"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Поляков Влад

Откровенно говоря, для самого Иоанна Кресцентия, да и для ближних родственников мужского пола, самым лучшим выходом было бегство в те италийские земли, в которых власть Священной Римской империи не сильно-то дотягивалась. Но не в Тоскану, потому как с Уго, властителем Тосканы и Сполето, у Иоанна XV были самые теплые и дружеские отношения. Так что уж он-то непременно преподнес бы понтифику хоть голову Кресцентия, хоть его же живого и закованного в цепи.

Однако Кресцентий бежать так скоро и быстро не захотел, хотя и послал своих людей договариваться об убежище к… Марину II Неаполитанскому, вассалу Византии. Этот выбор места для укрытия был разумным со всех сторон. Вроде свои, италийцы, но в то же время Священная Римская империя не сунется на земли византийского вассала без опасения развязать совершенно не нужную и нежелательную сейчас войну.

И все же бегство в Неаполь было для Иоанна Кресцентия лишь вариантом на крайний случай, если все начнет складываться для него совсем печально. Сейчас он собирал сторонников и во всеуслышанье заявлял, что сам просто жаждет найти тех негодяев, которые ввели в тяжкий грех человека из окружения его племянника. А как найдет – повесит на ближайшем дереве со вспоротым животом.

В другой ситуации выбранная Кресцентием тактика могла подействовать, но явно не сейчас. Очень уж невыгодно для него сложились обстоятельства. Он был врагом нынешнего Папы, императрица-мать, напротив, выражала Иоанну XV свою приязнь. Мало того, ее нынешнее появление в Риме и довольно длительно присутствие еще больше укрепляло позиции понтифика. Учитывая же склонность Иоанна Кресцентия к жестким решениям, человек «со стороны», да и римлянин тоже, вполне мог предположить его причастность к покушению.

Предположили. Теперь со дня на день – по сведениям шпионов самого Папы в окружении Феофано – небольшой такое войско, являющееся охраной регентши, должно было немалой своей частью подойти к главной резиденции рода Кресцентиев в Риме и заключить главу этого самого рода под стражу. Для разбирательства насчет причастности к покушению. А раз об этом узнали шпионы понтифика, то и доброжелатели Кресцентиев могли разнюхать. И вряд ли столь решительный и не боящийся крови человек, как Иоанн, станет просто сидеть и ждать. Бежит? Возможно. Будет защищаться, собрав сторонников? Тоже нельзя исключать. Поднимет жителей Рима и прочих земель патримония святого Петра на открытый бунт? Опять-таки была вероятность.

Рим стоял на пороге чего-то серьезного, но Джованни ди Галлина Альба именно этого и добивался. Он УЖЕ выиграл, поставив своего врага в крайне невыгодное положение и заставив представительницу второго противника действовать в своих интересах. Оставалось лишь воспользоваться преимуществами не частично, но полностью. В этом могла помочь любая мелочь. Какая? Этого он пока еще не знал, но хотел выяснить. С помощью ди Торрино, незаменимого в таких вот делах. И его верный тайный убийца должен был вот-вот появиться в замке Святого Ангела. Не с парадного входа, конечно, а по одному из тайных ходов. Подобный гость не должен был до поры попадаться на глаза простым служителям Господа. Вот потом – дело другое.

Явился! Стук в дверь, и вот он, Джовани ди Торрино собственной персоной. Практически единственный человек «со стороны», которому было позволено появляться в замке Святого Ангела буквально из воздуха и перемещаться когда и куда угодно. В лицо его не знали по причине вечно накинутого капюшона или скрывающей лицо маски, но вот перстень на руке, являющийся почти точной копией папского… Охранная грамота и пропуск в любое место Ватикана, хотя в некоторые с оружием пройти все равно не дадут.

– Явился, – ди Галлина Альба отреагировал на приход верной тени без особых эмоций. – Ты все сделал, о чем мы с тобой говорили в прошлый раз?

– Почти все, ваше святейшество, – поклонившись, произнес наемник. – Немалое число отрядов стянуто в окрестности Рима и в сам город. После покушения на императрицу-мать это оправдано и не вызовет подозрений. Вы же во всеуслышанье заявили о своем желании найти и покарать злодеев. А для поисков в Вечном городе нужно много людей. Правильных людей, умеющих искать и не страшащихся пролитой крови.

