Дваждырожденные - Дмитрий Морозов

Почему посланцы говорят притчами, а не скажут, кого надо рубить? — вопрошал он.

Ну, а что бы ты хотел, Митра? — сказал Учитель. — Услышать зов боевой раковины? Но кто враг? Высокая сабха не может выбрать правильный путь, ибо раскол прошел через сердца дваждырожденных. На чью бы сторону ни встала Высокая сабха, война неизбежна. Бхишма приходится дедом и Пандавам, и Кауравам. И те, и другие — члены нашего братства. Поэтому патриархи боятся нарушить неустойчивое равновесие между соперниками.

— Надо помогать Пандавам, — сказал Митра. —А почему? — пожал плечами Учитель. —

Вы же с Муни не видели ни тех, ни других.

— Мне нравится как поют о них чараны, — улыбнулся Митра. — Я еще в детстве восхищал ся описаниями подвигов Арджуны:

«Стрелы из его лука Гандивы заполнили все небо, как туча саранчи. И, как поле, попавшее под саранчиную стаю, поредело вражеское войско…»

Но откуда у Арджуны столько стрел? — прервал я. Митра радостно воспользовался случаем показать нам свою осведомленость:

Арджуна получил свой лук у владыки вод Ва-руны. Дело в том, что он помог богу Агни сжечь один лес… Ну вот, за это Агни и уговорил Вару-ну… Это оружие, расширяющее пределы царств, все разукрашено золотыми цветами, и тетива его во время выстрела ревет носорогом. Еще Варуна подарил Арджуне два неистощимых колчана со стрелами и колесницу. Над этой колесницей развевается знамя с изображением бога обезьян Ханумана.

Учитель с улыбкой покачал головой:

— Вряд ли песни можно считать надежным свидетельством в военных делах. Арджуна, на сколько я знаю, своих тайн не выдает. Думаю, что Кауравы не пожалели бы и тысячу коров, чтоб най ти ответ на вопрос, заданный Муни. Ведь Арджу на вместе с Бхимасеной — главная опора Юдхиш– тхиры в борьбе за трон Хастинапура.

Митра мечтательно поднял глаза к потолку пещеры:

А если мы узнаем тайну Арджуны, наши колчаны тоже станут неистощимы, эх…

Видишь, как просто ты решаешь вопросы, от которых зависит будущее, — сказал Учитель. — Я тоже считаю, что Юдхиштхира более достоин занять трон в Хастинапуре. Но сейчас реальная власть у Кауравов. Если Высокая сабха поддержит их, то Пандавы, которые двенадцать лет провели в изгнании, не смогут набрать сторонников и начать войну за престол. Таким образом, может быть удастся избежать войны.

Иными словами, проще и быстрее перебить Пандавов, чем втягиваться в долгую войну на их стороне против Кауравов и великого царства Хастинапура. Неужели это называется справедливостью?! — воскликнул я.

Митра рассмеялся:

А Муни начинает разбираться в государственных делах.

Увы, то, что он сказал, может оказаться истиной, — вздохнул Учитель. — И тогда следующий вестник с севера привезет не пророчество, а приказ выступить против опальных принцев. И по закону сабхи вы встанете в ряды войска нынешних хозяев Хастинапура.

Не хотелось бы, — поежился Митра.

Я промолчал, но холодная волна предчувствия плеснула мне на сердце. Я точно знал, что не хочу участвовать в войне ни на чьей стороне, тем более, что совершенно не умел сражаться, Учитель ощутил мое настроение и сказал:

— Вам пора узнать, как родилось соперниче ство между Пандавами и Кауравами. Тогда вы сами сможете решить, на чью сторону встать. Две человеческие жизни назад династия лунных царей рода куру чуть не прервалась из-за спора о престолонаследии. Три царевича претендовали на трон: Дхритараштра, Панду и Видура. Но первый был слепым от рождения. Видура появился на свет из чрева прислужницы, и в глазах простого народа его воцарение противоречило бы традициям.

