Невыносимый брат (СИ) - Анина Татьяна

Он садится за руль и включает печку.

— Я доверяю тебе, — говорит тихо.

— Я тебе тоже, — чтобы не обижался, лезу через ручной тормоз целовать его.

И он наконец-то улыбается.

Мы по посёлку едем. А в телефоне всё гораздо интересней?

И тут я понимаю, что боюсь возвращаться к своей жизни, в свой дом. Телефон кладу обратно в сумочку и предпочитаю продолжить приключения, смотрю по сторонам. Что скажет мама? Как отреагирует отчим? Мне не обидно, что меня поимел сводный брат, которому парни из университета деньги заплатили? Обо мне будут как говорить? Жертва? Дура целка, которую разыграли?

Если ничего не произошло, а мне так больно, то страшно представить, что творится с теми девушками, которых имеют, а потом кидают.

Поэтому я уверена, что выйти замуж, самый лучший для меня вариант. К тому же… Я люблю его. А он меня.

— Ангел мой, а что ты загрустила? — улыбается мне Кирилл и берёт за руку. И неожиданно целует её.

Настолько интересный жест, что вынужденно дарю ему улыбку.

— Еды в квартире нет. Я так понял, ты готовить не умеешь.

— Не пробовала просто, — оправдываюсь я. — Можно посмотреть в интернете.

— Мясо сейчас купим для запекания и салатов, для ужина хватит. Вина хочешь?

— Нет, не пью.

— Купим для девочек что-нибудь, — он словно наслаждался тем, что у него есть девочка.

А вообще для восемнадцати лет он неплохо умеет заботиться. Внимательный и чуткий. Не ожидала от него. Думала, что дурной совершенно и ещё долго расти будет, а Кирилл вон какой, вполне себе мужчина.

Мы выезжаем на какую-то площадь, где несколько магазинов.

— Я в таком виде не пойду.

— Посиди тогда, я мигом, — он чмокает меня в щёку и выходит из машины.

Его не волнует, как он выглядит. А выглядит он шикарно даже в охотничьем костюме. Такой взрослый, классный. Провожаю его взглядом. К нему подходят девчонки, но Кирилл идёт в магазин, не отвлекаясь. Мне нужно смириться с тем, что он будет нравиться женщинам всех возрастов. И будут клеиться, будут искать встреч… Мне так не хочется этого. Как спрятать своего дракона от всех? Наверно это невозможно. Просто нужно быть рядом. Сказать ему, что мы не расстаёмся, как бы тяжело не было, иначе всё… Я сразу его потеряю.

Звонит телефон, и я вздрагиваю от неожиданности. Мимо машины проходят те самые девчонки, заглядывают внутрь, смотрят на меня недовольно.

Я отвечаю на звонок, забыв посмотреть, кто звонит. На девушек смотрю и усмехаюсь.

— Геля, ты где? — обеспокоенно кричит в трубку Данил.

Я мгновенно прихожу в себя.

— Я? — роняю растерянно.

— Ты! Я обыскался тебя, ваша горничная сказала, что ты уехала со сводным братом. Геля, я же предупреждал тебя, ты ему нужна для постели, на разок.

— А тебе?

— Я столько лет смотрю на тебя, ты мне навсегда нужна.

— Данил, а деньги на меня кто ставил? — шёпотом спрашиваю я.

— Какие деньги? — удивляется он.

— Василиса всё рассказала, — вру я и краснею, но он же не увидит этого.

— О чём ты говоришь?

— Данил, я выхожу замуж. Никогда больше не звони мне, — я отключаю телефон и блокирую его номер. Иду удалять из всех соцсетей, ещё и его фото заодно.

Подонок! Надо же быть таким подонком! Это вот такая своеобразная месть, за то, что я ему в школе не дала.

Мама всегда говорила, чтобы я с ним не связывалась. Но я маму воспринимала, как навязчивого опекуна, а её замечания деспотичными. Но приходит время взрослеть, и я понимаю, что взрослая женщина видит больше, чем девчонка. Это раньше она стормозила и не вышла за Ивана… Хорошо, что не вышла, у меня теперь Кирилл есть.

Вспомнив о маме, набираю её номер. Она звонила пять раз.

Слушаю гудки и готовилась к буре и войне. Но мама отвечает ласково.

— Ангел мамин, куда ты пропала?

— Привет, мамуль, — я тереблю широкие штанины костюма. — Мы с Кириллом ездили в поход на катере.

