Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

Понятно, почему послание св. Григория Богослова имело такой авторитет на Третьем и Четвертом Вселенских соборах: в нем предвосхищены были вероопределения этих соборов.

Св. Григорий Нисский[1321]

Сведения о жизни св. Григория

Св. Григорий Нисский был родным братом св. Василия Великого, несколько моложе его: он родился, вероятно, около 335 г. Он не получил такого блестящего образования, как его старший брат, и ограничился, можно думать, школами родного города, не предпринимая образовательного путешествия. На развитие его богатых дарований оказал сильное влияние св. Василий Великий. Св. Григорий всегда с чувством глубокой благодарности называет своего брата «отцом и учителем» (De opificio hominis, Praef.; Apol. in Hexaemeron, Praef.; Conclus.). Религиозное настроение развилось в нем сравнительно поздно; по крайней мере, из его юности известен такой факт. В имении его матери Эммелии предполагался праздник перенесения мощей сорока мучеников. Григорий, обучавшийся в Кесарии, приглашен был принять участие в этом семейном торжестве. Григорий был крайне недоволен тем, что ему пришлось прервать занятия, и он равнодушно слушал песнопения богослужения, совершавшегося в саду и продолжавшегося всю ночь. Наконец, он удалился в укромную часть сада и лег спать. Но здесь он увидел сон: ему снилось, что он хочет войти в сад, но светоносные воины не пускают его, и только благодаря заступничеству одного из них он не был подвергнут наказанию. Может быть, под влиянием этого сновидения он в скором времени вступил в клир в звании чтеца. Однако светская карьера продолжала привлекать его к себе, и он, по выражению св. Григория Богослова [(Gregor. Nazianz., Epist. 11/16, cap. 4)], предпочел называться ритором, чем христианином. Это произвело соблазн — враги Церкви обратили этот факт в свою пользу, а друзья были чрезвычайно огорчены и настойчиво увещали «одуматься, прийти в себя, оправдаться перед верными, оправдаться перед Богом, перед алтарями, перед таинствами, от которых удалился» (Gregor. Nazianz., Epist. [11/] 16[, cap. 5]). Что св. Григорий Нисский был женат, об этом свидетельствуют следующие слова в его трактате «О девстве» (cap. 3): «Теперь некоторым образом знание красоты девства для меня напрасно и бесполезно, как плоды для вола, с намордником идущего на гумно, или как для жаждущего — со скал текущая вода, когда она для него недостижима; блаженны те, во власти которых избирать лучшее и которые не заключили себя как бы в стенах, вступив в брачную жизнь, подобно нам, которые как бы некоторой бездной отделены от славы девства, к которому не может возвратиться никто, кто хотя однажды сделал шаг в мирскую жизнь». Его супруга была Феосевия; ее благочестие и религиозное настроение прославляет св. Григорий Богослов в письме к Григорию Нисскому по поводу ее смерти — он называет ее «действительно священной» и «сожительницей иерея» (Epist. [197/] 182[, cap. 6]). Она умерла вскоре после того, как Григорий Нисский сделался епископом.