– Их хватит, если Кресцентий решится на бунт или попытку смещения меня со Святого Престола?

– В избытке, – когда ди Торрино улыбался, шрам на его лице превращался в нечто чудовищное. – Немало из поддерживающих род Кресцентия сейчас ото шли в сторону, не желая навлекать на себя гнев империи. И тем более не хотят, чтобы их связывали с нападением на императрицу-мать. Сейчас у Иоанна Кресцентия остались только наиболее преданные сторонники. Их достаточно для побега во главе небольшого войска в тот же Неаполь, но не хватит для бунта. Разве что…

– Продолжай!

– Еще одно нападение, но уже настоящее. На вас, поскольку на Феофано он не осмелится.

– Замок Святого Ангела почти неприступен. Вне его я появляюсь только в сопровождении усиленной охраны. Не получится!

Наемник вновь улыбнулся, на сей раз злобно-торжествующе. Он был целиком согласен с понтификом насчет последнего. У Кресцентия не было шансов навредить его патрону.

В дверь даже не постучали, а осторожно так поскреблись. Ди Торрино привычно набросил на голову капюшон и быстро переместился к портьере, за которой и скрылся. Привычные уже действия. Понтифик еще с самого начала приказал ему в таких случаях скрываться за портьерами и ждать. Если будет дан знак – вмешаться. Иной знак – выскользнуть через потайной проход, который можно было использовать лишь для выхода отсюда, но никак не для входа. Механизм иного не позволял, как и было задумано заказчиком в папской тиаре.

И уже скрывшись в привычном для себя месте, ди Торрино увидел, как к понтифику, после предварительного доклада одним из папских прислужников, заходит еще один из тех, кто относился к числу ближайших помощников – аббат Майоль Клюнийский. И этот визит сегодня был неожиданным. Мало того, аббат очень просил принять его как можно скорее вследствие «очень важных для Святого Престола известий».

Для самого понтифика это тоже оказалось неожиданностью. Иоанн XV изумленно посмотрел на вошедшего Майоля. Поприветствовал его со всем уважением к соратнику и союзнику в деле укрепления власти Рима, настоятельно предложил сесть в кресло и не подрывать хрупкое здоровье излишними усилиями. Зато потом прямо спросил: – Что тебя привело сюда сегодня, Майоль? У меня была важная беседа, которую я вынужден был прервать, узнав, что ты ищешь встречи со мной.

– Ко мне с утра пришли сначала люди Иоанна Кресцентия, а потом и он сам. Он сам, ваше святейшество! – аббат Клюнийский с трудом выталкивал из себя слова, не в силах как следует отдышаться после ходьбы. – Уверяет, что его люди не причастны к покушению на императрицу-мать, что это происки какого-то из его врагов.

– Какое мне должно быть дело до трудностей того, кого я никак не могу считать своим союзником и даже стоящим в стороне?

– Но вы же… Ваша речь!

– Правильно, речь моя. Она удалась. А подозрения, павшие на род Кресцентиев, для меня как манна с небес! Майоль, верный мой помощник, неужели ты не видишь, какой повод представился изгнать Кресцентиев из Рима? Сейчас у них поубавилось сторонников, немалая их часть выжидает, чем все закончится.

Майоль стал хватать ртом воздух, словно рыба, которую вытащили на воздух. Происходящее… не совсем укладывалось в его голове. Но он попытался успокоиться и снова донести до понтифика свое видение событий. На этот раз более подробно. Ведь, по его мнению, лишь недопонимание могло вызвать у Иоанна XV такую реакцию. И еще он забыл! Он действительно забыл!

– Простите, ваше святейшество, память меня порой подводит. Я забыл передать, что Иоанн Кресцентий, сожалея о бывших у вас разногласиях, предлагает забыть это и начать… относиться друг к другу более дружественно.

– Усадили на противень с раскаленными угольками, так сразу дружить захотел, – хмыкнул ди Галлина Альба. – А до этого на всех углах Рима его люди орали, что меня надо сбросить со Святого Престола и, привязав к ослу, изгнать за стены Вечного города. Нет, Майоль, прощать врага, особенно такого опасного, вредно для благополучия, здоровья, а порой даже жизни.