— У тебя же была температура? Анна сказала, что ты даже записки не оставила. Как так можно?

— Я таблетки принимаю, температуры нет.

— И как поход? Где вы?

— В его посёлке, — я вздыхаю, становится жарко от напряжения. Нужно сказать… Или не нужно?

— Вы же с Кириллом скандалили, — растерянно роняет мама.

— Да, нет. У нас всё хорошо.

— Насколько хорошо? А как же Эдмунд?

— Я сразу сказала, что даже знакомиться не буду.

— Ангелина, — она выдерживает паузу. — Ты спала с Кириллом?

— Да.

Она обрывает звонок.

Вот вам и опытная женщина. Не рада была, что мы со сводным братом враждуем. А как подружились, так и трубку можно кинуть.

И я, закрыв глаза, стараюсь сделать вдох полной грудью.

На счастье Дракоша выходит из магазина с пакетами, и разговаривает по телефону.

Я жду, когда он закончит разговор. Закидывает продукты на заднее сиденье, и не сразу садится в машину. Прислушиваюсь, но не могу понять, что он отвечает собеседнику. Но злится. А когда дракон злится, взгляд его становится очень тяжёлым, губы полные поджимает и меняется в лице. И становится… Ещё краше, ещё привлекательнее.

Кирилл отключает телефон и садится за руль.

— Ещё одно правило, — говорит недовольно. — Важные для нас двоих вещи делаем по соглашению. Отец звонил, заявил, что мы с тобой вместе не будем. Сука! Я, блядь, у него спросить забыл.

— И что теперь будет? — напугано спрашиваю я.

— Завтра распишемся, потом вещи свои заберёшь и ко мне переедешь. Квартиру он на меня переписал, проживём.

— Моя учёба, плакала, — поникла я.

— За полгода оплачено? С Нового года переведёшься на бюджет. Только тяни, — строго заявил Кирилл и выехал с парковки.

Кирилл

В квартире прохладно и чисто. Геля прямиком отправляется в ванную, я же на кухню. На мясе написано, как его готовить, поэтому кладу в духовку, включаю холодильник, закидываю туда салаты и вино для моей девушки.

Улыбаюсь. Не знаю, почему Мирон и Геля простили меня, особенно она. Наверно потому что Ангел. И мне стоит сильно над собой поработать, чтобы не сорваться. Вообще-то я уже несколько месяцев меняюсь. Это не конец, я теперь должен на генетический уровень вывести нормальные отношения с женщиной.

Именно в этой квартире и творилось безобразие, где два взрослых человека воевали друг с другом и срывались на мне по очереди. Все думают, откуда такие уроды появляются… Каким я был. Да всё просто, они, эти родители нас создают. И вроде занимались мной и отец и мать, но порознь и вперемешку со скандалами.

Но я всё изменю. Сейчас эта квартира узнает, что такое любовь. Всё исправлю. И хотя это не моё дело, но я обязан выровнять прямую жизни, которую загнули мои родители.

Я посмотрел на телефон. Вибрировал. Один за другим шли сообщения и звонки от подруг этого посёлка. Я быстро, пока Геля мылась, стал блокировать номера, а потом удалять из телефонной книжки. Мне никто не нужен, кроме неё. И я бы не хотел свою девушку провоцировать и заставлять ревновать. Я уже это делал, казалось забавным видеть глаза полные боли и слёз. И это ошибка. Когда тебя ревнуют по твоей же вине, это не любовь. Уже понимаю, что не хочу остроты, хочу покоя. Если Геля сможет быть со мной, то я буду хранить.

В дверь звонят. Я конечно в глазок смотрю. Хватило мне малолетки, которая столкнулась с нами во дворе.

Но за дверью стоит Мирон.

Опять чумазый, улыбается во весь рот, когда я открываю.

— Я с Гелей, — сказал я. — Думаю, лучше, чтобы вы не сталкивались сейчас.

— Подлюка ты, сам мясо печёшь, — принюхался Рон.

— Ладно, заходи.

— Привет, Геля! — заходит Мирон.

Я обеспокоенно кидаю взгляд. Она из душа чистенькая выходит. В свитере и джинсах. Красивая, нежная, такая хрупкая…

— Привет, — она скромно разглядывает квартиру и моментом ориентируется, уходит в мою комнату. Я пихаю Рону ключи от гаража и бегу за ней.

Не успел, она стоит у моей кровати и держит в руках распечатку своей фотографии.