Прелестная Ромина - Барбара Картленд

— Он тебя узнал, — прошептала Ромина.

— Вижу, вижу, — так же шепотом ответил Мерлин. — Хорошо, сделаем так: постарайся устроить мне какой-нибудь шумный скандальчик, чтобы у меня появился повод уйти отсюда пораньше. Думаю, тебе это будет совсем не трудно.

Он одним большим глотком допил виски, с громким пуком поставил бокал на стол и… вдруг оказался совсем-совсем пьяным!.. Вытянул ноги в проход, шумно, во весь голос стал жаловаться, что ему здесь тесно и душно, что его персоне не уделяют должного внимания… Одновременно развязно, но при этом довольно крепко обнял Ромину за плечи и притянул к себе…

— Любовь моя, давай допьем эту и возьмем другую? — заплетающимся языком пробормотал мужчина, хватая со стола бутылку с дорогим шотландским виски и одновременно другой рукой подзывая к столику официанта. — Эх, гулять так гулять! — громко воскликнул он и, пьяно хохотнув, звонко чмокнул Ромину в оголенное плечо.

Девушка, с трудом преодолев желание оттолкнуть его, постаралась изобразить искреннюю радость от откровенной ласки богатого дружка.

Мерлин вновь выпил, и Ромина, к своему ужасу, вдруг почувствовала, что он целует ее уже… в щеку, его пальцы уже ласково ворошат ее волосы, а губы жарким шепотом пьяно требуют, чтобы она отвечала ему тем же!

— Ты же моя девушка?! Значит, ничто, понимаешь, ничто не может тебе помешать меня поцеловать!.. Ничто и никогда… Смотрят люди? Ну и пусть себе смотрят! Нам-то что? Влюбленные во всем мире не обращают на это никакого внимания! Понимаешь? Во всем мире!

Он ненадолго отпустил ее, чтобы поднять свой бокал.

— За влюбленных! — пьяно проревел Мерлин. Заметив любопытный взгляд женщины за соседним столиком, он встал и, не обращая внимания на негодующие жесты ее спутника, демонстративно выпил за нее до дна…

Ромина поняла, что пора вмешаться.

— Дорогой, думаю, нам лучше пойти домой, — как можно ласковее начала девушка. — Давай, давай собирайся, расплачивайся и пошли. Чем скорей мы уйдем, тем скорей вернемся в отель. В нашу «норку». Я давно уже сгораю от нетерпения…

— От нетерпения? Ну, раз тебе хочется… Мне тоже, золотце мое… Тогда пойдем!

Он неожиданно привлек Ромину к себе и крепко-крепко поцеловал в губы долгим и смачным поцелуем, словно был слишком пьян или просто не хватало сил делать что-либо быстро…

— Ну, будет, будет тебе, дорогой. Вставай, нам пора, — изо всех сил старалась не показать отвращения Ромина, с трудом освободившись от его отвратительных объятий и жестом приказывая официанту принести счет.

Мерлин вытащил из своего огромного портмоне крупную купюру и небрежно швырнул ее на стол.

— Сд-д-д-ачи не надо, не н-н-надо, ос-с-с-тавь себе, — заикаясь, промычал он подошедшему официанту, с трудом встал на ноги и, шатаясь, позволил своей «подружке» повести себя между столиками. По дороге к выходу он повторял с упрямством пьяного идиота: — Черт знает какое отличное шоу! Черт знает какое отличное шоу… Высший класс! Самый высший класс!.. Надо всем рассказать…

Во внутреннем дворике никого не было видно, но сразу же «протрезвевший» Мерлин, крепко взяв ничего не понимающую Ромину за локоть, почему-то завел ее за одну из пустующих деревянных будок сбоку от шатра.

— Ну и что мы здесь будем делать? — невольно поежилась Ромина.

— Ждать.

Они стояли в тени будки, где можно было видеть вход в шатер и даже слышать звуки доносящейся оттуда сладострастной восточной музыки.

— Похоже, начался следующий номер программы, — прошептала Ромина и замерла.

Из шатра вышли двое.

Она почувствовала, как Мерлин напрягся, и наконец поняла, почему и, главное, кого они ждали, спрятавшись за пустой будкой.

Это были двое из троицы, пришедшей вместе с мужчиной, которого Мерлин наказал за хамское обращение с дамой.

Двигались они неуловимо быстро и бесшумно, а когда оказались недалеко от того места, где спрятались Мерлин и Ромина, достали из карманов складные ножи…

И тем не менее появление Мерлина из-за деревянной будки стало для них полной неожиданностью. Он подставил подножку первому из них, одновременно рубанув его ребром ладони по переносице. Бандит рухнул на узенькую, выложенную каменными плитами тропинку, длинный складной нож с отвратительным лязгом отлетел в сторону.

Второй нападающий тут же остановился, принял боевую стойку, и… Ромина вскрикнула, увидев, как в его занесенной для удара руке угрожающе блеснуло лезвие ножа.

Вначале ей показалось, что смертоносное лезвие вот-вот проткнет грудь Мерлина, но тот ловким движением отбил атаку противника и в свою очередь сильнейшим ударом в солнечное сплетение заставил бандита с болезненным стоном согнуться пополам, а потом мощнейшим ударом в подбородок послал его в глубокий нокаут.

Схватка закончилась молниеносно и без единого звука с обеих сторон.

Мерлин стоял, глядя на поверженных противников, затем его взгляд упал на нож, лежащий в нескольких дюймах от тела бандита. Он наклонился, поднял его…

Смертоносный клинок с тонким, узким и острым, как у стилета, лезвием. Возможно, тот самый, которым убили Поля!

Мерлин задумчиво повертел его в руках, потом вдруг наклонился и резким движением вонзил оружие в руку распростертого бандита. Тот конвульсивно дернулся, но поскольку был без сознания, то, похоже, даже не понял, что с ним произошло.

Из шатра донеслись звуки аплодисментов. Мерлин, оглянувшись, протянул руку, взял Ромину за локоть, мягко, но настойчиво повел к машине.

— Иди быстро, но не вздумай бежать, — тихо предупредил он. — Все должно выглядеть предельно естественно.

И хотя они страшно спешили, до смерти перепуганной Ромине казалось, будто они плетутся как за похоронной процессией…

Наконец они добрались до ожидающей их прокатной машины. Мерлин вежливо, как ни в чем не бывало открыл дверцу и помог Ромине сесть на заднее сиденье.

Тут же подбежавший служащий паркинга вопросительно посмотрел на них — этот бездельник ждал положенные чаевые. Мерлин, досадливо поморщившись, сунул руку в карман, вынул оттуда несколько серебряных монет.

Но когда он протягивал деньги довольно ухмыляющемуся служащему, отблеск лунного света отразился от колечка, надетого на мизинец левой руки Мерлина. Колечка в форме змеиной головки с тремя крохотными жемчужинами в язычке…

Служащий будто оцепенел. Затем, придя в себя, поклонился и совершенно иным тоном и, главное, на вполне приличном английском произнес:

— Простите, сэр, но, к сожалению, сегодня у нас ничего нет.

— Ничего нет?.. А когда будет? — недовольно поморщился Мерлин.