Эстетика самоубийства - Лев Трегубов

Другой аспект этой проблемы: влияние описаний или непосредственных впечатлений, связанных с чьим-либо самоубийством на окружающих людей. Как пишет В. П. Осипов, «наиболее впечатлительный и склонный к подражанию юный возраст встречает в ежедневной прессе множество подобных описаний самоубийств с обращением особого внимания на вызвавшие их причины и способы осуществления; при этом обращается внимание и на трогательно-пышную обстановку похорон самоубийц».

Профессор Попов также оттеняет «вредное» влияние подобных описаний. Как велико влияние эмоциональной стороны погребального обряда на подражаемость, видно из примера, когда девушка пыталась повеситься, так как ей понравилось, как одна самоубийца в их доме лежала в гробу, убранная цветами, и как вокруг ее гроба собрались оплакивающие ее подруги; «мой гроб понесут гимназисты, а крышку гроба гимназистки», мечтала четырнадцатилетняя девушка, отравившаяся карболовой кислотой и уксусной эссенцией. Таких случаев много. Попов пишет, что влияние примера особенно рельефно, когда дело идет о самоубийстве родственников или близких людей, причем, учащаяся молодежь в большей степени подпадает под это влияние.

В еще большем количестве случаев эстетические нюансы если и не являются основными причинами самоубийства, то играют роль своеобразного пускового механизма. Для человека, который мысленно уже подошел к последней черте, а самоубийство, как писал Камю, «подготавливается в безмолвии сердца, подобно Великому Деянию Алхимиков», — для такого человека иногда достаточно криво повязанного галстука, или порезанного во время бритья подбородка, или просто дождливой погоды, чтобы совершенно неожиданно для окружающих выброситься из окна или утопиться. При этом, конечно, нельзя утверждать, что галстук или погода — причина ухода из жизни. Самоубийство зрело давно, но именно эстетический фактор выступил в роли пускового механизма, своеобразного детонатора.

Таким образом, как мы видим, эстетические аспекты могут служить непосредственной причиной самоубийства. Они могут также подтолкнуть человека к самоубийству, являясь последней каплей в цепи жизненных невзгод и невезений.

Нам известен случай, когда в однокомнатной квартире покончила с собой, приняв большую дозу снотворных препаратов, пожилая женщина. Жила она одиноко. Никто никогда не видел, чтобы к ней за последнее время приезжали родственники. Женщина часто болела, с трудом выходила из дому, чтобы купить себе самое необходимое. В последнее время для этого приходилось тратить все больше и больше усилий. И вот однажды соседи обратили внимание, что она несколько дней не выходит из квартиры. На звонки никто не отвечал. Когда взломали замок, увидели, что женщина лежит мертвая на кровати, рядом приготовлен комплект чистого белья и незначительная сумма денег. Никакой записки обнаружить не удалось, но когда зашли в ванную комнату (а жила она на первом этаже), увидели, что весь пол затоплен водами из унитаза и нечистотами.

Страшно, конечно, подумать, но не явилось ли это событие той самой последней каплей, о которой мы уже упоминали. Усталость от жизни — та самая taedeum vitae, о которой говорили древние римляне, и некрасивость нашего быта, его неэстетичность в целом, незаметно, незримо умаляют ее ценность.

Однако же, обратите внимание, перед смертью эта женщина положила рядом с собою чистое белье — и в этом поступке самое главное. Помните, как мы говорили, что эстетические чувства, эстетические переживания сопровождают человека в течение всей его сознательной жизни. Маленький ребенок уже в два с половиной года, взирая на окружающий мир, говорит: «Красиво!». Но задумывался ли кто-нибудь о том, что эстетические переживания человека могут простираться значительно дальше его последнего вздоха. Причем, не только у людей верующих. Большинство людей хотят красиво умереть, хотят быть красиво похоронены — эти желания не зависят ни от национальности, ни от вероисповедания, они заложены в самой структуре личности. Мало кто может, как Диоген, перед смертью завещать выбросить свое тело на съедение собакам.

Мы уже говорили выше, что эстетические переживания могут подтолкнуть человека к самоубийству, но оказывается, с помощью эстетических переживаний можно и предупреждать самоубийства. Удивительно, но факт. Ничто не оказывает столь явного и действенного влияния на человека, склонного к самоубийству, как воздействие на его эстетические чувства. Никакие логические, философские, моральные, нравственные и религиозные доводы не оказывают столь потрясающе действенного эффекта на потенциальных самоубийц, как, например, простая угроза лишения погребального ритуала или угроза осквернения и поругания их тела после смерти.

