Поймай меня, если сможешь - Виктория Ли

— Почему ты думаешь теперь, что не от этого? — спросила она. У нее было такое ощущение, что Тэннер открыл ей еще одну сторону своей натуры.

— Потому что каждый раз, когда ты улыбаешься, тебя озаряет этот свет. Даже если рядом нет камина.

Абигейл молчала, не зная, что на это ответить. Однако тут Тэннер поменял тему разговора, и у нее снова появился повод для смущения.

— Я должен бы отшлепать тебя за то, что ты сделала с «ягуаром».

— Но ты же этого не сделаешь. — Она знала, что не игра света заставила его глаза внезапно потемнеть.

Тэннер положил локти на стол и проговорил так тихо, что никто не мог их услышать даже в тишине полупустой комнаты.

— Абби, если ты еще раз выкинешь такой фокус, я выполню свою угрозу. Я заведу тебя в какое-нибудь укромное место, переброшу через колено и…

— Ты этого не сделаешь! — Щеки ее вспыхнули от картины, которую ей нарисовало живое воображение.

Он продолжал, словно не слышал ее возгласа. Теперь голос его понизился почти до шепота и звучал так интимно, что ее бросило в жар.

— Я сделаю то, что хочу, девочка, а ты когда-нибудь поумнеешь и поймешь, что есть наслаждение в покорности. Я буду ласкать тебя, трогать так, что тебе захочется кричать и плакать и просить еще. А когда мои пальцы оросятся твоей любовной влагой и ты окажешься на волосок от того, чтобы потерять рассудок… — Тэннер замолчал и покачал головой. — Когда ты дойдешь до этого, Абби, я подниму тебя на руки, отнесу в ванную и поставлю под холодный душ.

— Что?! — взвизгнула она и тут же виновато оглянулась вокруг. К счастью, никто не обращал на них внимания. — Ты же так не поступишь?

— Не буду так ласкать? Разумеется, буду.

Жар, сосредоточившийся у нее между ног, пробудил в ней отчаянную смелость. Она не подозревала, что способна на такую. Облизнув губы, Абигейл наклонилась так близко к нему, что ощутила тепло его дыхания на своих губах.

— Я имела в виду твои намерения относительно холодного душа.

Глаза его потемнели, став почти черными.

— На твоем месте я бы дважды подумал, прежде чем снова воровать мою машину.

Абби решила, что подумает. Серьезнейшим образом. Ее внимание переключилось на боль, пульсировавшую в отвердевших и напрягшихся сосках. Она подняла было руку, чтобы приложить ее к груди, но тут сообразила, где она и что делает.

— Что ты творишь со мной, Тэннер?

— Это называется подготовка к игре, Абби. Тебе нравится? — Сердце гулкими ударами мучительно забилось у него в груди, когда розовый язычок Абби скользнул по верхней губе и снова спрятался во рту. Он намеренно возбуждал ее эротическими картинами и страстным шепотом, но не учел, как это подействует на него самого.

Тэннер не упустил легкого движения ее руки и догадался, что она собиралась сделать. Если б она коснулась себя, он бы не выдержал. Тэннер не сомневался, что его самообладания хватило бы лишь на то, чтобы донести ее до какой-нибудь запирающейся двери. Сделав несколько медленных глубоких вдохов, он с трудом успокоил колотящееся сердце.

Заметив, что она до сих пор не ответила ему, он сделал это за нее.

— Вижу, что тебе это понравилось. Я рад. Это сделает ожидание гораздо более… интересным.

— Я подумала… я хотела…

Тэннер прервал ее, потому что она хотела того же, что он, и к черту все последствия.

— Давай пойдем пообедаем, девочка. После завтрака с миссис Браунинг у меня ничего не было во рту, кроме нескольких бутербродов, пакет с которыми все время попадался мне под ноги в этой четырехколесной жестянке. По-моему, я заработал приличный обед.

Абигейл вложила свою руку в его ладонь и поняла, что он был неправ, когда накануне заявил ей, что все изменится, после того как они займутся любовью.

Все уже изменилось до неузнаваемости, хотя понимала это только она одна.

8

Тэннеру показалось, что он чересчур увлекся и атмосфера неутоленного желания настолько сгустилась, что может закончиться взрывом. Воспользовавшись началом обеда, в котором было пять перемен, Тэннер перевел разговор на темы, абсолютно далекие от секса. Он хотел, чтобы Абби приняла осмысленное решение, а не поддалась бы сиюминутному возбуждению, и чувствовал себя виноватым, что намеренно разжигал ее желание.

Поэтому они говорили об Ирландии и том, какие места в ней больше нравятся каждому, о налоге на продажу, который вдвое превышал подобные американские. Абигейл расспрашивала о его ирландской родне, и он кое-что рассказал ей о них, начиная с тети Мэри, жившей к югу от Корка и державшей небольшую гостиницу, как это называется:»постель и завтрак». Были и другие дяди и тети, и несколько дюжин кузенов, рассеянных по стране, с которыми тем не менее поддерживались отношения. Тетя Мэри, благослови Господь ее доброе сердце, заботилась о том, чтобы все они, включая Тэннера, помнили, что являются членами одной семьи. По вполне понятной причине, о Рори он не упомянул.

К тому времени как они покончили с десертом, Абби выглядела спокойной, как никогда, а он чувствовал полное благодушие. Ему нравилось это ощущение, он только изумлялся, какое разнообразие чувств умела она в нем пробудить.

— Я заметил в гостиной домино, — сказал Тэннер, когда официант поставил на стол тяжелый серебряный кофейник, сахар, молоко и, смахнув со стола напоследок какую-то крошку, удалился. — Ты часто играешь, или тот вечер со стариком был единственный в своем роде?

— Скорее первым. Гарри научил меня этой игре. Больше я о ней ничего не знаю. — Она размешивала молоко в кофе, и они наблюдали, как кремовый и шоколадный цвета сливаются и жидкость становится однородной. Оторвав от чашки взгляд, Тэннер увидел, что ее глаза полны лукавства. — Он бы и тебя научил, если бы ты попросил.

— Я так понял, что целью твоего пребывания в обществе Гарри было желание держать меня на почтительном расстоянии.

— И тебя, и всех других, — ухмыльнулась Абби. — Сработало ведь?

Кивком он признал ее правоту.

— Ты стала прямо специалистом в умении уклоняться от навязчивых людей и вообще, всех, кого хочешь избежать. Я всегда хотел узнать, что ты сказала тому невеже в «Энкорадже», который никак не мог оставить тебя в покое.

Эпизод, о котором вспомнил Тэннер, произошел вскоре после Аспена. Это был один из тех многих случаев, когда Тэннер из кожи лез, чтобы оказаться там, где была Абби. То, что при этом ему удалось перехватить коллекцию местной народной резьбы, было нежданной наградой.

В тот вечер, однако, он поволновался, так как какой-то тип начал приставать к Абби. Бар отеля был переполнен летчиками, нефтяниками, только что вернувшимися со скважин, и охотниками на крупных животных. Некоторые представители мужского племени уже подкатывались к Абигейл, и были вежливо отправлены восвояси.