Мертвый сезон (Стервятники) - Джек Кетчам

- Утром во сколько начнем, шеф?

- А во сколько рассветает?

- Ну, часов в семь, наверное.

- Значит, в пол-восьмого.

- Так рано? - простонал Ширинг.

- Знаешь, Сэм, мне кажется, что мы и так уже допустили большую оплошность, когда с самого начала не проверили сообщение Доннера. Ты хочешь совершить еще одну? Мы не знаем ни чего добиваются эти люди, ни кто они такие, ни откуда прибыли, но мне представляется, что от тех, кто воспитывает детей, которые топят в море собак и женщин, особого дружелюбия ожидать не приходится. Потому-то мне и хочется повстречаться с ними как можно раньше чтобы потом, днем, у них на пути не оказался кто-то другой. Ты меня понял?

Ширинг кивнул.

- Знаешь, что меня особенно беспокоит?

- Что?

- То, что никто пока не видел мужчин.

- Меня тоже, Сэм, причем сильно.

- Но ты не исключаешь, что, кроме тех двух женщин и детей, может быть еще кто-то?

- Вполне возможно.

- И сколько, по-твоему, людей мне надо подключить?

Питерс зевнул, поднялся и потянулся к плащу, потом повернулся к Ширингу и снова нахмурился.

- А сколько у тебя есть?

01.18.

Пиршество почти началось: добыча была нанизана на установленный над костром вертел, и тощий беспрестанно чмокал своими толстыми, слюнявыми губами. Он уже срезал ножом скальп и отложил в сторону печень и почки, тогда как его напарник нарезал и обстругал несколько молодых, тонких березовых веток, и сейчас старательно заострял их концы. Они вдвоем насадили тело на вертел, связали его руки и ноги, и установили над огнем. Исходивший от костра аппетитный аромат вызвал на их лицах довольные улыбки. Они прислушивались к тому, как потрескивали и лопались кости, шипел жир - и ждали.

Дети умело сложили костер и сейчас, явно довольные собой, стояли рядом с ними, наблюдая за тем, как девочка постарше вращает вертел. Находившийся в ее чреве плод неожиданно шевельнулся, однако она не обратила на это никакого внимания. Стоявшие у нее за спиной маленькие мальчик и девочка макали пальцы в корыто и слизывали капавшую с них прохладную кровь. Мясо медленно и ровно поджаривалось, когда они услышали донесшиеся со стороны дома пронзительные вопли.

Они подняли взгляды и увидели, что свет в окнах погас, а стоявший перед входной дверью рослый мужчина выхватил из-за пояса ножи и побежал куда-то за дом. Крики между тем продолжались, хотя слышавшие их дети не испытывали ни страха, ни сколь-нибудь заметной озабоченности - разве что любопытство. Именно они первыми побежали от костра к дому.

Мужчина в красной рубахе приказал им остановиться, и они безропотно подчинились. Вперед затрусил тощий, а сам он сунул за пояс тесак и последовал за братом. Первым делом "красный" стал всматриваться в пространство перед входной дверью и под окнами, ожидая заметить там признаки какого-то движения, но так ничего и не увидел. Тогда он побежал к боковой стороне дома.

Повернув за угол, он увидел двух подростков, которые стояли на коленях и закрывали лица ладонями. Женщины все так же беспрерывно вопили; младшая из них - та, которую ему особенно нравилось трахать - рвала у себя на груди рубаху, показавшуюся ему намокшей и странно блестящей. Когда она обнажила груди, он увидел, что они чем-то обожжены. "Красный" ничего не понимал; то же самое можно было сказать и про остальных мужчин, которые безмолвно взирали на него в ожидании ответа. Он лишь пожал плечами.

"Красный" увидел, что окно спальни по-прежнему заколочено. Значит, наружу они не выбрались, - подумал он. - Сидят внутри. Но если они не пытались прорваться, то что же тогда случилось? Двое детей, которые, судя по всему, не пострадали, указывали пальцем куда-то наверх. Мужчина повернулся и посмотрел на распахнутое чердачное окно, потом опустил взгляд и заметил лежащую на земле, рядом с одной из женщин, кастрюлю. Потрогав ее, он обнаружил, что она все еще теплая. Поднес палец ко рту, лизнул - жир. Он улыбнулся. Ну что ж, значит те, что сипят в доме, отнюдь не дураки. Охота становилась еще более интересной.

Ник видел, как двое мужчин скрылись за углом дома, и в тот же момент сверху по лестнице кубарем скатился Дэн. Через какую-то долю секунды Марджи сунула ему в руку полотенце, за которым последовала рукоятка одной из кастрюль с кипятком. В горле Ника першило и щипало.

- Они все еще там, - сказал он. - Дети.

Стоявший рядом с ним Дэн явно колебался.

- Значит, все провалилось? - спросил Ник.

- Это все, что у нас было, - сказал Дэн. - А, хрен с ними. Пошли.

Ник глянул на Марджи - та тоже проявляла нерешительность.

- Я сказал, пошли! - прошипел Дэн.

Ник отодвинул задвижку на входной двери. Пульс и потовыделение нарастали с такой быстротой, что это даже начало пугать его. Между тем кожа его оставалась прохладной, а все внутренние органы словно напряглись и чуточку надулись. Он распахнул дверь.

Стоявший у него за спиной Дэн выхватил из огня раскаленную кочергу и, подтащив за руку Лауру, стал толкать ее перед собой.

- Быстрее! - сказал он остальным, и через мгновение все четверо как-то разом оказались за дверью.

Машины находились примерно в двадцати футах от дома и стояли рядом, почти соприкасаясь боками - та, что принадлежала Карле, чуть подальше, а старенький "додж" Ника - ближе к крыльцу, и все же расстояние, отделявшее от них четверку, казалось до странного неопределенным, расплывчатым. В отдалении горел костер - до него было не менее нескольких десятков метров, хотя им показалось, что пламя полыхает где-то почти рядом. Машины, напротив, стояли чуть ли не под носом, а казались такими далекими.

Ник увидел, как мимо него проскользнула Марджи, тут же открывшая заднюю дверцу "пинто" и проскользнувшая в салон машины. К этому моменту он и сам оказался у багажника "доджа" - ключ тут же вонзился в замок, а кастрюля с кипятком опустилась на крыло. Багажник он открыл легко и быстро. Теперь все его чувства были предельно обострены, и он явственно ощущал доносившийся со стороны костра запах жареного. Ник также слышал крики бежавших к нему детей, столь же явственно различал протестующие стоны Лауры, которую Дэн толкал и тянул в сторону машины. Тут же послышались характерные щелчки - это Марджи пальцами утопила фиксаторы замков на задних дверцах машины. Дэн негромко матерился.

В следующее мгновение синяя сумка оказалась расстегнута и револьвер очутился у него в руке. Он откинул барабан - пусто.

Он принялся одной рукой открывать коробку с патронами - та неожиданно выскользнула из ладони и упала на дно багажника. Свет внутри не горел. Боже ж ты мой, - подумал Ник, шаря рукой в темноте и туг же чувствуя, как его охватывает приступ паники. Край коробки с патронами оказался надорван, и они успели рассыпаться чуть ли не по всему багажнику. У Ника аж все внутренности перевернулись. Сунув револьвер за пояс, он принялся обеими руками собирать патроны. Снова послышались ругательства Дэна, которому наконец удалось затолкать Лауру в салон машины и захлопнуть дверцу.

Пальцы Ника сомкнулись на небольшой кучке патронов. Послышался характерный щелчок - это Дэн повернул ключ в замке зажигания, - и Ник тут же понял, причем не столько умом, сколько неким внутренним чувством, что эти дьяволы каким-то образом повредили провода. Понял он это даже раньше Дэна, прислушавшись к голосу жуткой интуиции, которая исходила отнюдь не из досконального знания машин, а просто из осознания собственной судьбы, когда она воочию предстала перед ним. Но столь же стремительно к нему пришло и понимание того, что именно нужно делать в настоящий момент. Он принялся заряжать револьвер.

К тому моменту, когда стая детей напала на него, пять патронов уже заняли свое место в ячейках барабана.

Первый показался ему тенью, промелькнувшей справа, над крылом "пинто". Ник потянулся к кастрюле и одним резким движением плеснул ее содержимое в лицо мальчишке. Вода залила ему лицо и плечи - тот с криком рухнул на землю, рядом упал решавший из руки нож. Однако уже через какое-то мгновение между Ником и домом оказались еще двое детей, которые отрезали ему путь к отступлению, а следом за ними третий, точнее третья - девочка. Ник вскинул револьвер.

Нажав на спусковой крючок, он увидел, как грудь первого мальчишки окрасилась черным, а все его тело, отброшенное силой выстрела, шмякнулось о стену дома. По ушам саданул оглушительный, невероятной мощи болезненный удар, и он вспомнил слова Джима насчет предохранительных пробок. В очередной раз нажав на спусковой крючок, он попал на пустую ячейку барабана.

Позади послышался звук захлопываемого багажника. Ник обернулся и не столько увидел, сколько почувствовал очередного мальца, который из-за машины кинулся на него с ножом, нацеленным явно в шею. Лезвие просвистело в нескольких дюймах от его уха. Ник снова поднял револьвер, однако прежде, чем успел выстрелить, мальчишка как-то хрипло вскрикнул и повалился на землю, ухватившись за заднюю часть шеи. Ник тут же увидел возникшую на его месте фигуру Дэна с зажатой в руке дымящейся кочергой, и почувствовал характерный запах паленого мяса и волос. И в тот же момент ощутил, как ему в бедро с силой вонзилось лезвие ножа. Ник закричал.