель для Лурдес. Здание пять раз перезаложено, хозяйка в любом случае его потеряла бы. Так лучше его куплю я, чем банк отнимет его за долги; лучше уж я подарю этот дом жене и сделаю ее счастливой. Она же вся сияет от счастья; за все десять лет я не видел ее такой счастливой; а ты влез с кислой мордой и все испортил!

Меня удивило, что Андрес снизошел до объяснений, так терпеливо отнесся к тому, что Карлос усомнился в его честности, даже признал, что деньги и в самом деле достались ему не вполне честным путем. Почему он не наорал на Карлоса? Кто знает? Я никогда не понимала, что происходит между ними.

— Давайте же, сеньора, — сказал Вивес. — Подпишите.