Таинственный пруд. Том 1 - Холт Виктория

Я вздрогнула.

Мы выехали, рассчитав время так, что сумерки начали сгущаться как раз, когда мы подъехали к пруду.

— Не сказать, чтобы мы улучшили здешний пейзаж, верно? — сказал Джервис, уныло глядя на кусок стены, облепленный грязью.

— Не расстраивайтесь, — ответила я. — Полагаю, такая судьба ожидает многих археологов.

— Ну да, если не будешь искать, то никогда и не найдешь, а эта работа доставила мне удовольствие.

— Даже несмотря на неудачу?

— Я не рассматриваю это как неудачу, потому что завел здесь новых друзей. А теперь еще вы собираетесь снами в Лондон… Прислушайтесь, — сказал он. — Прислушайтесь к этой тишине.

Место производило впечатление зачарованного! Впрочем, возможно, таким его сделали мои воспоминания. В темноте едва поблескивала вода. Дул легкий ветерок, слегка шевеливший траву, время от времени нарушая тишину тихим шелестом.

— Можно понять, почему люди сочиняют о таком месте легенды, — сказал Джервис. — Вы часто бываете здесь?

— Нет… теперь уже нет.

— Прислушайтесь…

Вот он, едва слышный, но безошибочно определяемый звук… похожий на звон колокола.

Я бросила взгляд на Джервиса. Он тоже слышал? Выражение его лица подтверждало предположение: он был изумлен и пристально смотрел на пруд. Вот снова: отдаленный звон колокола.

Джервис сказал:

— Вы побледнели. С вами все в порядке? Должно быть, где-то поблизости есть церковь.

Я покачала головой:

— Вряд ли отсюда можно услышать церковные колокола…

— Это невозможно… — начал он.

Мы вновь замолчали и стояли, напрягая слух, но теперь вокруг царила тишина.

— Не волнуйтесь, — сказал Джервис. — Этому должно быть объяснение.

— Похоже, звук все-таки исходит из пруда.

— Давайте посмотрим на это так: мы пришли сюда, чтобы услышать колокола, и, я думаю, в глубине души мы этого хотели.

Мы ожидали услышать их, ну и вообразили, что слышим.

— Оба? Одновременно?

— Выходит, так.

Джервис направился к пруду. Я колебалась.

— Идите, идите, — сказал он, взяв меня за руку. — Мы только подойдем поближе и прислушаемся… внимательно.

Я пошла за ним. Мы стояли так близко у воды, что до нее оставалось не больше шага. Он крикнул:

— Эй, кто там? Зазвони-ка еще раз в колокол! К нам вернулся его голос, искаженный эхом, но больше ничего не было слышно, кроме тихого шелеста травы, колыхаемой ветерком.

— Здесь сыро, — сказал Джервис. — Давайте возвращаться.

После того как мы отъехали от пруда, некоторое время он хранил молчание, а затем сказал:

— Нам все это почудилось.

Однако и он, и я знали, что это не правда.

Когда мы прибыли в Лондон, я сразу же заметила, что настроение по поводу войны резко переменилось.

Быстрой победной войны не получилось. Поступали известия об эпидемии холеры, уносившей жизни наших солдат. Все обсуждали статьи Уильяма Говарда Рассела, приславшего в газету «Тайме» сообщения с места боев. Солдаты умирали от болезней, а в армии не было лекарств, чтобы справиться с эпидемией; там царили хаос и дезорганизация, а это был враг более опасный, чем русские. Война оказалась тяжелой: она отнюдь не была славным шествием от победы к победе, чего ожидали многие.

Британская и французская армии выиграли битву при Альме, и это оживило надежды на быстрое окончание войны, но статьи в «Тайме» становились все более беспокойными.

Почти все разговоры велись о войне. Похоже, каждый знал, что именно нужно сделать: давным-давно следовало все передать в руки Палмерстона; нужно было слушать его советы; если бы их послушались — удалось бы избежать войны… Палмерстон был героем дня, и военная лихорадка охватила всех.

Я заметила, что Джонни стал задумчив. Он внимательно изучал газеты, и развитие событий беспокоило его.

Однажды во время прогулки мы увидели солдат, марширующих в направлении порта, где они должны были садиться на корабли, идущие в Крым. Народ приветствовал их радостными криками; играл оркестр; солдаты производили прекрасное впечатление.

Затем мы пошли в парк, где сели на скамью и стали рассматривать уток, плавающих по глади пруда.

— Это праведная война, — проговорил Джонни. — Мы не можем позволить одной нации угнетать другую лишь оттого, что она сильнее.

Грейс добавила, что солдаты — герои, отправляющиеся в незнакомую страну для того, чтобы сражаться за справедливость.

Домой мы шли в каком-то мрачном настроении. Мне показалось, что Джонни высказал не все, что было у него на уме. Мне захотелось, чтобы он доверился мне, и я задумалась — доверяет ли он свои мысли Грейс? Мне приходилось подавлять тлеющее во мне чувство ревности, потому что Джонни действительно больше внимания обращал на Грейс, чем на меня. А ведь совсем недавно мы с ним были близкими друзьями. Как-то он намекнул на то, что обиделся, когда я столь явно переключила свое внимание на Бенедикта Лэнсдона. Говорил он, конечно, шутливо, но я задумалась — не было ли в этом доли правды… пусть небольшой. Теперь те же чувства родились у меня в отношении Грейс. Конечно, она была старше меня, старше нас обоих, и она так много читала об археологии после знакомства с Джонни, что теперь могла говорить с ним почти на равных.

В течение всего следующего дня я не видела Джонни, а еще через день выяснилось, что именно было у него на уме. Он сделал свое заявление как раз перед тем, как все сели за обеденный стол. Елена так же, как и Мэтью, выглядела очень озабоченной.

— Я записался в армию, — объявил Джонни. — Подготовка продлится недолго: на это просто нет времени. Полагаю, вскоре я отправлюсь в Крым.

Поступок Джонни вызвал в семье бурю. Елена была очень расстроена и пыталась отговорить его. Джеффри завидовал ему, поскольку по возрасту еще не мог сделать то же самое. Я думаю, что и Мэтью в душе соглашался с Еленой, но дядя Питер прекрасно понял, как можно использовать эту ситуацию. В пацифистских кругах постоянно слышались обвинения в том, что люди, с такой готовностью призывающие к войне, отчего-то не проявляют желания участвовать в ней. И вот, пожалуйста, видный политик, чей сын записался добровольцем в армию. Он — студент, изучающий археологию, но когда понял, что страна нуждается в нем, он смело вступил под ее знамена.

— Это принесет всем большую пользу, — успокаивающе заявил дядя Питер. — Война скоро закончится; возможно, еще до того, как Джонни доберется туда. Судя же по статьям Рассела, дела обстояли не совсем так. И в парламенте, и по всей стране росла волна недовольства. Следовало что-то предпринять.