Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - Платонов Олег Анатольевич

На иконе Ветхозаветной Троицы три ангела восседают за трапезой. На более ранних иконах XV в. средний ангел особо выделяется, возвышаясь над остальными. Крылья его широко расправлены, голова окружена крещатым сиянием, одной рукой он благословляет, а другой держит свиток. Над ним надпись "Св. Троица", за ним виден дуб Мамврийский. На трапезе стоит Чаша с Агнцем и треугольники хлеба, символ Евхаристического Хлеба и Искупительной Жертвы Христа Спасителя, в которой все Три Лица Св. Троицы принимали участие: Христос - Крестным страданием, Бог Отец - завещанием (Лк. 22: 29) и Св. Дух - соучастием (Евр. 9: 14). Русский митр. Константин на Соборе 1156 в Константинополе доказал, что в Жертве Искупления принимали участие все Три Лица Св. Троицы и потому Евхаристическое Приношение на Божественной Литургии посвящается в одинаковой мере Отцу, Сыну и Св. Духу.

В XV в. Андрей Рублев, монах Троице-Сергиевской лавры, создал исключительно вдохновенный и гармонический образ трех ангелов Святой Троицы, сохраняя учение Православной Церкви. Он слегка возвысил среднего ангела над остальными и отличил Его одеянием, присущим Спасителю, возложил Его благословляющую десницу над Чашей с Агнцем и благостно склонил Его главу в беседе со спутниками. В XVI в. рублевская Троица была избрана Стоглавым Собором 1554 образцом для изображения Святой Троицы в лице трех ангелов.

Вопрос о единосущности и нераздельности Святой Троицы был особой важности в XVI в. при возникновении жидовствующей ереси, отрицающей божественность Христа, нераздельность Св. Троицы и почитание икон. В опровержение ереси избранными священными изображениями были иконы Святой Троицы, утверждающие божественность Христа Спасителя и нераздельность Святой Троицы, и Нерукотворный Спас (Убрус) - образ, чудесно созданный самим Христом и этим утверждающий иконопочитание. Потому с того времени, по предписанию Церкви, в верхнем поясе каждой иконы и каждого Распятия полагалось изображать добавочно, в миниатюрном виде, тот или другой образ.

Ко времени борьбы с жидовствующими относится необычное изображение ангела с тремя головами. В западном искусстве встречаются трехголовые изображения XIV-XVI вв., но в русской иконописи подобные образы избегались. Ангел стоит во весь рост с широко расправленными крыльями, лик его юношеский, средняя голова окружена крещатым сиянием с предписанными буквами для сияния Спасителя "Аз есмь Сущий". Две добавочные головы исходят по сторонам среднего ангела. Их головы окружены сиянием с буквами Ис.Хр. Ангел держит мерило с насаженной на конце отрубленной головой. Другой рукой он указывает на разодранное одеяние и на образ Нерукотворного Спаса.

Судя по надписи, образ должен изображать "Видение св. Петра Александрийского", но обычно оно передается в совершенно иной композиции. Св. Петр Александрийский боролся в IV в. с ересью Ария, схожей с ересью жидовствующих в XV в. За выступление против Ария св. Петр Александрийский был заточен в темницу, где явился ему Христос в разодранном одеянии. Русский иконописец сопоставил обе схожие ереси, отделенные друг от друга веками, и на полях изображения трехглавого ангела воспроизвел вопросы св. Петра и ответы Спасителя: "Кто разодра Ти, Господи, ризу?" - "Арий безумный, того не примите в общение". На верхнем поле надпись выражает главную суть изображения: "Видение в Трех Лицах, в Отчем, в Сыновьем и Св. Дусе, Троице нераздельной преславно величаем".

Христос-Ангел, изображенный с тремя головами, является в сокращенном виде образом Ветхозаветной Троицы Гостеприимства Авраама, утверждающим нераздельность Троицы и божественность Христа, в лице которого явлены Три Ипостаси. Разорванные ризы обозначают еретические раздоры, от которых страдает Спаситель. "Нерукотворный Спас", на которого указывает ангел, утверждает иконопочитание. Об этом свидетельствует изображение VII Вселенского Собора, на котором было восстановлено иконопочитание и на изображении которого один из Отцов Церкви держит перед собой "Нерукотворный Спас" с надписью: "Против иконоборцев, отрицающих почитание икон". Образ "Нерукотворного Спаса" без убруса, т.е. обычного плата, на котором он изображен, встречается и на других изображениях, как, например, убрус Успенского собора в Москве.

Отрубленная голова на конце мерила ангела обозначает, весьма возможно, казнь еретика Ария, осужденного на Никейском Вселенском Соборе в 325.

Н. Ш.

ИИСУСОВА МОЛИТВА: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Древнейшая христианская молитва. Об этом говорят прп. Исихий Иерусалимский (V в.) и другие древние отцы. На это указывает и И.В. Киреевский в письме (1855) к старцу Макарию Оптинскому. "По причине того, что некоторые из западных отвергают древность этой молитвы (Иисусовой непрестанной), не худо было бы во всех древних отцах указать на те места, которые прямо или подразумительно к ней относятся". Киреевский находит у Варсонофия Великого (VI в.) в ответе 39-м совет о творении Иисусовой молитвы. В 126 она приводится полностью: "Г. И. X. С. Б. помилуй мя". 423: "Непрерывное именование Бога есть не только врачевание страстей, но и деяние, и как лекарство действует на больного непонятным для него образом, так и призывание Имени Божия убивает страсти образом, нам неведомым". 424: "Имя Иисуса должно призывать не только во время искушений, ибо непрестанное призывание Имени Божия есть собственно молитва". 425: "Призывание имени Божия отгоняет злые помыслы, возникающие во время псалмопения, или молитвы, или чтения. Молитва Иисусова не должна останавливаться во время произнесения других молитв. Об этом, в частности, говорил о. Серафим Саровский".

429: "Не только призывание имени Божия устами, но и воспоминание Его в сердце - та же молитва, ибо Бог сердцеведец и внимает сердцу".

Действие Имени Божия в молитве уясняется из православного учения об Именах Божиих:

1. Имя Божие свято и достопоклоняемо, и вожделенно, потому что оно служит для нас словесным обозначением самого превожделенного и святейшего Существа - Бога, Источника всяких благ. Имя это божественно, потому что открыто нам Богом, говорит нам о Боге, возносит наш ум к Богу и пр. В молитве (особенно Иисусовой) Имя Божие и Сам Бог сознаются нами нераздельно, как бы отождествляются, даже не могут и не должны быть отделены и противопоставлены одно другому, но это только в молитве и только для нашего сердца, в богословствовании же, как и на деле, Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог и не Его свойство, название предмета, а не сам предмет, и потому не может быть признано или называемо ни Богом (что было бы бессмысленно и богохульно), ни Божеством, потому что оно не есть и энергия Божия.