И Панду, и Дхритараштра, и Видура были наделены способностью воспринимать брахму. Но только Видура прошел обучение в нашем ашраме и стал настоящим дваждырожденным. Высокая сабха считала, что надо найти двум другим царевичам таких жен, от которых бы родились дети со зрячими сердцами. И вот Бхишма привез в жены Дхритараштре дочь царя Субалы — Гандхари. Это была невысокая крепкогрудая девушка с широкими бедрами, которые наводили на мысль о многочисленном потомстве. Хоть и была она из царского рода, но в ней дремала непробудившаяся сила брахмы. Впрочем, и разумом ее природа не обделила. Узнав о том, что ее будущий муж слеп, она, не колеблясь, завязала себе глаза куском материи, сказав, что не желает ни в чем превосходить своего мужа. Других мужчин она вообще не воспринимала, не разговаривала и даже не отвечала на приветствия. Поначалу это многих раздражало, но потом, когда все привыкли к Гандхари, то начали находить, что скромность, доведенная до крайней степени, придает ей прелесть, резко выделяя из круга других женщин. Второй царевич, Панду, на сваямваре был избран мужем царевны Кунти.

Но ведь на сваямваре именно женщина выбирает мужа. Как же Высокая сабха могла повлиять на ее решение? — спросил Митра.

Я вижу, ты хорошо знаешь кшатриев, — улыбнулся Учитель. — Да, на сваямваре царевны выбирают себе мужа среди доблестных воинов, отличившихся в искусстве стрелять из лука, биться на мечах и палицах. Кшатрийские цари считают унизительным отдавать женщин за выкуп. Зато им кажется пристойным превращать сватовство в кровавый поединок. Но это не значит, что приз — невеста — достается самому сильному. Женщины в кшатрийских семьях горды и независимы. И за ними остается последнее слово. Поэтому, я уверен, что Кунти была заранее сговорена за Панду, хотя, конечно, ничем этого не проявила. Так или иначе, она выбрала Панду. Была она скромна видом, умела изящно взять прах от ног странствующего риши, но при этом обладала сильным характером и поистине брахманской мудростью, которые очень пригодились ей потом. Правда, была одна тень в ее прошлом, которая омрачала радость свадьбы. Откуда-то появилась легенда о том, что к ней до замужества снизошел сам лучезарный бог Сурья, его в наших краях еще называют Савитаром. Панду обещал отыскать того чарана, который сочинил эту пее-ню, порочащую честь царевны, и повесить его вниз головой. Но при дворце Кунти полюбили, и скоро клевета забылась. Хотя многие женщины сочли бы за счастье принять в свои объятия бога. Вскоре Панду взял себе и вторую жену — Мадри, дочь царя мадров. Это никак внешне не нарушило его гармонию с первой супругой, которую Мадри благоразумно почитала за старшую сестру. Как поют чара-ны, Дхритараштра, Панду и Видура охранялись Бхишмой как его собственные сыновья. Это и понятно, ведь от того, как сложатся их отношения с дваждырожденными, зависела судьба нашей общины. Поэтому Бхишма лично следил, чтобы они изучали Сокровенные сказания, тренировали не только тело, но и ум. Разумеется, царевичи были хорошо обучены искусству владеть луком, сражаться на палицах, управлять колесницей и слонами. Самым сильным был Дхритараштра, а самым опытным в законах — Видура. Вскоре Видура был взят в один из наших ашрамов. Но два других царевича, наследники престола, остались в Хастинапуре. Дхритараштра, будучи слепым, не претендовал на престол, и поэтому на трон был посажен Панду. Казалось бы, воплощаются планы Высокой сабхи. Но наши братья, искушенные в вопросах врачевания, предрекли ему раннюю смерть из-за слабого сердца. Панду, следуя их советам, пытался преодолеть недуг. Как гласят Сказания, он оставил сытую и благополучную жизнь дворца, поселился в лесу, ел только чистую пищу и купался в прохладной реке. Тяжелым испытанием для молодого царя было воздержание от любовных утех со своими женами. И хотя дваждырожденные предупреждали его о важности соблюдения обета воздержания — брахма-чарии, судя по тому, что у него родилось пять сыновей, кое-какие нарушения он себе позволял. В народе, правда, тут же сложились легенды, что дети зачаты не им, а богами. Скоро все пять остались сиротами. Однажды, гуляя со своей младшей супругой Мадри, Панду ощутил желание и, отбросив страх, почти насильно сочетался с любимой. «Мысль его стала влечением», и сердце сгорело в пламени страсти. Эта смерть нарушила планы нашей общины. Если бы старший сын Панду Юдхиш-тхира был постарше, он бы унаследовал престол отца. Но тогда пришлось провозгласить царем Дхритараштру. Он заверял Высокую сабху, что со временем передаст престол Юдхиштхире…