Еще в древнем Карфагене массовые самоубийства женщин прекращали, применяя угрозу выставить на всеобщее обозрение обнаженное тело покончившей с собою женщины. Когда самоубийства приняли эпидемический характер в Древнем Риме, царь Тарквиний Приск, не зная что делать, приказал распинать тела самоубийц и отдавать их на съедение диким зверям. Императоры Андриан и Антонин издали декреты, которые запрещали погребать самоубийц и запрещали носить по ним траур. Эти декреты в дальнейшем оставил в силе и Юстиниан. В Афинах у трупа самоубийцы отрубали руку и погребали ее отдельно от тела. Платон в своих «Законах» предписывал позорные похороны для того, кто «лишил жизни и всего предназначенного ему судьбой своего самого близкого и больше чем друга, то есть самого себя».

Светские законодательства средних веков, как известно, строго преследовали самоубийц. Каким же образом? В средневековой Европе тела самоубийц лицом вниз протягивались по улице, а затем закапывались на перекрестке дорог с вбитым в сердце деревянным колом. В Лилле труп мужчины, протащив по улице на вилах, вешали, а труп женщины сжигали. В Цюрихе тело вытаскивали из дома веревками через отверстие, проделанное под дверьми. Если самоубийца закололся, над его могилой в головах сажали дерево или деревянный кол с воткнутым в него ножом; если он утопился, его погребали в 5 шагах от воды; если он бросился в колодец, то ему клали три камня: один в голову, другой на живот, третий на ноги. Наконец дошли до того, что стали вырывать тела лиц, уже похороненных, в отношении которых в последующем возникло подозрение о самоубийстве. В Бордо труп вешали за ноги. В Аббевиле его тащили на плетенке по улице. Средневековое законодательство Европы изобрело даже особое позорное наказание для самоубийц — предание земле трупа самоубийцы вместе с падалью (sepultura asinina seu canina). По уголовному положению, обнародованному Людовиком XIV в 1670 году, труп самоубийцы тащили на плетенках по улицам и переулкам лицом вниз, затем вешали и бросали на живодерню.

Великий Данте, строго придерживавшийся христианской доктрины, в «Божественной комедии», написанной в 1300 году, поместил самоубийц среди грешников, мучающихся в аду. Души их превращались в деревья, а безжизненные тела навеки вешались на эти деревья и своим видом возбуждали вечное отвращение и ужас у несчастных грешников.

Кто на себя, жестокою рукою,Иль даже скорбь ничтожный посягает,Каяться вмещен в отдел второй.

Когда Вергилий входит во второе отделение, где в деревьях заключены души самоубийц, одно из деревьев этого леса таким образом описывает свою судьбу:

Как только дух, так сильно огорчен,Что в ярости сам тело оставляет,То в ров седьмой Минисом осужден,И в этот лес несчастный попадает;Здесь места нет, куда судьба пошлет,Там, как зерно, уж он росток пускаетИ отпрыском и дерево взрастает.И гарпия, насытившись листами,Исторгнет грусть и язвы нанесет.Мы полетим за нашими телами,Но никогда не облечемся в них:Не вправе взять, что бросили мы сами,А привлечем в трущобы эти их,И каждый дух повесит труп злосчастныйНа дерево всех горестей своих…

Данте был уверен, что человек, насильственно вышедший из оков своего тела, никогда к нему не возвратится; но так как труп производит в нас природное отвращение, то потому самоубийца будет целую вечность иметь его перед глазами как предмет великого позора.

Чувство негодования по отношению к самоубийству и самоубийцам, свойственное средневековому периоду в целом, нашло, таким образом, свое отражение в поэзии, которая с помощью полетов фантазии постаралась изобразить всю гнусность и мерзость положения души самоубийцы в загробном мире. Не секрет, что многие поколения людей представляли себе ад, основываясь на картинах именно «Дантова ада». Не удивительно, что средневековым самоубийцам было над чем задуматься.

Церковь, продолжая дело св. Августина, в 563 г. на Пражском соборе запретила самоубийства и рекомендовала следующую карательную санкцию: «Честь поминовения во время святой службы и пение псалмов не должно сопровождать тела самоубийц до могилы». Для «лечения» самоубийств церковь практиковала следующие две основные меры (еп. Михаил, 1911):