Сталин - Дмитрий Волкогонов

Более тщательно Сталин готовился к публикации своей экономической работы. И здесь "вождь", как и в предыдущей брошюре, остался верен катехизисному принципу: вопросы и ответы. Вопросы об экономических законах, товарном производстве, законе стоимости и многие другие. Формально труд подготовлен как замечания по экономическим вопросам в связи с ноябрьской дискуссией 1951 года и оценкой проекта учебника политэкономии, который, как я уже упоминал, писал Д.Т. Шепилов с небольшой группой ученых. Сталин был уже стар, и небольшая книжка объемом около 100 страниц, вышедшая в конце 1952 года, за несколько месяцев до его смерти, готовилась другими. Правда, больной "вождь", как всегда, основательно прошелся несколько раз по тексту, высказал устные пожелания авторам. Но многие положения брошюры несут отчетливую личную печать догматического мышления диктатора. Например, говоря о колхозном производстве, он по-прежнему упорно выдавал желаемое за действительность. В этом обнаженно проступала полная некомпетентность и абсолютное незнание Сталиным сельского хозяйства. Судите сами. По его настоянию в книжку включен такой фрагмент: "Государство может распоряжаться лишь продукцией государственных предприятий, тогда как колхозной продукцией, как своей собственностью, распоряжаются лишь колхозы. Но колхозы не хотят отчуждать своих продуктов иначе, как в виде товаров, в обмен на которые они хотят получить нужные им товары"1103. Разве Сталин не знал, что колхозы по-прежнему ничем не распоряжаются, что положение этого подневольного сословия, в которое превратила крестьян сталинская аграрная политика, дошло до черты, за которой была лишь полная безысходность?

Как правило, в старом, традиционном ключе рассмотрены и многие другие вопросы политической экономии, исторического материализма. Вновь видна попытка реанимации давно высохших мумий, сопровождаемая лишь новыми ошибками или повторением давно сказанного. Правда, похоже, что настоящие авторы (вольно или невольно) сыграли со Сталиным злую шутку. Сформулированный ими "основной экономический закон социализма" почти дословно повторяет то, что более полутора десятилетий назад сказал Карл Каутский, которого Сталин презирал как реформиста... Каутский, как и Сталин, определял закон не через прибыль, а через максимальное удовлетворение постоянно растущих материальных и культурных потребностей общества.

Я уже отмечал, что Сталин был исключительно плохим пророком. Большинство его предсказаний оказались неудачными. Его последняя работа вновь подтвердила эту оценку. Раскрывая вопрос о неизбежности войн между капиталистическими странами, Сталин, по существу, повторил тезисы, которые были актуальны и верны лишь в 30-е годы. Состарившийся "вождь" застыл в своем понимании мира на уровне тех лет. Он категорически заявил, что "неизбежность войн между капиталистическими странами остается в силе", высказав попутно еще более сомнительный и ошибочный тезис о том, что вероятность войны между капиталистическими странами ныне сильнее, нежели "между лагерем капитализма и лагерем социализма".

Сталин, размышляя "по-коминтерновски", явно не понял роль движения сторонников за сохранение мира: возможно, "при известном стечении обстоятельств борьба за мир разовьется кое-где в борьбу за социализм, но это будет уже не современное движение за мир, а движение за свержение капитализма". По существу, Сталин не почувствовал зарождения нового подхода к мировым делам. Возможно, ему (но ведь он "гений"!) было трудно говорить о том, что атомное оружие, которым обладал теперь и Советский Союз, скоро "перерастет" цели, во имя которых оно создавалось. Сталин не смог в дымке грядущего увидеть рубеж, предел, за которым война перестает быть разумным, рациональным средством политики. Наверное, я слишком многого требую от Сталина... Но, повторюсь, ведь все его считали гением! А он вновь вытащил на свет мумии антиистин, которые могли как-то помочь ответить на вопросы еще полтора десятилетия назад, например о том, что закон неизбежности войн остается в силе. Вывод, который он предлагал, мог сделать ветры "холодной войны" еще более ледяными: "Чтобы устранить неизбежность войн, нужно уничтожить империализм". Сталин остался верен себе: чтобы созидать, надо уничтожать.

Догматизм, склонный рассматривать мир и человеческое познание в статике, неизменности, а теоретические положения в вековой застылости, принес нашему обществу множество бед. В теории, социальной жизни, истории господствовал волюнтаризм. Нет, пожалуй, ни одной науки, формы общественного сознания, которые бы не подверглись догматическим деформациям.

