Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Книга имен - Жозе Сарамаго

Книга имен - Жозе Сарамаго

Читать онлайн Книга имен - Жозе Сарамаго

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 53
Перейти на страницу:

И мысль, которую потолок подал сеньору Жозе, заключалась в том, чтобы прервать отпуск и выйти на службу: Скажешь шефу, что уже достаточно окреп, и остаток дней используешь в другой раз, но это, разумеется, в том случае, если найдешь способ выбраться из тупика, где оказался сейчас, — все двери закрыты, ни малейших следов или примет. Шеф удивится, что чиновник появляется на службе, хотя вовсе не обязан и его не отзывали из отпуска. Я тебе так скажу — то, чем ты занимался в последнее время, повергает в еще большое изумление. Да я жил себе спокойно, пока не бросился, как одержимый, искать женщину, даже не знающую о моем существовании. Ты знаешь, и это главное. Конечно, лучше было бы махнуть на все это рукой. Может быть, может быть, но помни, беспредельна не только мудрость потолков, но и число неожиданностей, которые преподносит нам жизнь. Что ты хочешь сказать этой тухловатой сентенцией. Что дни идут за днями и ни один не повторяет другого. Ну, это уж просто пошлость, и не говори мне, что в таких вот плоских банальностях заключена мудрость потолков, с пренебрежением отозвался сеньор Жозе. Ты ничего не знаешь о жизни, если думаешь, что есть в ней что-нибудь еще, ответил потолок и замолк. Сеньор Жозе встал с кровати, запрятал мандат в шкафу, меж документов епископа, потом взял свою тетрадь с заметками и занес в нее все разочарования сегодняшнего утра, особо отметив неприятную манеру аптекаря и его режуще острый взгляд, а в конце приписал, выдав эту идею за свою: Думаю, что мне будет лучше выйти на службу. Пряча дневник на прежнее место, под матрас, вспомнил, что не обедал сегодня, и ему напомнил об этом не желудок, но голова, ибо со временем люди, питающиеся нерегулярно, перестают слышать будильник аппетита. Останься сеньор Жозе в положении отпускника, для него не составило бы ни малейшего труда залечь в постель на весь день, проспать обед и ужин и, быть может, всю ночь до утра, по доброй воле впав в оцепенение, столь свойственное тому, кто желает отвернуться от неприятных жизненных явлений. Но назавтра предстояло идти работать, а потому следовало питать организм, ибо нельзя было допустить, чтобы, утирая ледяную испарину, одолевая приступы дурноты, снова вызывать деланое сочувствие коллег и нетерпение начальников. Он взбил в тарелке два яйца, добавил туда же несколько ломтиков колбасы, добрую щепоть крупной соли, вылил на сковороду оливкового масла, дождался, когда закипит, — приготовление яичницы было единственное его кулинарное умение, все прочие сводились к открыванию консервов. Получившийся омлет он съел медленно, маленькими, геометрически правильными кусочками, растягивая процесс как можно дольше, но не оттого, что смакован, а для препровождения времени. А главное — ему не хотелось думать. Воображаемый и метафизический диалог с потолком был пользителен уже и тем, что помог обнаружить, какая глубочайшая растерянность царит у него в душе, какой панический страх когтит ее при одной мысли о том, что ему больше нечего делать в этой жизни, если, как он имел все основания опасаться, розыск неизвестной женщины завершился. В горле стоял ком, словно в те времена, когда в детстве дразнили его, доводили, желая и до слез довести, а он сопротивлялся, держался изо всех сил, но слезы в конце концов все же выступали на глазах, вот как сейчас. Он отодвинул тарелку, уронил голову на скрещенные руки и заплакал без стыда, благо некому теперь было смеяться над ним и стесняться тоже некого. В подобных случаях потолки ничем не могут помочь огорченным людям и терпеливо ждут наверху, когда стихнет буря, изольется душа, устанет тело. Так случилось и с сеньором Жозе. Через несколько минут ему стало легче, резко вытер слезы рукавом рубашки и пошел мыть посуду. Впереди у него целый день, а делать решительно нечего. Подумал — не навестить ли пожилую даму из квартиры в бельэтаже, направо выложить ей более-менее откровенно все, что случилось, но подумал-подумал и передумал по тем соображениям, что какой, мол, в этом смысл, она рассказала ему все, что знала, и еще, чего доброго, спросит, на кой дьявол Главному Архиву горы сворачивать ради обычнейшей, ничем не примечательной женщины, а ответ, что, мол, для Главного Архива Управления ЗАГС мы все равны, ибо ведь и солнце ежедневно восходит для всех и каждого, звучать будет не только вопиюще глупо, но и режуще фальшиво, и кое-чего не следует произносить в беседе со стариками, если не хочешь, чтобы они рассмеялись тебе в лицо. В надежде, что мимо его внимания прошло что-нибудь интересное или что появились первые упоминания о ком-то, многообещающе вступившем на трудные дороги славы, сеньор Жозе отыскал в углу кипу старых журналов и газет, из которых уже вырезал заметки и фотографии. Он вернулся к своей коллекции.

