Призыв ведьмы. Часть 2 - Эйлин Торен

— Ты не ел, мальчик?

— Мита, — он улыбнулся, качнув головой, стоя прислонившись к дверному косяку.

— Что? Ну-ка, садись! — нахмурилась она и указала на место за столом. — А то один не ест, второй не ест, третий! Вы меня извести пытаетесь, детки?

— Детки? — переспросил митар, садясь за стол.

— А то, кто ж ты мне? — возмутилась Мита. — Или братец твой, грубиян?

— Мы с Элгором ладно, но феран? — Роар повёл головой. — Ты тут поаккуратнее будь, мамушка.

Он принял еду, потому что уж лучше было поесть, чем не сделать этого, иначе Мита становилась совершенно невыносимой.

— А что? — подбоченилась женщина. — Феран, ни феран, а заботится о нём тоже кому-то надо, а то как выброшенная корка, боги храните.

— Так уж и корка? — ухмыльнулся Роар.

— Он когда последний раз ел? Ты знаешь? — спросила она и митар отрицательно качнул головой. — Вот и я не знаю. А сколько он уже там сидит, с Хэлой-то? И жива она вообще? Ты хоть проверял? Всем дела что ли нет?

Стряпуха всхлипнула и уселась на скамью.

— Да жива она, он сам сказал, — ответил Роар, оторвав кусок лепёшки.

— А чего они там сидят? — шепнула она.

— Мита, ну какое тебе дело? — пожал плечами митар.

— А вот как бы дурного не вышло!

— Дурного — это чего? — фыркнул Роар и принялся за еду.

— Как чего? — возмутилась Мита. — Хэла несмотря на то, что ведьма, женщина красивая, да и серые вон сколько раз говорили, что Рэтара к ней тянет. Что там у них случится может?

Роар чуть не поперхнулся.

— И хотя феран у нас умеет держать себя в руках, но не каменный же он? — покачала головой женщина.

— Мита, — митар усмехнулся, уставившись на неё. — И что?

— Как что, мальчик? — нахмурилась возмущённо стряпуха. — Мужчина, тем более феран, и чёрная ведьма — это против закона!

— Какого закона? — удивился он. — И какое тебе дело до этого?

— Роар, — она была недовольна, повела головой. — И тебе, тебе-то точно должно быть дело, потому что это запрещено, да и вдруг захворает он? Что делать тогда будем?

— Во-первых, — ответил Роар, — ты не знаешь, что там происходит, а во-вторых, это же Хэла! Ты же дружишь с ней, ты же знаешь, что она добрая! С чего Рэтару захворать от близости с ней, если уж такое случится?

— Чу, мальчик! Хэла может и добрая, — отрезала Мита. — Но она чёрная ведьма, этого не изменить.

— Мита? — он уставился на женщину и поверить не мог, что слышит что-то подобное. — Ты только не смей такое сказать ферану, ясно?

— А чего это?

— Потому что, Мита, это не твоё дело, — проговорил он жёстко. — Не тебе ферану указывать. Надо было наверное Хэле умереть? Ты расстроена, что она жива? Или что Хэла мне жизнь спасла?

— Боги с тобой, сыночек, я просто… — на глаза женщины навернулись слёзы. — Я люблю Рэтара, поэтому переживаю. Хэла мне дорога, и благодарности ей, что тебя от смерти отбила… но вы же мои! Дороже нет никого! Ясно? И никому я не желала смерти.

Она расплакалась. А митар тяжело вздохнул.

— Ну-ну, перестань! — смягчился он, обнимая женщину. — Просто не бросайся такими словами, ты знаешь, что ферану указывать нельзя, даже если ты его знаешь так давно.

Стряпуха что-то ещё всхлипнула, постепенно успокаиваясь, а внутри Роара появилась тревога. Если от воинов можно было ждать непонимания или какой-то мужицкой тупости что ли, то уж от Миты… от Миты, которая любила Хэлу, ему казалось, что действительно любила…

Плохо проспав ночь, Роар проснулся потому что услышал пение Хэлы. Но одевшись и выйдя в коридор он увидел, что там полностью пусто, потому что было утреннее время, когда сменялась стража и некоторые из воинов разминались со старшими командирами или с бронаром, митаром или фераном.

Роар вышел во двор. Было холодно, потому что две ночи подряд шёл ледяной дождь и сейчас воздух был полон этой пронизывающей легкие ледяными иглами свежести. Хараги Хэлы даже не подняли на него свои морды, повели ушами и снова потеряв к нему интерес.

В огороженной для тренировок площадке Гир беспощадно гонял Брока. Парень был неплох, он отбивался от первого командира отряда митара изо всех сил, а Тёрк, периодически показывающийся из крытых загонов для тоор подначивал обоих. На мгновение показалось, что всё как всегда, а потом кольнуло, что не как всегда…

— И чего ты замер? — голос Рэтара вывел его из состояния забытья.

Роар обернулся в удивлении и пропустил удар меча тана, который плашмя ударил митара ниже спины.

— А?

— Не зевай, — улыбнулся феран и перепрыгнул через ограждения на площадку. — Хорош, Гир, засранец, парня гонять!

С этими словами Рэтар встал напротив Гира, оттеснив Брока, который хоть и сделал вид, что возмущён поведением ферана, но видно, что был рад возможности отдохнуть.

Младший брат Рэтара ухмыльнулся. Гир был хорошим мечником, хотя конечно ферану тут равных не было, а главное, что его тренировочные бои всегда заканчивались сразу же после начала, потому что вот чего он не любил, так это выпячивать своё мастерство, но бывали исключения, когда он был в хорошем расположении духа и принимал игру соперника, а тогда у него очень многому можно было поучиться. И сегодня был такой раз.

Гир вошёл в раж, Брок уставился на сражающихся во все глаза, да что там, сам Роар старался не упустить ни одного приёма или выпада. В конечном итоге Гир вымотался и сдался и митар принял вызов, но прежде чем он обнажил свой меч, всё во дворе пришло в невообразимое движение.

Сначала взвыли хараги. Мужчины разом обернулись на них, и увидели Хэлу, которая стояла посреди двора, а одна из её зверюг, перепрыгнув через ограждение загона, стояла, облизывая её лицо и тыкаясь мордой в шею, на задних лапах, положив передние Хэле на плечи. Саму ведьму даже видно не было под этой меховой горой, только её руки, которые обнимали тварь за шею.

Если бы кто сказал Роару, что такое возможно он бы рассмеялся ему в лицо, но вот оно — один из самых лютых хищников вёл себя как фицра или одомашненный курнат. Вторая харага стояла в загоне и опустив голову вниз не шевелилась.

— А этот не нападёт? — с беспокойством спросил Брок, который как и все внимательно и с удивлением наблюдал за этой сценой.

— Нет, — отозвался Рэтар. — Он просто обижен.

— Обижен? — юноша с сомнением уставился на ферана. — Это же харага.

— И что? — спросил тот. —