Настойчивые убеждения друзей и родных, особенно сестры Макрины и Григория Богослова, склонили св. Григория Нисского отказаться от светской жизни и удалиться в монастырское уединение на реке Ирис. В конце 371 г. он был посвящен св. Василием во епископа Ниссы, незначительного городка каппадокийской митрополии, хотя сам он и возражал против этого. Св. Григорий оказался очень неопытным в житейских делах, и его «простота» причиняла много неприятностей св. Василию (cf. Basil. Caesar., Epist. 58; 60; 100). На епископской кафедре св. Григорий Нисский не избег почти общей всем православным епископам Востока участи. Зимой 375 г. на соборе в Анкире, созванном по инициативе арианствующего наместника Понта — Демосфена, арианствующими епископами он был обвинен в растрате церковных денег; кроме того, подверглась возражениям законность поставления его во епископа. Св. Григорий по распоряжению Демосфена был арестован и в сопровождении военной стражи был отправлен в Анкиру; но по дороге ему удалось бежать, и он скрылся в безопасное место. Таким образом, суд над ним не состоялся. Но собор в самой Ниссе, созванный весной 376 г., заочно осудил и низложил его. Почти три года после этого св. Григорий вел скитальческую жизнь, поддерживая в разных местах православных в их борьбе с арианами. По смерти Валента произошла резкая перемена в направлении церковной политики: изгнанник был возвращен своей пастве и встречен ею с искренней радостью. Но вскоре он должен был отправиться в Кесарию, чтобы проститься с братом Василием и похоронить его; а на обратном пути он получил известие о болезни старшей сестры Макрины, с которой давно не виделся. Григорий Нисский застал ее уже на смертном одре. Свою последнюю беседу с ней, ее кончину и погребение Григорий описал в послании к монаху Олимпию[1322] и в трактате «О душе и воскресении». В сентябре или октябре 379 г. Григорий Нисский присутствовал на Антиохийском соборе, который обсуждал преимущественно вопросы об аполлинарианстве. Кажется, по поручению этого именно собора Григорий посетил понтийские Церкви, и при этом обстоятельстве, именно — в апреле 380 г., он должен был руководить выборами митрополита на севастийскую кафедру в Малой Армении. К его удивлению, выбор пал на него самого. На его протест не обращали внимания. В «вавилонском пленении» в Севастии св. Григорий оставался несколько месяцев, когда, наконец, освободился от уз и достиг своего крова (Epist. 19; Epist. 22), т. е. Ниссы.

В 381 г. св. Григорий присутствовал на Втором Вселенском соборе и был одним из самых влиятельных деятелей его, так что впоследствии Седьмой Вселенский собор назвал его «отцом отцов», а император Феодосий I величал его столпом вселенского православия и, согласно соборному определению, эдиктом объявил, чтобы в Понте еретиками признавались все те, кто не имеет церковного общения с Элладием, архиепископом Кесарии Каппадокийской, Отрием Мелитинским в Армении и Григорием Нисским. Во время пребывания в Константинополе св. Григорий произнес одну речь по случаю избрания Григория Богослова во епископа столицы, а другую — на погребение Мелетия Антиохийского. Вероятно, по поручению этого же собора, а может быть еще Антиохийского собора 379 г., Григорий посетил Аравию и Палестину для приведения в порядок церковных дел и утверждения православия. Григорий воспользовался этим случаем, чтобы посетить святые места Палестины; но чем благоговейнее он готов был относиться к ним, тем тяжелее ему было видеть враждебные отношения местных христиан и друг к другу, и к св. Кириллу Иерусалимскому, и он горько жаловался, что когда весь мир объединился в истинном исповедании Св. Троицы, в Иерусалиме есть люди, так ненавидящие своих братьев, как христианин должен ненавидеть диавола и грех. В результате, ссылаясь на свои личные наблюдения, Григорий восстает против паломничеств во Святую Землю, потому что они не заповеданы Евангелием, сопряжены с нравственными опасностями, особенно для девственниц, и потому что вообще перемена мест не приближает к нам Бога. В последующее время Григорий еще несколько раз бывал в Константинополе на соборах: в 383 г. он произнес слово о божестве Сына и Св. Духа; в 385 или 386 г. он произнес речи над гробом шестилетней дочери императора Феодосия Пульхерии, а затем и супруги его Флакиллы[1323]. В то же время он познакомился со знаменитой диаконисой и почитательницей Иоанна Златоуста — Олимпиадой. В 394 г. он снова присутствовал на Константинопольском соборе, созванном для разбора пререканий аравийских епископов. После этого собора имя св. Григория Нисского больше не упоминается — вероятно, он вскоре умер.

