Пропавшая весной - Агата Кристи

Потом, когда гость ушел, Джоанна случайно услышала обрывок разговора между сестрами:.

– Тебе он не понравился, Эверил? – спросила Барбара.

Эверил пренебрежительно дернула плечами.

– На мой взгляд, он просто ужасен! Барбара, у тебя совершенно нет никакого вкуса! Как ты могла его пригласить?

После этого Уилмор сошел со сцены навсегда, и некоторое время спустя Барбара, переменившая свои взгляды, уже говорила:

– Том Уилмор? Ох, он так ужасен!

Джоанна устраивала теннисные турниры среди знакомых, приглашала гостей, стараясь развлечь Барбару, но девушка стойко отказывалась принимать участие в этих увеселениях.

– Не надо так суетиться, мама! Вечно ты стараешься, чтобы дома у нас стояла сутолока. Я терпеть не могу толпу! И потом, ты всегда приглашаешь таких противных стариков!

Джоанна отвечала дочери, что это вовсе не старики, а люди того же возраста, что и ее родители, но все было бесполезно. Девушка или отмалчивалась или взрывалась короткой гневной тирадой, которая иногда заканчивалась слезами.

Джоанне надоело возиться со скучающей дочерью, и однажды она так ей сказала:

– Ну вот что, дорогая. Все! Хватит! Я умываю руки! Ты сама не знаешь, какого тебе рожна еще надобно!

– Никакого. Я просто хочу быть одна, – ответила ей Барбара, удивленная и отчасти напуганная материнской резкостью.

Барбара в самом деле была самым трудным ребенком, сказала как-то Джоанна мужу. Родни согласился, лишь слегка нахмурил брови.

– Если бы она сама могла сказать, что ей еще надо! – продолжала Джоанна.

– Она и сама этого не знает. Она ведь еще очень юная, ты понимаешь, Джоанна?

– Вот потому-то и надо кое-какие вопросы решать нам с тобой, а не бросать Барбару на произвол судьбы.

– Нет, моя дорогая, так она никогда не научится ходить собственными ногами. Пусть приглашает кого хочет, пусть приводит к нам домой своих друзей. Только не надо ничего организовывать. Молодежь этого не терпит. Она видит в этом посягательство на ее права.

«Ну и человек!» – подумала Джоанна о муже, доведенная до белого каления. Всегда готов оставить все как есть и бросить детей на произвол судьбы! Ох, Родни! Он и раньше был таким безалаберным, а теперь, к старости, стал еще безалабернее! Не то что она сама! Нет, себя Джоанна считала в высшей степени практичной натурой. А еще говорят про Родни, что он якобы тонкий и проницательный адвокат!

Джоанне вспомнился вечер, когда Родни вычитал в газете объявление о свадьбе Джорджа Хармона и Примроуз Дин.

– Эй, Барбара, – с ехидной улыбкой сказал Родни. – А ведь это твоя бывшая любовь!

Барбара подняла брови и захохотала.

– Сама не понимаю, как я могла им увлекаться! – сказала она. – Он же такой ужасный! Кошмар!

– Я всегда считал, что этот молодой человек начисто лишен способности располагать к себе людей. Не представляю, что ты в нем увидела?

– Я и сама не знаю! – смеялась восемнадцатилетняя Барбара над собою семнадцатилетней. – Но, кроме шуток, папа, я была страшно уверена, что искренне люблю его, представляешь? Я думала, что вы с мамой хотите нас разлучить, и если бы вы добились своего, то… Я уже заранее все решила, понимаешь? Я сунула бы голову в газовую духовку и покончила с собой.

– Ну прямо как Джульетта!

– Поверь, папа, тогда мне было не до шуток, – укоризненно покачав головой, серьезно сказала Барбара. – Что еще остается делать, если дальше жить невыносимо? Только покончить с собой!

– Перестань говорить глупости, Барбара! – сердито воскликнула Джоанна, не в силах дальше хранить молчание. – Ты сама не знаешь, что за чушь ты несешь!

– Ох, мамочка, я и забыла, что ты здесь! – улыбнулась Барбара. – Уж ты-то, конечно, никогда не решилась бы на что-нибудь подобное. Ты всегда такая осмотрительная и разумная. Ты всегда держишь себя в руках, что бы ни произошло.

– Надеюсь, что это так на самом деле, – с раздражением произнесла Джоанна, едва удерживая нарастающий гнев.

– Ты не должен потворствовать противной девчонке и поощрять ее глупости! – сказала она Родни, когда Барбара вышла из гостиной.

– Почему бы девочке не сказать о том, что ее в прошлом так сильно волновало? – пожал плечами Родни.

– Разумеется, она бы никогда не решилась на что-нибудь подобное, о чем сейчас говорила. Но все-таки как ужасно все это слышать мне, матери!

