Тайный Орден и власть доллара. Кто правит миром - Энтони Саттон

* * *

К четвергу 18 декабря напор сопротивления законопроекту спал, и Сенат, с целью ускорить процедуру прохождения законопроекта, заседал по регламенту для выступающих в пятнадцать минут. С помощью данного ухищрения шесть поправок Хичкока были отклонены. Поправкам, рассмотренным на собрании Демократической партии, уделили немногим более внимания.

Существенные возражения и расхождения во мнениях, зафиксированные в официальном отчёте о парламентских заседаниях, были связаны с предписанием сверху: законопроект должен был быть принят до Рождества и подписан на следующей неделе — в понедельник или во вторник.

Таким образом, оппозицию поставили в тупик. Накопившиеся проблемы были игнорированы. Фундаментальные вопросы, в том числе, вероятность инфляционных подвижек, остались без внимания со стороны руководства. Царили одни эмоции, граничащие с атмосферой паники, — принять законопроект, во что бы то ни стало.

По этой причине, хотя и было известно, что законопроект недоработан, пятничный номер «Нью-Йорк Таймс» от 19 декабря вышел с заголовком «Близка развязка схватки за финансовый законопроект». Белый дом спешно объявил, что он рассматривает кандидатов на должность управляющего Советом Федеральной резервной системы.

Первой кандидатурой, имя которой просочилось из Белого дома, стал Джеймс Дж. Хилл из «Грейт норзерн рейлроуд». На эту должность его предложил банкир международного уровня Джеймс Спейер, тем самым, подтверждая подозрения о закулисной деятельности банкирских домов.

* * *

В пятницу 19 декабря, в последнюю пятницу перед Рождеством, все помыслы конгрессменов были устремлены скорее к рождественским ёлкам, нежели к древу познания финансовых истин. Не утруждая себя дальнейшей суматохой, сенаторы приняли финансовый законопроект президента Вильсона подавляющим большинством голосов.

Тридцать четыре члена верхней палаты конгресса (все республиканцы) проголосовали против законопроекта, пятьдесят четыре проголосовали за. Таким образом, каждый демократ, плюс шесть республиканцев и один прогрессист выступили за создание Федеральной резервной системы.

В качестве подачки оппозиционерам, была принята, так называемая, «радикальная поправка», запретившая конгрессменам исполнять обязанности управляющих Совета Федеральной резервной системы.

То, что банкиры «вздохнули с облегчением» после принятия законопроекта, вовсе не явилось неожиданностью. Но они не были полностью удовлетворены и по-прежнему настаивали на некоторых заменах в комитетах конгресса.

Уильям А. Гастон, президент «Нэшнл Шоумат банк», провёл несколько дней в Вашингтоне, принимая участие в совещании с членами комитетов Палаты представителей и Сената. Гастон заключил следующее: «Предполагаемые замены, намеченные во время совещания, сделают законопроект более действенным для банков».

Эдмунд Д. Гульберт, вице-президент Merchants Loan and Trust Company, добавил: «В целом, это замечательный законопроект, и он многое сделает для того, чтобы привести банковское дело и денежное обращение в устойчивое положение».

В. М. Габлистон, председатель Первого национального банка Ричмонда, заявил, что законопроект «приведёт к эластичному денежному обращению, которое избавит нас от этих паник», а Оливер Дж. Сэндз, президент Американского национального банка, высказал мнение, что «принятие финансового закона произведёт положительное воздействие на всё государство, а также окажет содействие торговле. Похоже, что начинается эпоха всеобщего экономического процветания».

Единственным банкиром, выразившим публично свой протест, стал Чарльз Мак-Найт — президент Национального банка в Западной Пенсильвании. Он сказал, что «всё это не принесёт стране ничего хорошего».