Учитель рассказывал долго, но мы с Митрой слушали, как зачарованные, забыв о времени. Кое-что из этого рассказа мы уже знали по песням ча-ранов, по легендам. Но впервые все эти яркие, сказочные повествования сложились для нас в единую живую картину реальной жизни, полной подвигов, вражды, небесных помыслов и земных страстей.

Под царственным зонтом Дхритараштры богател Хастинапур и расцветало все могучее государство. Среди детей Дхритараштры особой силой и доблестью выделялся старший — Дурьод-хана. Он отлично разбирался в делах государства и со временем стал доверенным помощником своего венценосного родителя. Остальные братья Ка-уравы полностью признавали его превосходство. Но пятеро сыновей Панду, которых в народе называли Пандавами, держались особняком. По силе и умению обращаться с оружием и Бхимасена и Арджуна превосходили всех царевичей Кауравов, а Юдхиштхира уже в юности доказал, что ум и знание законов делают его достойным наследником царского трона Хастинапура. Многие горожане считали, что наступает время, когда Дхритараш-тра должен определить наследника престола. В собраниях и на улице звучали слова: «Нынешний владыка Хастинапура хоть и обладает оком знания, но его слепота затрудняет правление. Бхиш-ма, сын Шантану, непреклонный в обетах, никогда не примет царства. Надо помазать на царство по установленному обычаю старшего Пандаву — Юдхиштхиру, юного, но с нравом взрослого, справедливого и чуткого к несчастным». Разумеется, такие речи не нравились Дурьодхане. Он всячески склонял своего отца избавиться от Пандавов. Высокая сабха, опасаясь ненужного соперничества между царевичами, решила, что Пандавам лучше на время покинуть столицу, и они вместе со своей матерью Кунти отбыли в Варанавату — город, славившийся своим богатством и благополучием. Когда Пандавы покидали Хастинапур, вместе с толпой родственников и любопытных их вышел провожать один из патриархов — дядя Видура. Обращаясь к Юдхиштхире, он сказал: «Правильно понимающий закон и пользу людей — мудрый. Мудрый поймет мудрого. Кто знает оружие, рассекающее тело, того не убьют враги. Будь бдителен…» Выйдя из города и видя, что они остались одни, Кунти спросила своего старшего сына: «Что сказал тебе Видура? Все, что он говорил, и даже твой ответ „хорошо“ остались для нас непонятными. Если можешь, объясни, что он советовал». Юдхиштхира ответил: «Он предупреждал… Ду-рьодхана — дваждырожденный, и он не станет замышлять смерти членам братства, но среди его сторонников есть люди с низкими мыслями. Надо быть настороже!» В Варанавате их встретили как царей. Заблаговременно посланный в город придворный Дхритараштры Пурочана приготовил для них роскошный дворец, который горожане называли «счастливый». Десять дней Пандавы пировали в своем новом доме. Один Юдхиштхира старался сохранять трезвый ум. Он заметил, что дворец сделан на скорую руку из бамбука и тростника и весь пропитан смолой. Мысль о пожаре заставила сжаться его сердце недобрым предчувствием. Он нанял землекопов, чтобы они втайне ото всех выкопали подземный ход из покоев дворца наружу. Поистине, боги берегли Юдхиштхиру, а через него и всю его семью. Однажды дом действительно загорелся. То ли загулявшие гости небрежно обращались с огнем, то ли кто-то нарочно поджег. Злые языки говорят, что это сделал сам советник Пурочана, но я сомневаюсь, ведь он вместе с несколькими людьми, оставшимися после пира, погиб в пожаре. А Пандавы смогли спастись благодаря предосторожностям Юдхиштхиры. Впрочем, тогда об этом никто не знал, так как не будучи