Меньше всех удивился шеф. Войдя, по обыкновению, когда все уже сидели по местам и трудились, он секунды на три задержался возле стола сеньора Жозе, но не сказал ни слова. А сеньор Жозе ожидал, что его подвергнут прямому допросу о причинах преждевременного возвращения на службу, однако хранитель ограничился лишь тем, что, выслушав тотчас представленные объяснения старшего делопроизводителя, вскоре отпустил его отрывистым взмахом правой руки, на которой указательный и средний пальцы были сложены вместе и вытянуты, прочие же сжаты, что на принятом в Главном Архиве языке жестов означало — он больше не желает слушать ни слова по данному делу. Сеньор Жозе, слегка запутавшийся в своих ощущениях, ибо предвкушал допрос и одновременно испытывал облегчение оттого, что тот не состоялся, попытался прояснить свои мысли и сосредоточиться на работе в виде положенных ему на стол двадцати примерно заявлений о выдаче свидетельств о рождении, данные которых надлежало внести в формуляры, формуляры же в строгом алфавитном порядке разложить по каталожным ящикам под барьером. Работа была простая, но ответственная, а для сеньора Жозе, до сих пор нетвердо державшегося на ногах, имела то преимущество, что могла быть выполнена сидя. Ошибки переписчиков относятся к числу самых непростительных, ибо их никак не оправдают слова: Ах, простите, отвлекся, ибо не равносильно ли это признанию, что думал о чем-то другом, о чем-то своем, что не устремил все внимание на имена и даты, чья исключительная важность объясняется тем, что они, как в настоящем случае, дают законные права на существование реальности существования. И в особенности это касается имени новорожденного. Простая описка, случайная замена первой буквы фамилии сейчас же закинут формуляр очень далеко от его законного места и даже от того места, где он должен находиться, как неизменно случается в этом Главном Архиве, где имена суть многие, чтобы не сказать — суть все. Если бы в свое время помощник писца, копируя в документ имя сеньора Жозе, ошибкою написал бы, скажем, Шозе, введенный в заблуждение почти неразличимым созвучием, то в виде примечания внести в заблудившийся формуляр номера свидетельств о любых трех весьма обыденных и распространенных житейских событиях — женитьба, развод, смерть, — из коих двух можно еще так или иначе избежать, а третьего никогда, то это означало бы неминуемый конец всякой работе. И потому сеньор Жозе трудится, с необыкновенным тщанием и осторожностью выводя букву за буквой, приводя доказательства, что новые человеческие существа, доверенные его попечению, вправду существуют, а когда скопировал уже шестнадцать свидетельств о рождении, и потянулся за семнадцатым, и приготовил чистый бланк, рука его вдруг дрогнула, перед глазами все поплыло и на лбу выступил пот. Имя, значившееся перед ним и принадлежавшее лицу женского пола, было почти в точности такое же, какое носит неизвестная женщина, разница лишь во второй фамилии, но и она начинается на ту же букву. А потому есть все основания предполагать, что формуляр, выписанный на то имя, на который выписан, должен лежать сразу за другим, и вот сеньор Жозе, едва перебарывая нетерпение, ибо приближается миг столь вожделенной встречи, встал со стула, чуть только завершил копирование, устремился к соответствующему ящику каталожного шкафа, трепетными пальцами провел вдоль корешков, поискал и нашел. Нашел надлежащее место, ибо формуляр неизвестной женщины отсутствовал. Ярче молнии и столь же разяще вспыхнуло в голове сеньора Жозе роковое слово: Умерла. И хотя он по должности обязан понимать, что отсутствие формуляра в каталоге означает со всей непреложностью смерть лица, на которое был некогда заведен, и хоть давно утерян счет формулярам, которые он за двадцать-то пять лет службы своими руками извлекал отсюда и перекладывал туда, то есть в архив покойников, но сейчас он отказывается принять очевидное и поверить, что именно это и есть причина исчезновения, и не тешить себя иллюзиями, будто какой-то небрежный или неумелый сослуживец засунул формуляр не туда, быть может, он чуточку впереди или позади, да нет, не может, это сеньор Жозе, впав в отчаяние, хочет обмануть себя, ибо за многие века существования Главного Архива никогда еще не случалось так, чтобы карточка в этом каталоге стояла бы не на своем месте, и чуть теплится надежда на то, что женщина жива, а просто формуляр ее временно попал в руки одного из младших делопроизводителей, вносящих в него какие-то изменения. Может быть, она снова вышла замуж, размышлял сеньор Жозе, как вдруг, в один миг, нежданное противоречие, порожденное этой мыслью, смягчило и уняло его волнение. Вслед за тем, сам едва ли понимая, что делает, он положил заполненный формуляр, куда только что скопировал сведения из свидетельства о рождении, на место формуляра пропавшего, а потом на дрожащих ногах вернулся за свой стол. Он не мог спросить коллег, не у них ли случайно искомое, он не мог обойти их столы и краешком глаза оглядеть разложенные на них бумаги, он, одним словом, ничего не мог сделать — разве что держать в поле зрения заветный ящик каталога на тот случай, если вдруг кто из делопроизводителей вернет на место маленькую прямоугольную картонку, извлеченную оттуда по рассеянности, по ошибке или еще по какой-то причине, менее обыденной, чем смерть. Время шло час за часом, утро уступило место дню, то, что сеньор Жозе сумел проглотить на обед, было все равно что ничего, но, может, у него что-нибудь застряло в горле, а иначе почему так часто стоит комок в горле этом, почему перехватывает его спазмой, почему сдавливает тоской. За весь день ни один человек не открыл ящик каталога, ни один заблудившийся формуляр не нашел пути назад, и неизвестная женщина оставалась мертва.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 53
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Книга имен - Жозе Сарамаго торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит