Механическое сердце. Черный принц - Карина Демина

Домой.

На рассвете, когда Кэри еще спит. Войдет на цыпочках, присядет на край кровати и, взяв ее за руку, проведет теплыми расслабленными пальцами по своей щеке. А когда она сонно откроет глаза, скажет:

– Здравствуй. Я вернулся.

И она, быть может, улыбнется. Тогда Брокк поймет, что у него еще осталась надежда.

Лишь бы не было слишком поздно.

Было.

Он всегда спускался последним, но не в этот раз. Осталась дежурная команда. И стюард спешил погасить огни в кают-компании, собирал пустые чашки и бутылки, которых было как-то очень уж много. Мятый платок, забытую перчатку…

Лэрдис ждала у трапа, мелко дрожа, но упрямо глядя в темноту. И сжимала кулаки в мужских перчатках. Боялась? И справляясь со страхом, надела нелепый этот наряд. Очередной вызов, о котором напишут в газетах… не только о нем.

– Поможешь спуститься? – тихо спросила Лэрдис, когда ветер прорвался в черный зев выхода. – Или мы настолько чужие, что…

– Я пойду первым. – Брокк подал руку. – Ты следом. Бояться не стоит, здесь лестница находится внутри мачты, поэтому ветер не страшен. Пролеты освещены. Есть площадки. Почувствуешь, что устала, скажи, будем отдыхать.

– Спасибо.

– Главное, вниз не смотри…

– Брокк… – она больше не пробовала прикоснуться. – Мне не следовало лететь, верно?

– Не следовало, – согласился он.

Он слышал эхо ее дыхания в стальной полой спице, за стенами которой метался ветер, неощутимый, но близкий, заставлявший стены вибрировать и прижиматься к стальной же лестнице.

Нужно строить подъемник.

Для грузов.

И для пассажиров… пассажиры будут. По оптографу передали, что билеты на следующий полет все раскуплены, равно как и места в грузовом отсеке.

Развлечение?

Пускай. Когда-нибудь воздушные пути станут столь же обыденны, как и наземные.

Последняя секция была открытой, и Брокк спрыгнул на землю, с удовольствием отметив, что земля под ногами не спешит раскачиваться. Он отступил, подав руку Лэрдис, и та приняла помощь.

– Жила предвечная, – сказала она, цепляясь за его пальцы. – Я на земле… я снова на земле… поверить не могу.

– Не раскачивается?

– Точно, не раскачивается, а главное, что нет ощущения пустоты под ногами… я не знала, что боюсь высоты, и… лучше бы ты придумал что-то, что быстро ездит, но по земле.

– С этим – к Инголфу.

– Он самовлюбленный хам… – Лэрдис все же покачнулась, но устояла, наклонилась, коснулась щеки. – Надо же… снег идет… мне нравится зима. Спасибо.

– Пожалуйста.

Он обернулся и…

Кэри стояла меж двух фонарей. Белая в беловом свете. Зимняя, снегом окутанная… родная.

Чужая.

– Извини. – Тихий голос, погасшие глаза. – Мне подумалось, что ты рад будешь меня видеть. Это тебе…

Она протянула букет измятых цикламенов, сунула его едва ли не силой. И отступила.

Отступала, шаг за шагом отдаляясь.

– Кэри…

Надо что-то сказать, остановить. Удержать.

Попросить остаться.

Объяснить все, но Брокк молчал.

– Я… – она пятилась, улыбаясь неловкой несчастной улыбкой, – я рада, что полет прошел хорошо… я действительно рада…

И когда все же развернулась, Брокк отчетливо понял – уходит.

Все близкие рано или поздно уходили, но… Кэри он сам прогнал.

– Мне жаль. – Лэрдис не выглядела огорченной, к ней как-то очень быстро вернулась прежняя маска.

Проклятье!

Брокк ступил на дорожку.

Факелы. Огонь. Люди какие-то, которых не должно быть. Его останавливают, пытаются. Вопросы задают, хватают за руки, привлекая внимание, вновь суют цветы, словно он, Брокк, девица… и вскоре он с трудом удерживает охапку.

Оркестр.

Музыка и репортеры, желавшие знать подробности…

А Кэри нет.

Ушла.

И догнать не получилось, потому что плохо старался. Он, Брокк, наивно рассчитывал, что у них целая жизнь впереди, и что такое год? Упущенное время, у себя же украденное. Множество дней, хороших дней, которые могли бы стать иными. Слов несказанных. Несделанных вещей… и увязнув в толпе, Брокк вдруг осознал, что сорвется. Еще немного и…

– Мастер, – высокая фигура гвардейца заступила путь, – его величество желают вас видеть. Немедленно.

Окно портала избавило от толпы.

– Это мне? – Стальной Король принял букеты. – Признаюсь, польщен. Мне никогда прежде цветов не дарили…

Цикламены, фарфоровые и хрупкие. Измятые. Безнадежно испорченные, как его, Брокка, семейная жизнь…

– Пей. – Король вложил в руку кубок.

И Брокк выпил.

Горячее вино со специями подарило тепло, хотя Брокк и не осознавал, что замерз.

– Садись куда-нибудь… покоритель неба. Как тебе титул?

– Отвратительно, – честно признался Брокк. – Небо нельзя покорить… и океан…

– И огонь?

Брокк повернулся к камину.

– И огонь… пленить, заточить… убить – можно. А покорить нельзя. – Он шагнул к огню, завороженный. Рыжекрылый феникс в каменном гнезде.

– Ты по-прежнему уверен, что взрывы продолжатся.

– Прилив.

– Я читал твой доклад. Поэтому мы сейчас и беседуем. – Стальной Король в цветах смотрелся довольно-таки нелепо. – И да, я слышу голос огня. А ты? Не отвечай, я вижу.

Феникс поднимался, пытаясь взмахнуть крыльями, и Брокк протянул ему руку, чтобы поддержать. Пламя коснулось перчатки, и запахло паленой кожей, но боли не было.

И живое железо наполнило ладонь.

– Все слышат. И кому-то будет сложно удержаться…

– Олаф…

– Останется в городе, – жестко ответил Стальной Король, вытащив тигровую лилию. Рыжий пламенный зев с черными точками ожогов, и пыльца на пальцах словно след огня. – Как и все, кто причастен к прошлогодней истории.

– Город надо…

– Эвакуировать? Как ты себе это представляешь? Больше миллиона жителей… куда? За Перевал? Из-за теоретической возможности прорыва? Что будет, если ты ошибаешься?

– А что будет, – Брокк смотрел, как живое железо впитывается в кожу, – если я прав?

Огонь расползался по ладони, стекая с пальцев, обвивая.

Шелковое пламя.

Нежное.

А Король, разглядывая лилию, отвечать не спешит.

– Что ж, – он отпускает цветок, позволяя ему упасть на ковер. И пыльца оседает на белой шерсти. – Если ты прав, то… придется сложно.

– Кому?

– Всем. – Он поднимается, опираясь на тяжелый резной подлокотник. И пальцы впиваются в дерево так, что дерево трещит. – Ты же сам ставил сценарий. Верхний город просядет…

…щиты, которые будут поставлены, сметет приливной волной.

…жила прорвется, и живая кровь земли, раскаленная, согретая сердцем мира, хлынет в древние катакомбы. Она столкнется с рекой, и вода вскипит, превращая город в один паровой котел. Камень, не выдержав напряжения, расколется. Он будет крошиться, кипеть, наполняя лаву кремниевыми осколками.

Река выйдет из берегов: что кипящая вода, что пламя.

Устремится по улицам.

И жар иссушит остатки зелени, с хрустом просядет земля, и дома рассыплются, словно песчаные фигуры на пляже.

Люди…

– Нижний затопит. Возможно, уцелеют окраины. И старые особняки… – Король перешагнул через лилию, рыжее пятно на белом ковре. – Человеческие особняки.

Он остановился у камина и в свою очередь протянул ладонь. Пламя отозвалось, сплело тонкий хлыст, пытаясь поймать королевские пальцы. Коснулось кружева, опалило ткань, и Король чихнул.

– Погибнут тысячи…

– Сотни тысяч, – поправил Стальной Король. – Сотни тысяч людей… и не только их.

– О людях вы не беспокоитесь?

– Опасный вопрос, мастер, но беспокоюсь, они тоже мои подданные. И мне крайне не хотелось бы терять их… подобным образом.

– Но меж тем вы не собираетесь предупредить их об опасности?

– И вызвать панику? А паника приведет к хаосу. Ты сумеешь призвать к порядку обезумевший город? Я – вряд ли.

Молчание, и пламя, сорвавшись с королевской ладони, прячется под покровом углей, оно шепчет о том, что уже скоро станет свободно.

– Мне следует молчать?

– Верно, мастер. Превентивный побег лишен смысла, – наконец произнес Король. – Но это не значит, что мы вовсе не примем мер… к слову, ты не слишком устал?

Устал, но не настолько, чтобы не выслушать Короля.

– Хорошо. Будем считать, что ты бодр и полон сил. – Король фыркнул и щелчком сбил с рукава упрямую искру. – Еще летом пансион ее величества для благородных девиц переведен в Аль-Хайар… матушке показалось, что девочкам будет полезно ознакомиться с особенностями архитектуры альвов… естественно, и Пажеский корпус отправился следом… академия… и младшие курсы псарни… кое-кто из старших. Дети требуют присмотра.

Аль-Хайар, белый город.

Мертвый город, осиротевший с уходом альвов. Запретный храм и костяная вязь Летнего дворца, выращенного мастером, равных которому не было… и уже не будет.

– После Перелома ее величество покинут город, отправятся на воды…

– Зимой?

– В живые рощи зима не заглядывает, а ее величеству следует поправить здоровье…