уверенным, что поджог не был результатом злого умысла, Пандавы сочли за благо на время скрыться с глаз всех своих возможных недоброжелателей. Они пошли на юг в густые леса, где спокойно могла затеряться не только царская семья, но и вся армия Хастинапура. Они шли много дней, не зная отдыха. Время от времени Бхимасена тащил на себе тех, кто выбился из сил. Ча-раны, воспевшие этот подвиг Пандавов в своих песнях, уверяют, что они шли через недоступные человеку места, где царили хищные звери. Сумерки сделались страшными, все страны света погружались во тьму, дули неурочные ветры, неистовствовали звери и птицы. Но Пандавы продолжали свой путь. Однажды, когда все расположились на отдых, Бхима пошел на поиски воды и набрел на лесное озерцо, где сладостно кричали журавли, легко скользя по его хрустальной поверхности. Он сорвал с себя одежду и зачерпнул ей воду. Когда же он вернулся к своим, то обнаружил, что все уже спят мертвым сном на голой земле. И видя свою мать, знавшую до этого лишь мягкие царские постели, спящей на охапке травы, подложив под голову узелок с пожитками, Бхимасена ощутил лютую злобу и едва не отправился обратно в Хастинапур, чтобы своими руками убить тех, кто повинен в их изгнании. Но выучка дваждырожденного взяла свое. Бхима заставил себя успокоить сердце. Он застыл в неподвижности, глядя на далекие звезды и вспоминая наши заповеди о долге и здравомыслии. Так он и провел полночи, охраняя сон самых дорогих ему на свете людей. Возможно, что бдительность Бхимы спасла им всем жизнь. По соседству в лесных дебрях обитало племя людоедов. Кто-то из этих дикарей выследил спящих Пандавов и прибежал к вождю, которого звали Хидим-ба. Пока людоеды совещались, как лучше напасть на путников, сестра вождя, молодая дикарка, пошла взглянуть на чужаков. Скрытая зарослями, она смогла подробно рассмотреть Бхимасену, стоящего на страже, и он возбудил в ней чувства более острые и глубокие, чем голод. Она пожалела его и захотела спасти. Живя в лесу, она никогда не видела таких юношей: без бороды, с аккуратно подстриженными волосами, в дорогих одеждах, делающих его могучую фигуру божественно красивой. Дикарка вышла из зарослей и подошла к Бхи-масене, жестами показывая, что оставаться здесь ему небезопасно. Бхимасена мало что понял из ее жестов. Но зато даже при свете звезд разглядел, что она красива. Узкая в талии, с сильными плечами и бедрами, она, наверное, показалась ему божеством леса. Темная, почти черная ее кожа блестела в лунных бликах. Длинные цвета вороньего жеством леса. Темная, почти черная ее кожа блестела в лунных бликах. Длинные цвета вороньего крыла волосы окутывали плечи и грудь. Бхима обнаружил, что несмотря на долгий путь и питание одними кореньями и плодами, у него осталось еще много неистраченных сил. Но как только он протянул к ней руки, на поляну вылез ее старший брат — вождь племени. Очевидно, в его дикарский ум все же закралось подозрение, куда пропала его юная сестра. Он нашел ее, но потерял жизнь. Неистовый Врикодара, увидев вылезающего из зарослей дикаря с каменным топором и тонкими человечьими костями в прическе, размахнулся палицей и вышиб примитивное оружие из его рук. Обезоружив врага, Бхима, может быть, этим бы и ограничился, но не ведавший благого поведения людоед схватил девушку, которая уже успела приглянуться Бхиме, и потащил ее за руку в чащу. Оба они так орали, что могли разбудить спавших, и это усилило раздражение героя. Бхима отложил палицу и схватил дикаря за скользкий торс, натертый маслом и растительными красками.