История - особая область, в которой Сталин стремился насаждать стереотипы своего видения прошлого. Что касается истории партии, то это - "два вождя", а затем - он, преемник, "Ленин сегодня". В партийной истории особое место отводилось раскрытию роли Сталина в деле разгрома многочисленных "фракций" и "оппозиций", в индустриализации и коллективизации, построении социализма, победе над фашизмом. Постепенно в партийной истории, как об этом свидетельствуют "Краткий курс", "Краткая биография", другие апологетические работы, никому рядом с "вождем" места не осталось. Даже Ленин, с помощью "личных" историков, был отодвинут в сторону. История партии стала историей свершений одного Сталина. Фальсификации, умолчания, искажение истины стали рассматриваться как вполне допустимые во имя "высших интересов".

Серьезному пересмотру подверглась и история СССР. Характер догматических штампов, насаждавшихся в этой области обществоведения, в известной мере показывает записка Жданова (август 1944 г.) с его замечаниями и проектом постановления ЦК ВКП(б) "О недостатках и ошибках в научной работе в области истории СССР". В своих замечаниях Жданов подвергает резкой критике профессоров Б. Сыромятникова, А. Яковлева, Е. Тарле за то, что они нашли нечто положительное в политике ряда русских царей. Автор записки считал, что не следует давать в исторических учебниках портреты Чингисхана, Батыя, Тимура, Лжедмитрия. Полагал, что присуждение Сталинской премии А. Яковлеву за труд "Холопство и холопы в Московском государстве XVII века" было ошибкой. Но, когда очередь дошла до характеристики царей, к которым, как знал, Жданов, благоволил Сталин, в частности Ивана Грозного, тон записки изменился: "Иван Грозный для своего времени был несомненно передовым и образованным человеком и с помощью дворян смог укрепить свою абсолютную власть. Его многочисленные пытки и казни, как и вся деятельность Грозного, была прогрессивной (как "проницателен" автор записки. - Прим. Д.В.), способствовала убыстрению исторического процесса и превращению России в мощную централизованную державу"1104. Такие постулаты Сталину были нужны, это было в его духе.

Опираясь на догматические представления, Сталин произвольно "нарезал" этапы, рубежи движения и развития. Думаю, что, поживи Сталин еще пятилетку-другую (хотя об этом страшно и подумать!), он бы, пожалуй, объявил о построении коммунистического общества как о свершившемся факте, точно так же, как провозгласил полное построение социализма. Его представление о том, что, создав социалистический базис общества, нужно лишь "доделать" надстройку, рождало у людей ощущение, что страна, где еще множество труднейших проблем, где идут кровавые чистки, где все равны в бедности, где все зацентрализовано, - это и есть тот идеал, к которому стремились большевики. Такими утверждениями невольно формировались извращенные взгляды о социализме. Сталин возвел в закон опережение спроса населения по сравнению с производством, дав понять тем самым, что постоянные дефицит и нехватки самого элементарного - закономерность социализма. Догматические взгляды в области права были связаны с упрощенным пониманием существа законности. По Сталину - это лишь неотвратимость кары, подавления, наказания за любые нарушения советских законов. Вопросы правовой культуры, единство прав и обязанностей граждан, подотчетность руководителей представительным органам власти признавались неактуальными.

В целом общественные науки вынуждены были просто прозябать. Примитивное комментаторство не только убило душу науки, но и резко ограничило "ареал" ее влияния. С конца 30-х годов, повторюсь еще раз, можно было лишь комментировать сказанное самим Сталиным. У всех ученых - от начинающих обществоведов до академиков - темы "исследований" были сходными: роль И.В. Сталина в развитии экономической науки; значение труда И.В. Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" для развития философской науки; И.В. Сталин о теории государства и права; решающий вклад И.В. Сталина в развитие военной науки и т.д. Мне удалось обнаружить в библиотеках (но это, видимо, не все) около 550 (!) книг и брошюр на аналогичные темы, написанных с 1945 по 1953 год. Научная мысль оказалась в тисках примитивного догматизма. Можно только предполагать, сколько зачахло, засохло, погибло настоящих талантов, не имевших возможности во весь голос заявить о себе новыми концепциями, идеями, книгами, открытиями! Мумии догматизма были свинцовыми и придавили слишком многих. Мы еще не знаем всего ущерба, который причинен сталинизмом интеллектуальному потенциалу общества.