Я тебя давно ждала - Ирина Геннадьевна Петрова

– Люблю тебя, – он улыбался и был таким счастливым, что мне стало немного не по себе.

Неужели он мой, настолько, что даже трудно себе вообразить – мы засыпаем и просыпаемся вместе, завтракаем, спорим, смеемся над общими шутками, он признается мне в любви, даже поет для меня!

Мы зашли в номер и, не включая свет, начали целоваться.

– Устала от этого жуткого платья, – я попыталась расстегнуть замок на спине.

– Платье прекрасное, но я тоже не прочь поскорее снять его, – он скользнул руками по спине, и я выгнулась, чтобы быть ближе к нему.

И тут зажегся свет. И раздались возгласы поздравления – невероятно, это мои друзья прилетели сюда, чтобы поздравить: Полина, Максим, Анатоль, Лео со своей девушкой, новый барабанщик Леша, жена Больмана, все наши менеджеры, были даже музыканты из группы Кота, еще несколько незнакомых мне девушек, видимо, спутницы парней. Около двадцати человек стояли и смотрели, как Саша безуспешно пытается застегнуть мне платье. В конце концов он просто надел на меня свой пиджак, и я бросилась в объятия друзей. Как оказалось, сюрприз устроили Максим с Полиной, не без участия Саши. Как же я рада, что все друзья рядом!

Через пять минут я отлучилась, чтобы переодеться. В спальной комнате сидел Саша и смотрел в окно. Он был такой грустный, что я немедленно бросилась к нему, чтобы обнять.

– О чем думаешь? – я нежно гладила его плечи.

Он не отвечал, просто притянул меня к себе и поцеловал одним из страстных поцелуев, что были в нашей с ним вселенной.

– А платье все еще на тебе, – он улыбнулся и повалил меня на кровать. Как же я сейчас хотела, чтобы мы были с ним одни!

Он раздел меня, потом себя. И, так и оставшись в одном нижнем белье, стал растирать мне ступни.

– Спасибо, – я села, чтобы поцеловать его.

– Никаких лишних телодвижений, иначе я за себя не отвечаю! – он толкнул меня обратно на мягкие подушки.

Потом мы переоделись в черные водолазки и рваные джинсы. Одеваться одинаково мне всегда казалось забавным и даже детским увлечением, но сейчас это означало то, что мы делаем один выбор, и это было символично.

Мы вышли из комнаты и осторожно прокрались на кухню.

– Вот как ты это делаешь, мистер тайный домушник, – я налила себе и ему яблочный сок.

– Домушник сам по себе означает, что он не афиширует свой приход, тебе не кажется, – он прищурился.

– Мистер тайный всезнайка, – я села на стул, чтобы быть напротив него.

– Почему снова тайный? – он сделал глоток и посмотрел на часы.

– Потому что ты не хочешь рассказать мне причину своей грусти, что случилось? – я заглянула ему в глаза. Мы впервые сидели вот так, будто за столом переговоров – не меньше.

– Иногда у грусти или радости нет причины, – он смотрел на меня своими пронзительно честными глазами, и я ему поверила. Потом мы просто смотрели в окно и пили сок.

– Знаешь, мне жаль, что я не была с тобой, когда ты покорял свои вершины, – мне все же не хватало его близости и я протянула через стол свою руку.

– Ну, – он подпирал нужные слова, пока переплетал наши пальцы, – это лишь означает, что впереди у нас еще куча побед, которые мы отметим вместе.

– Вот вы где? – Полина уперлась руками в бока и обратилась к Саше.

Он не дождался ее стыдящей речи и повел меня танцевать, прошептав ей на ухо: «Я отведу ее в зал, но она только моя». Мне сразу вспомнились недовольства Полины, когда мы с ним шли в сторону моря после покупки очков. Сейчас я готова идти с Сашей не только на край света, но и тьмы.

Через час танцев, многочисленных тостов за меня и жарких объятий друзей я вышла на кухню, чтобы принести лед. Саша куда-то отлучился, и я решила написать родителям. Не успела я набрать сообщение, как кто-то сзади зажал мне рот рукой и потащил к выходу. От неожиданности я уронила телефон на пол, но сейчас мне было не до него. Сопротивляться было бесполезно, потому что я почти сразу узнала знакомый аромат парфюма и кожаный браслет на запястье – Саша решил украсть меня ото всех. Перед тем, как сесть в машину, он накинул на меня пальто, и я успела заглянуть в окна номера – силуэты всех присутствовавших свидетельствовали об их восторженности происходящим, даже Полина доброжелательно махала нам рукой. Всем все нравилось. Мы сели в маленькую машину, в ней, в отличие от той, что везла нас сюда, не было дорогого салона, зато дышалось легко. Негромко Alex Band пел «Only One» – в такой обстановке мне лишь хотелось сесть на колени к Саше и ни о чем не думать. Но я не успела этого сделать, потому что через пару минут, как мы тронулись с места, в нашу машину врезался внедорожник. Нам повезло, что мы не успели разогнаться, но вот скорость встречной машины, да еще и для мокрой дороги, была катастрофической. Все это я узнала, когда пришла в себя через полчаса после случившегося. Я отделалась тройкой косметических швов, а вот Саша… Он лежал в реанимации и туда никого не пускали. Потом нам сообщили, что водители обеих машин умерли. Я попыталась вспомнить водителя такси, но ничего не получилось – все произошло слишком быстро. Мне было жаль человека, которого я даже не успела разглядеть. Врач сказал, что причиной стала черепно-мозговая травма.

А потом нам сказали, что Саша находится в состоянии комы.

И тогда начался ад. Сначала все были рядом, ребята поддерживали меня и иногда уводили в номер, чтобы я хоть немного поспала. Но через неделю из них остались только Полина и продюсер Саши, который прилетел, как только узнал о случившемся. Еще были мои родители, хоть я и просила их сидеть дома – со мной ведь все хорошо. Мама постоянно плакала, а папа не знал, что сказать, потому что даже не был знаком с Сашей. Он все спрашивал, зачем я поехала с ним и куда, а я не могла ничего ответить, потому что не знала, я просто следовала за ним, вот и все. Самой неприятной оказалась встреча с родителями Саши. Они приехали с Алисой, твердо убежденные в том, что она его любимая жена, а я – случайная попутчица. Первые дни народа возле его палаты было много, и мы как-то