– Ты и вправду так думаешь? – спросил Родни и посмотрел на Джоанну так, что у нее заныло на душе.

– Но насчитаешь же ты в самом деле, что она… Джоанна растерянно посмотрела на мужа.

– Нет, конечно же, нет. Теперь, когда она уже взрослая, уравновешенная и все понимает, об этом не может быть и речи. Так что постарайся больше не переживать, – усмехнулся Родни, – Но ты сама видела, какая она была чувствительная и эмоционально неустойчивая год назад.

– Но… Родни, это же смешно! Из-за такого паршивца, как Хармон!..

– Это смешно нам с тобой, потому что у нас есть чувство меры. Но Барбаре это не смешно. Она всегда была искренней до конца. Она не может беспристрастно смотреть на вещи, у нее нет чувства юмора. И в сексуальном отношении она развита не по годам…

– Родни, в самом деле! Что ты себе позволяешь? Ты говоришь о ней, как о девице, не вылезающей из полицейского участка! – с возмущением воскликнула Джоанна.

– В полицейских участках тоже сидят живые люди, не забывай об этом, Джоанна.

– Уж во всяком случае такие девушки, как наша Барбара, туда не попадают!

– Ты так думаешь? – усмехнулся Родни.

– Родни, дорогой, давай прекратим этот глупый разговор!

Родни вздохнул.

– Конечно. Разумеется. Но я от всей души молюсь, чтобы наша Барбара действительно встретила хорошего молодого человека и искренне полюбила его.

Некоторое время спустя после этого разговора Джоанне показалось, что небеса услышали молитву Родни, когда в Крайминстер вернулся из Ирака молодой человек по имени Уильям Врэй. Он остановился у своей тети, миссис Герриот.

Джоанна увидела его первой, неделю спустя после его приезда. Уильям пришел к ним однажды после обеда, когда Барбары не было дома. Джоанна оторвала взгляд от письменного стола и с удивлением посмотрела на высокого, крепко сложенного молодого человека с квадратным подбородком, порозовевшим от волнения лицом и твердым взглядом широко открытых голубых глаз.

Порозовев еще сильнее, Билли Врэй пробубнил себе под нос, что он племянник миссис Герриот и что он… э-э-э… принес ракетку мисс Скудамор, которую… э-э-э – мисс Скудамор оставила вчера на корте.

Быстро справившись с удивлением, Джоанна приветливо заговорила с молодым человеком.

Барбара такая рассеянная, сказала она, что может оставить свои вещи где угодно. Сейчас ее нет дома, но, по всей вероятности, скоро она вернется. Мистер Врэй может подождать ее, а пока, не выпьет ли он чаю?

Мистер Врэй согласился, и, кажется, не без удовольствия. Джоанна тут же позвонила слугам и распорядилась приготовить чай, после чего принялась расспрашивать мистера Врэя о его тетушке.

Самочувствие миссис Герриот занимало их минут пять, после чего разговор несколько приостановился. Было видно, что мистер Врэй чувствует себя несколько беспомощно. По-прежнему красный как рак, он сидел прямо, не касаясь лопатками даже спинки стула. На лице его отражались приступы мучительной неловкости, владевшей молодым человеком. К счастью, чай предоставил ему еще один повод для разговора, которого хватило еще на несколько минут относительной непринужденности.

Джоанна увлеченно болтала с молодым человеком, хотя и с некоторым чувством неловкости, но ее спас Родни, в этот день вернувшийся домой с работы раньше обычного. Родни, в отличие от мистера Врэя и самой Джоанны, не выказал ни малейшего смущения. Он завел с молодым человеком разговор об Ираке и быстро вывел гостя из состояния мучительной неловкости. Постепенно Билли Врэй разговорился, лицо его перестало краснеть и приняло нормальную окраску. Вскоре, совершенно освоившись, молодой человек оживленно рассказывал Родни о самых занятных обстоятельствах его пребывания на Ближнем Востоке. Через некоторое время Родни увел его к себе в кабинет. Шел уже седьмой час, когда Билли Врэй решил, что пора прощаться.

– Чудесный парень! – сказал Родни, когда гость ушел и хозяева дома остались одни.

– Да, неплохой, – согласилась Джоанна. – Только немного застенчивый.

– Пожалуй, на первый взгляд это и так, – согласился Родни. – Но не думаю, чтобы он страдал излишней застенчивостью в обыденной своей жизни.

– Он так долго сидел у тебя в кабинете!

– Да, больше двух часов.

– Наверное, он тебе изрядно надоел?

– Нет. Напротив, я даже рад был поговорить с ним. Он очень сообразительный, этот молодой человек. У него оригинальный взгляд на вещи. Он обладает философским складом ума. И кроме того, у него довольно твердый характер. Словом, он понравился мне во всех отношениях.