Литературная деятельность св. Григория Нисского

Св. Григорий Нисский принадлежит к самым плодовитым и разносторонним церковным писателям; но, к сожалению, текст его творений до настоящего времени не имеет научного издания. Первое издание его в 1615 г. (иезуита Fronton du Due — Fronto Ducaeus, ум. 1624) есть, собственно, и последнее[1324]. Приготовительные работы, сделанные мавринцами для нового издания, погибли во время французской революции. У Миня перепечатано все, что было издано до него, без новой научной обработки. Критические издания Forbesius'a (1855—1861 гг.) и Oehler'a (1865 г.) остановились на самом начале. На русский язык творения св. Григория Нисского переведены при Московской духовной академии (в 8-ми частях).

Экзегетические произведения. Из сохранившихся творений св. Григория Нисского наиболее значительную по объему часть составляют экзегетические произведения, хотя не в них он проявил свои богатые дарования. Григорий был большим почитателем Оригена и его трудов, и в экзегетике он стоит под сильным влиянием герменевтического метода великого александрийского учителя. Однако в разных произведениях св. Григорий применяет этот метод в различной степени: в произведениях, преследующих учительно-догматические цели, он обычно следует историко-грамматическому методу, применяя средства научной экзегетики; но в произведениях назидательно-увещательного содержания он дает широкий простор искусственному аллегоризму — здесь он склонен чуть не в каждом слове библейского текста искать и находить целую сокровищницу нравственных наставлений, часто совершенно игнорируя буквальный смысл. Свой взгляд по этому вопросу он раскрывает и обосновывает в предисловии к «Точному изъяснению Песни Песней». Он пишет: «Поелику некоторым из принадлежащих к Церкви кажется общим правилом держаться буквы святого Писания[1325], и они не соглашаются, чтобы в нем на пользу нашу говорилось что-либо загадочно и намеками, то необходимым почитаю прежде всего перед обвиняющими нас оправдаться в этом, и именно, что не делаем ничего несообразного, стараясь в божественном и богодухновенном Писании всячески уловлять полезное для нас; так что если полезно сколько-нибудь буквальное чтение, понимаемое в том смысле, в каком сказано, то имеем уже в готовности требуемое; если же что сказано со скрытностью, загадочно, и предположительно не служит к пользе по ближайшему сего разумению, то таковые изречения, как предписывает слово, обучающее нас притчами, будем брать в ином [значении, разумея сказанное или как притчу, или как темное слово][1326], или как изречение мудрых, или как одну из загадок»[1327]. «(Апостол Павел) преподает нам один вид учения, что должно не на букве непременно останавливаться, так чтобы с первого взгляда представляющееся значение сказанного о добродетельной жизни во многом могло вредить нам, а напротив того, переходить к невещественному и умственному взгляду, так чтобы понятия плотские изменялись по смыслу и разумению после т;ого, как плотское значение сказанного отрясено будет, подобно праху»[1328]. «Все это... да будет для нас побуждением пользоваться божественными изречениями и испытывать [их], быть внимательными при чтении и всеми способами исследовать, не найдется ли где слово, которое выше разумения, представляющегося по первому взгляду, руководящее мысль к Божественному и бесплотному»[1329]. «Можно... научить необходимости такого взгляда на речения относительно к их смыслу, отвергнув который, как это некоторым угодно, по моему мнению, поступит всякий подобно тому, кто в снедь человеку на трапезе предложит хлебное произрастение, не обделав его, не обмолотив колоса, не отделив на веялке зерен от мякины, не измолов жита в муку и не приготовив хлеб по надлежащему способу печь хлебы. Посему как необделанное произрастение составляет пищу скотов, а не людей, так можно сказать, что составляют пищу скорее неразумных, нежели разумных людей и богодухновенные речения, не приуготовленные более тонким обозрением, и не только речения Ветхого Завета, но даже многие и в Евангельском учении»[1330].