Шестое чувство - Анна Яковлева

Квасов проследил Симкин взгляд: соседка с любопытством осматривала завалы. Антон впервые увидел свою берлогу глазами постороннего человека и устыдился. Что-то надо с этим делать – с беспорядком. Привести, что ли, кого-нибудь, чтобы убрал? Какую-нибудь барышню с врожденной патерналистской потребностью.

– У тебя всегда так? – с осуждением оглядев батарею пивных банок и бутылок, спросила Симка.

– Слушай, ты зачем пришла? – занял оборону Квасов.

– По делу.

– Ну, так говори.

– У тебя женщина есть?

Квасов с недоумением воззрился на нахалку:

– Это – твое дело?

– Мое дело напрямую зависит от того, есть у тебя кто-то или нет.

– Кончай трепаться! – оборвал этот бред Квасов. – Говори, что надо.

– Понимаешь, банковскую карту заблокировали, – заныла Симка, сложив брови домиком, – я не могу снять деньги. Дозвонилась в сервисную службу, сказали, приезжайте.

Квасов почувствовал себя сбитым с толку.

– А при чем здесь моя женщина?

– Теперь ни при чем. Придется тебе самому сидеть с детьми!

– С какими детьми?

– Моими, какими же еще!

– Я не могу, – категорически возразил Антон. Почему эта шалава всякий раз ставит его в идиотское положение?

– Танечка заболела, а у меня никого здесь нет, кроме тебя, – продолжала скулить Симка, точно не слыша Антона.

– Тронут. А где тетка твоя? Наина, кажется?

– Наина на севере. Поехала за мамой моей. Мама у меня алкоголичка, – сделав страшные глаза, шепотом сообщила Сима.

– Бывает.

– Посиди с детьми, а? Мелкую я покормила, она сейчас спит. Часа два проспать должна.

– Нет-нет-нет. Я только сменился, сам спать хочу.

– На диване в гостиной сможешь прилечь. Кстати, ты узнал о местах в кооперативе?

– Забыл.

– Вот видишь, какой ты, – поддела Симка, и Антон на самом деле почувствовал укол совести. – Антон, ну пожалуйста! – принялась за свое Серафима. – У меня деньги закончились, молока уже не на что купить.

Опыта сидеть с младенцами у Антона не было, и он в самых ярких красках представил все в точности как у Шурика в «Операции Ы»: тесто вылезает из кастрюли, ребенок, вместо того чтобы мирно спать, оказывается на кухне и уморительно шлепает по тесту ладошками, несчастный нянь вертится как белка в колесе, не знает, кого первого совать на место – ребенка в кроватку или тесто в кастрюлю. Все-таки не царское это дело – сидеть с детьми.

– Нет-нет, я не умею с младенцами. – Впечатление от воображаемой картинки было неожиданно сильным, проверять свои силы на поприще сиделки не хотелось категорически.

– Ты же мужчина, у мужчины все получается лучше, чем у женщины, если он берется, конечно, за дело, – неуклюже польстила Симка.

Симка, сама не ведая, действовала как психолог-интуит. Сначала подогрела в Квасове чувство вины за забывчивость, потом использовала грубую лесть, и – добилась своего!

«Действительно, чего бояться? И не в такие переделки попадали – выжили, – подумал Антон, – тем более что я на самом деле виноват перед ней».

– Ну, не знаю, – уже вяло сопротивлялся Квасов, – долго сидеть-то?

– Танечку только не пускай к Мадине – заразит, – Симка выложила на стол ключи, – мне часа должно хватить. А час ты продержишься – ручаюсь.

Антон холодно посмотрел в лисьи глаза.

«Продержишься»? Да что она об этом знает? Эти цивилы… словами разбрасываются, не понимая смысла.

– Я тебе пива куплю на обратном пути, если хочешь, – заискивающе улыбнулась Сима, инстинктивно почувствовав, что случайно задела темную сторону души соседа.

Вот только чем задела?

– Купи, – равнодушно бросил Антон.

Соседка повернулась спиной и удалилась, но от равнодушия Антона простыл след: соседкин зад (идеальный, как у Ким Бейсингер!) вроде как никуда не делся, остался в воздухе. Нет, правильней сказать – в атмосфере квартиры.

Вот только этого ему не хватало – запасть на такую инфузорию, даром что мать троих детей. Как только ее муж терпит?

А может, и нет у нее никакого мужа? Слишком уж похож этот тип на виртуальный персонаж. У него третья дочь родилась, а он… Стоп.

У Квасова точно с глаз упала повязка, и он после долгой болезни увидел свет.

При чем здесь дочь? Третья, она, может, и третья, только не у отца, а у матери, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Маня – бурятка, китаянка или кореянка – азиатка, словом, или вообще якутка. Таня – блондинка со славянскими чертами лица. Девочки не похожи друг на друга. Выходит, их было трое – отцов? По числу детей? Юн, Ворожко и еще кто-то.

Замечательно! Выходит, Витька не ошибся в своих подозрениях?

Серафима не проститутка, конечно, но весьма легкомысленная особа, что вполне соответствует имени: в переводе с древнееврейского означает «пламенная, жгучая»! К тому же у нее дурная наследственность, сама призналась – мать алкоголичка. Не говоря о том, что оставляет маленьких детей одних. Та еще мамаша.

И тут Антона поразила мысль: а что, если Симка бросила детей? Вот прямо сейчас – взяла и бросила? Навсегда… Сбежала к любовнику, например. Случаются такие истории в жизни, не часто, но все-таки. Нет, не может быть, она же без вещей ушла, напомнил себе Квасов.

А если вещи уже в такси?

С часто бьющимся сердцем Антон переоделся и, подгоняя мысленно лифт, поехал на девятый этаж. Что-то частым гостем он становится у этой непутевой Юн-Ворожко…

…Маня просияла лицом:

– Дядя Антон, здравствуй!

– Привет, – смущенно буркнул Антон, – мама попросила с вами побыть, пока она в банк сходит.

Девочка изучающе осматривала Антона.

– А ты сказал маме, что у тебя нет детей?

– А что, надо было?

– Надо было сказать. А то она подумает, что ты злой, а ты просто не умеешь с нами обращаться.

– Я рассчитываю на твою помощь, – признался ветеран.

– Не знаю, – Маня раздула щеки, – у меня очень много дел. Срочных.

– Ладно, показывай, где Мадина.

– Сначала вымой руки, – на правах опытной сиделки велела Маня, – Мадина еще дрыхнет.

Вымыв руки, Антон на цыпочках подкрался к двери и заглянул в детскую.

Поначалу Квасов увидел двуспальное широченное ложе и мысленно поморщился (такой сексодром – это даже не намек, это приглашение к действию), и только потом заметил кроватку. И то потому, что девочка завозилась и издала звук, который вполне можно было принять за писк новорожденного щенка.

Антон разглядел оливковое личико в обрамлении кружевного чепца и удивился, как быстро вырос ребенок. Вчера еще, кажется, был пятьдесят один сантиметр. А сегодня – вон, все пятьдесят пять! Если не пятьдесят семь.

Мадина активно крутила головой и кряхтела.

– Это она писает или какает, – ввела в курс дела Маня, – надо проверить. Ты помнишь, как менять памперс?