* * *

В субботу 20 декабря закон о Федеральной резервной системе — после одобрения его Сенатом в виде законопроекта Оуэна — был направлен на конференцию, в которой приняли участие члены обеих палат конгресса. Её целью было сгладить основные разночтения между законопроектом Гласса, принятым в Палате представителей, и законопроектом Оуэна, принятым в Сенате.

Планировалось, что данная конференция, на которую, кстати, не допустили ни одного члена Республиканской партии, потребует четыре часа субботнего вечера. За это время было обнаружено, как минимум, двадцать (по некоторым данным — сорок) наиболее существенных разночтений.

И это, не считая второстепенных лингвистических несоответствий, потребовавших внесения более чем ста исправлений. Во время обсуждения мелких несоответствий, сенаторы в большинстве случаев предпочитали уступать трибуну членам нижней палаты конгресса.

Тем не менее, ни одно из двадцати (сорока) основных разночтений не было рассмотрено на субботней конференции; всем стало ясно, что принятие в понедельник совместного законопроекта весьма маловероятно.

«Нью-Йорк Таймс» сообщила: «говоря серьёзно, спорные вопросы, в сущности, заключают в себя все важные поправки Сената».

С целью попытаться устранить некоторые из наиболее существенных разночтений, участники конференции согласились совещаться всё воскресенье.

Кроме того, в эту субботу Палата представителей собралась в полном составе и отказалась принимать сенатскую версию законопроекта: двести девяносто четыре конгрессмена проголосовали за, пятьдесят девять — против. После этого члены нижней палаты приступили к принятию поправок, предложенных участниками конференции от Палаты представителей.

К концу дня 20 декабря 1913 г. всё внимание участников конференции было сконцентрировано на нескольких принципиальных узловых разногласиях между Палатой представителей и Сенатом. Разногласия отражали существенные, коренные вопросы, стоявшие на пути к принятию финансового законопроекта:

— число региональных резервных банков;

— вопрос гарантии вкладов;

— размер золотого запаса, необходимого для покрытия банкнот в обращении;

— изменения в отношении внутреннего акцептования касательно внутренней и внешней торговлей;

— изменения в положениях о запасе (резерве);

— предоставление права банкам-членам Федеральной резервной системы, использовать банкноты федеральных резервных банков для целей запаса (резерва);

— статус двухпроцентных государственных облигаций, использовавшихся в качестве обеспеченья банкнот национального банка;

— выдвинутое Сенатом положение об увеличении общей стоимости векселей национального банка в обращении.

Такой была ситуация с законопроектом поздним субботним вечером.

* * *

Мы никогда до конца не узнаем того, что произошло в воскресенье 21 декабря 1913 г. в Вашингтоне.

Единственное, о чём мы действительно можем говорить, так это то, что в воскресное утро участники парламентской конференции были поставлены перед фактом наличия двадцати (по некоторым данным — сорока) существенных разночтений в двух редакциях чрезвычайно важного законопроекта — законопроекта, который должен был повлиять на жизнь каждого американца.

Тем не менее, в понедельник 22 декабря «Нью-Йорк Таймс» сообщила на первой полосе, что «финансовый законопроект может сегодня стать законом», а также, что участники парламентской конференции никому не известным способом уладили имевшиеся разногласия. «Газета отчётов о парламентских заседаниях» сообщила об этом так:

«Конференция, в задачу которой входило уладить разногласия между Палатой представителей и Сенатом по финансовому законопроекту, закончила свою работу с беспрецедентной быстротой сегодня ранним утром (22 декабря). В субботу участники конференции проводили исключительно предварительные переговоры, оставив обстоятельное обсуждение сорока важнейших расхождений на воскресенье».

«Беспрецедентный» темп заседания, вероятно, приходился на весьма непривлекательное для его участников время — между 1:30 и 4:00 утра. Давайте взглянем на этот понедельник более обстоятельно.

В воскресную полночь 21 декабря двадцать (согласно иным источникам — сорок) ключевых расхождений потребовали разрешения. В понедельник в 11:00 по