СССР 2010 Здравствуй, пионерское лето! (СИ) - Алексей Викторович Широков

— Так, хватит! — вожатая поняла, что если продолжить обсуждение, то она точно уедет в психушку. — Со знаменосцем определились. Марк, ты будешь горнистом? Отлично! Давайте, кто барабанщиком хочет быть? Лучше всего девочки. София, хочешь? Нет? Значит будешь комсоргом. Ребята, голосуем за кандидатуру Сони Сикорской. Кто за⁈ Кто против⁈ Единогласно!

В этом месте я чуть было не вскочил с криком «Да, детка!». Сама Сикорская оказанную ей честь не оценила, судя по кислой морде лица, но и спорить не стала. А Полина, быстро добив все остальные должности, благ их там оставалось немного, повела нас расселяться. Про разговор со мной она не забыла, но времени уже почти не было, только помыться, переодеться и идти на ужин. А то режим и всё такое, вдруг по итогу смены не будет привеса отряда. А это непорядок, не меньше, чем коклюш!

Из-за каскадной архитектуры комнаты оказались очень интересной, зубчатой формы, причём этот самый зубец, выходивший на балкон, был полностью стеклянный, что давало отличную освещённость. А кроме кроватей в номерах были ещё и письменные столы. Артек работал круглогодично, и наличие рабочих мест и даже беспроводной сети позволяло детям не отрываться от обучения. Тут даже школа была, но дальше, вглубь берега, там, где располагались основные спортивные и развлекательные объекты.

Но самым большим сюрпризом лично для меня была форма. Каждому из нас выдали полный комплект. Повседневная, парадная, тёплая кофта, куртка, ремень с блестящей металлической бляхой по типу солдатской, только вместо военной звезды на неё красовался символ пионерии, звезда на фоне костра, и вишенка на торте — пилотка нежно голубого цвета. С кокардой! Две последние меня просто убили. Я слабо представлял себя с этим убором на голове, но альтернатива в виде белой панамки была ещё хуже. Пришлось смириться. Я, конечно, нонконформист и всё такое, но из-за такой мелочи ругаться с вожатыми не хотелось. И так сегодня выступил уже, где можно было и промолчать.

Жалеть о сделанном я не собирался. Было и было, всё равно в итоге узнали бы. Я сам бы и рассказал. С другой стороны, мне было немного непонятно, чего это я вообще стал откровенничать. Чтобы досадить Сикорской? Да ну нафиг! Объяснение я видел только одно, взбрык гормонального фона, всё-таки у меня сейчас самый пик пубертата, подстёгнутый особенностями энергета. Это не мои домыслы, это Анастасия сказала.

За прошедшие с момента попадания четыре месяца я вырос на пять сантиметров и набрал в весе килограмм пятнадцать, став похожим скорее на восемнадцати — двадцатилетнего мужчину, чем на подростка. Что, кстати, заставляло многих ребят смотреть на меня с удивлением, но в Артеке таких хватало. Тот же кубинец Жан тоже не выглядел на шестнадцать, ничуть не уступая мне в росте или телосложении. Он, кстати, тоже оказался Разрядником и был в Артеке уже третий раз, а после школы собирался учиться в университете Дружбы народов. Советы очень грамотно подходили к дружбе с другими странами, используя мягкую силу. А уж кубинцев у нас и вовсе любили как братьев.

— Так, пацаны, шустрее собираемся, шустрее! — на правах самопровозглашённого лидера подогнал я соседей, всё ещё не переодевшихся в повседневную форму. — Если пропустим ужин, то вам же хуже. Я когда голодный, вообще не разбираю чем бы перекусить. Например, соседом.

— Да, да, мы очень боимся, — у Марка, оказавшийся одним из них, чувство самосохранения отсутствовало полностью, поэтому он до сих пор пристраивал кейс с инструментом, чтобы тот не упал или, его случайно не пнули. — Мы уже поняли, что ты очень страшный. Блин, здесь тоже не то!

— Сунь под кровать, там всё равно никто до уборки лазать не будет, а потом переложишь куда надо, — мне надоели уже его метания. — я вон так и сделал, а у меня оборудование ещё более нежное чем у тебя. Одна цифровая зеркалка чего стоит.

— Да, я обратил внимание, — как и положено сыну богоизбранного народа Гельтман был очень наблюдательным мальчиком. И честным. — Ещё подумал, зачем такому как ты подобная техника, ведь она стоит как автомобиль, а ты вряд ли способен отличить экспозицию от композиции.

— А ты значит разбираешься? — я всегда считал, что нельзя подавлять чужую инициативу, особенно если можно припахать кого-то за себя. — Если положишь, наконец, свою дудку, дам пофотать. А там ещё и режим видеозаписи есть. В высочайшем качестве.

— Это не дудка! — психанул Марк, но взял себя в руки. Перспектива поработать с новейшей заграничной техникой его весьма воодушевила. — Ладно, оставлю пока на кровати. Но если его кто столкнёт…

— Мы поняли, — я встал у дверей, подгоняя пацанов. — Цигель, цигель, ай лю лю! Бегом давайте!

Спешили мы напрасно. Наш отряд ещё не собрался, да и не только наш. Соседи тоже ещё бестолково толпились на террасе, по большей части любуясь морем. Хотя кто-то уже налаживал связи, тот же Жан во всю флиртовал с девчонками. Те млели от внимания высокого красавца креола с Острова свободы и в смущении хихикали в ладошки, впрочем, не прекращая обстрела глазками. Зуб даю, в другом месте кубинец точно бы не лёг спать один, но в Артеке вожатые бдели. Нет, и их внимания можно было избежать, но уж точно не в жилом корпусе, так что сегодня никому ничего точно не обломится. Ко мне же подходить боялись не только девушки, но и парни. Вот что значит сразу создать себе правильную репутацию.

— Привет, — моё одиночество вдруг было прервано нежным голосом, прозвучавшим из-за спины. — Ты же Семён? А я Надина. Давай дружить.

Я развернулся и обомлел. Передо мной стояла худенькая словно тростинка, но при этом очень красивая девочка. С виду хрупкая, звонкая, но в ней чувствовалась сила, а форменная юбка и белая рубашка подчёркивали, что худоба у девушки не болезненная, это скорее такое телосложение, и при этом у неё есть все необходимые выпуклости и впадины. Но самое выделяющееся у Надины были глаза и волосы. Последние чёрным, словно сама тьма водопадом падали ниже талии, прикрывая попу, а глаза, тоже тёмные, словно два омута, казалось заглядывали прямо в душу. И мне понадобилось значительное усилие, чтобы от них оторваться.

— Привет, — я вдруг почувствовал, как в горле пересохло. — Красивое имя. Если не боишься, давай будет дружить. Но учти, красивым девочкам опасно со мной находиться. Я могу научить их плохому.

— А я не боюсь! — Надина рассмеялась, и я почувствовал, как мои губы тоже растягиваются в улыбке. Всё-таки девочка была чудо как хороша и заметно выделялась среди сверстниц. Если те ещё во многом