Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Острие вонзилось ему между лопаток, и он знал, что это конец.

— Убивай, — сказал он, перекатившись снова и подставляя мечу брюхо. — Убей меня в лицо.

Графа позади него не было.

Вместо этого оказалось, что он уставился в огромные янтарные глаза, посаженные по обе стороны длинной морды. Животное ткнуло его растущим между глаз сияющим рогом.

Самка единорога вздохнула, из ее ноздрей вылетело облачко пара.

Единороги — те же лошади с рогами, только у лошадей не бывает такого выражения лица.

Эта самка улыбалась, она смеялась над ним. Глаза самцов застилал туман, но у самки они были ясные, горящие, тревожные.

Он застыл, чувствуя, как между ног у него потекла струйка, наполняя штаны теплой влагой.

Самка насмешливо заржала и убрала рог.

Она была выше любой кавалерийской лошади, какую Ото когда-либо видел, с длинной гривой и мощными мышцами. Очень сильная, она казалась одновременно гибкой и женственной.

Ото, как бы ни был перепуган, не мог не воспринимать ее как женщину.

В первый раз в жизни Ото Вернике видел нечто, показавшееся ему прекрасным.

Потом она исчезла, белый сполох во тьме.

Ото не мог поверить своему счастью. Он облегченно всхлипнул и громко рассмеялся, давая выход бушующим внутри него чувствам.

Потом он услышал, что к нему приближаются другие звери.

Они рычали, лаяли, стремительно сокращая расстояние между Ото и собой.

Два пса вылетели из тьмы и вонзили зубы в его жир.

Ото завопил.

8

Доремус скользил по склону, раскинув для равновесия руки, к тявкающему, визжащему клубку.

— Карл! Франц!

Он звал собак, но они не слышали или не слушали.

Позади, на гребне холма, стоял Рудигер и смотрел, как собаки рвут Ото.

Это зашло слишком далеко. Он не намерен дать убить этого толстого олуха. Непохоже, чтобы отец так уж беспокоился о своей любовнице. Насколько Доремус мог судить, он скоро бросил бы Сильвану. Вполне естественно, что женщина принялась подыскивать себе другого покровителя. Конечно, она проявила дурной вкус, но Ото все-таки герцог, хоть и худородный выскочка.

— Карл! — заорал Доремус, и собака подняла голову. Зубы ее были измазаны красным.

Он схватил Карла за ошейник и оттащил. Франц вгрызался в колено Ото, разрывая материю, чтобы добраться до плоти.

Магистр ложи был еще жив. Похоже, он даже не слишком сильно пострадал. Лицо и шея исцарапаны, но собаки не знали вкуса человеческого мяса.

Доремус оттащил Франца.

Угомонившись, собаки уселись и распустили слюни. Доремус потрепал их по головам.

Ото стонал и плакал.

Доремусу почему-то вспомнился Шлихтер фон Дюрренматт, низкорослый парень, который не прошел посвящения в Лигу Карла-Франца. Ото и его дружки безжалостно пинали и избивали мальчишку, бросили голым в Рейк, советуя плыть домой, к мамочке. Доремус хотел бы, чтобы Шлихтер, теперь послушник Мананна, оказался тут и посмотрел на вонючего, униженного Ото Вернике.

Доремус бросил Ото платок.

— Утрись, — велел он.

К ним уже подошли его отец и Магнус. Рудигер не пытался вмешиваться и холодно смотрел, как всхлипывающий Ото, из чьих детских глаз слезы ручьем лились на лицо жирного развратника, протирает свои раны, вздрагивая от прикосновений платка.

— Эта добыча совсем жалкая, — сказал Рудигер. — Даже на память взять нечего.

— Отрежь ему, по крайней мере, уши, — предложил Магнус, мягкой усмешкой показывая, что шутит.

Ото, не видевший улыбки, захныкал.

— За то, что он сделал, я бы лучше отрезал ему яйца, — без улыбки ответил Рудигер. — Но мужчина есть мужчина, он не несет особой ответственности за то, что творят его чресла.

— Самка, — вспомнил Ото. — Она была здесь…

Рудигер улыбнулся.

— Вот как? Куда лучшая добыча, чем ты, хотела оказаться на твоем месте? Но это ни к чему. Единорог у нас запланирован на завтра. Сегодня мы охотимся за самкой человека.

Магнус был озабочен.

— Это может оказаться опасным. Единороги не соблюдают охотничью этику.

Ото обхватил себя руками, трясясь от страха и xoлода.

— Господин Вернике, — произнес Рудигер, — слушайте меня внимательно…

Ото заткнулся и, полусидя, воззрился на графа.

— Возвращайтесь в охотничий домик, и повозка отвезет вас в Миденхейм. Скажете кучеру, что вы должны уехать до того, как я вернусь с этой охоты.

Ото кивнул, лицо его расцветало облегчением. Он склонился поцеловать сапог Рудигера. Граф пихнул его в грудь и с отвращением заворчал.

— Мой сын будет следующим магистром ложи?

Ото повторил «да» несколько раз, исходя обильными слезами.

— И он восстановит честь Лиги Карла-Франца.

Магнус помог Ото подняться. Было ясно, что добыча обмочилась. Даже Доремус уже не испытывал отвращения к этому дураку.

— Прочь с моих глаз, — приказал Рудигер.

Ото нервно поклонился и полез вверх по склону, пыхтя и хрюкая, роняя изо рта пену.

Последнее, что заметил Доремус, — его пышный зад, исчезающий за гребнем холма.

— Когда рассветет, он отыщет дорогу, — сказал Магнус.

Рудигер пожал плечами и с упорством двинулся дальше.

— Женщина предпочла левый рукав ручья, вот тот, — сказал он. — Она направилась к ручью, чтобы сбить собак со следа.

— Отец? — выговорил Доремус. Рудигер и Магнус оба повернулись к нему.

— Что? — спросил Рудигер, опасно сверкнув глазами.

— Ничего.

— Тогда пошли. Через час рассвет, и добыча ускользнет.

Доремуса охватил стыд, но он зашагал следом за двумя охотниками.

Рудигер был прав. Собаки шли по следу Сильваны до ручья, а там растерялись. Граф спустил их с поводков, зная, что они отыщут дорогу домой.

— Теперь это наша работа. Мужчина охотится на женщину. Так устроен мир, сын мой. Мужчина охотится на женщину.

— Пока она не поймает его, — добавил Магнус, закончив пословицу.

Они шли вдоль ручья вглубь леса. На небе уже появились предрассветные краски и, просеиваясь сквозь листву, превратились в волшебное сияние.

— Времени достаточно, — бросил Рудигер.

— Мы возле Ущелья Кхорна, — сказал Магнус, сотворив охранный знак Зигмара при упоминании этого жуткого имени.

Ущелье Кхорна было глубоким провалом в почве, глубиной футов триста-четыреста, разрезавшим лес надвое, словно по холму ударил гигантский топор. В ущелье низвергался водопад, и местная легенда гласила, что, когда возле водопада свершается злодеяние, воды его окрашиваются красным. Это, конечно, была чепуха, хотя Доремус слышал, что у этой воды действительно странные свойства. Лесные жители называли ее целительной. Ребенком он сильно рассадил себе лоб, и Магнус умыл ему лицо водой из Ущелья Кхорна, и рана затянулась, будто ее никогда и не было.