Наследник криминальной империи - Дина Исаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
35
Аня
Мне жутко стыдно звонить Богдану. Чувствую себя нашкодившей пятилетней девочкой, которую поймали с повинным и заставляют признать вину. Но зная маму, ей лучше не перечить.
Когда немного успокаиваюсь беру телефон в руки и мысленно прошу Богдана мне не отвечать. Слушая гудки в телефоне, не отвожу от мамы прямого взгляда. Мне не приятны эти высказывания в мой адрес, и я естественно никуда с ней сегодня не поеду, но если Богдан не занят и может подъехать, познакомиться с мамой, то так будет лучше для всех.
Разговор с Валевским у нас выходит коротким, Богдан, к моему удивлению, соглашается подъехать через полчаса, а я подзываю официанта и заказываю для мамы полноценный обед.
— Чем он занимается? — мне кажется, мама меня уже об этом спрашивала, но уточнять не решаюсь.
Сдержанно отвечаю то же, что и в первый раз, что у Богдана свой бизнес, а он серьезный молодой человек, что между нами все серьезно, но мама лишь ухмыляется и недоверчиво смотрит в мою сторону, мол знаю я все эти ваши серьезно.
— Сколько ему лет? — продолжается допрос.
— Он старше меня на десять лет, — немного привираю я.
— Сколько? — мама округляет глаза. — Десять? Аня…
Я пытаюсь ей объяснить плюсы подобной разницы, но все мои доводы она слушает с невозмутимой маской на лице.
Сдержанность и хладнокровие мамы разительно меняются, когда она видит Богдана. Я сразу его замечаю в здании кафе, сердце в груди восторженно подпрыгивает. Мне кажется, что даже невооруженным взглядом видно, что я влюблена. И он, наверное, тоже это видит, потому идет мне на уступки. И потому мама так желает увидеть избранника своей дочери…
— Добрый день, — здоровается Богдан и присаживается рядом. Держится он уверенно и раскованно. Ни капли не волнуется, в отличие от меня.
— Богдан, это моя мама…
— Ксения Валерьевна, — мама не дает мне себя представить, обрывая меня на полуслове.
До этой самой минуты я думала, что она оттает, увидев Богдана и сразу поймет какой он замечательный, но она начинает хмуриться, а ее губы кривятся в едкой усмешке, когда она смотрит на Валевского с неприкрытой неприязнью. Мне почему-то становится не по себе, а к горлу подступает комок.
Благо, что Богдан ведет себя так, словно ничего этого не замечает.
— Десять лет разницы, Аня? Да он же едва ли не в отцы тебе годится! — шепчет предосудительно мама, когда Богдану звонят по работе, а он, извинившись, отходит в сторону. — Ты в своем уме?
— Чем вы занимаетесь Богдан? — он возвращается к столу, а мама снова начинает допрос. Замечает татуировки на кистях его рук и нервно сглатывает. — А это у вас откуда? Вы же не сидели?
— Нет, — усмехается он. — Не сидел. У меня свой бизнес, клубы, автосервис и много еще чего по мелочи, — подзывает официанта и просит принести ему пепельницу и кофе.
Валевский ведет себя непринужденно, будто каждый день общается с матерями своих любовниц Интересно, с мамой Ольги тоже общался? Или это знакомство только ради моего спокойствия и исключение из всех его правил?
— Вы были женаты?
— Нет, и никогда не был. Детей у меня тоже нет. С Аней ждем первенца, — отвечает со свойственной ему выдержкой. Обнимает меня одной рукой и привлекает к себе, а мама чуть ли не морщится, видя эту картину. Я вижу по ее глазам, что она не одобряет мой выбор.
— Вы планируете пожениться? Или этот первенец будет расти безотцовщиной? Анюта собиралась выучиться, найти престижную работу, а теперь что же? — Богдан сводит брови, а я незаметно толкаю ногу мамы под столом. Границ-то переходить не нужно. Если уж на то пошло, то ответственность за детей и последствия от секса двое молодых людей должны делить поровну. И Богдан не отказывается от своих прав, а наоборот помогает и всегда находится рядом.
— Думаю, мы с Аней сами разберемся, когда нам оформить брак и все формальности. Личные отношения они на то и личные, чтобы другие люди в них не вмешивались.
Мама вспыхивает и смотрит на меня гневным взглядом. Она не привыкла, чтобы с ней разговаривали в таком тоне. Но она сама захотела встретиться с Богданом. И я поэтому не хотела этой встречи, потому что изначально знала, что Валевский будет себя вести так, как привык. Прогибаться под чьи-то ожидания не станет.
Полчаса, которые мы провели все вместе в кафе показались мне нескончаемой пыткой. Я не знала куда себя деть, хотелось извиниться перед Богданом, сесть с мамой в автобус и уехать, чтобы она больше не досаждала его своими вопросами.
Благо Богдану снова звонят по работе, он коротко отвечает, что скоро будет. Затем прощается с нами, и оставляет одних. Я немного выдыхаю, но рано. Потому что, подняв глаза, встречаюсь с маминым недовольным лицом. Она испепеляет меня взглядом.
— Что? Скажи, что ты в нем нашла? Ты видела его лицо? Эти татуированные руки, шрам на лице!
— Мама… — все внутри начинает дрожать от обиды.
— Что мама, Аня? Я никогда не приму этого человека! Он ведь… Он похож на уголовника! И не нужно мне говорить о внеземных чувствах и любви! Куда ты только смотрела? Думаешь, я вот так просто позволю тебе ломать свою жизнь? Собирайся, мы едем домой.
— Нет, — в носу щиплет, слезы собираются в глазах. — Я сейчас провожу тебя, но с тобой никуда не поеду. Ты можешь не принимать Богдана, считать наши отношения ошибкой, только я останусь с ним.
— Аня! — с трудом выдерживаю взгляд и поднимаюсь из-за стола.
— Ты хотела познакомиться с ним? Я выполнила твое условие. Но с тобой я никуда не поеду. У меня завтра занятия в университете, а я уже давно не маленькая девочка, и могу сама принимать важные решения в своей жизни.
— Можешь, — грустно выдыхает мама. — Конечно, можешь, Аня. Только, когда он вышвырнет тебя с пузом из своего дома и жизни, приедешь ко мне. И вот тогда посмотрим на твою самостоятельность.
Я ничего не отвечаю, расплачиваюсь с официантом, и мы молча выходим из кафе. Мама все же разрешает отвезти себя на вокзал. Я провожаю ее до
