По ту сторону тьмы - Тори Халимендис

— И вот еще, — не успокаивалась я. — Вы поразительно вовремя оказались в "Разбойничьем логове". Случайность ли это?

Поэт изумленно посмотрел на меня.

— Вы ведь знаете мою историю, Северина. Вы сами предложили мне присоединиться к вам.

— А с тех пор я узнала вас немного получше. Не сильно вы похожи на человека, который будет удирать от мести рогоносца.

— Я не удирал от его мести. Но в сложившейся ситуации действительно лучше было на время покинуть столицу. Я опасался не столько за свою жизнь, сколько за свою свободу. Боюсь, в один далеко не прекрасный день я бы не выдержал и свернул шею неугомонному типу. Раз уж он женился на столь распутной особе, то мог бы и приглядывать за ней как следует. Поверьте, мне не пришлось соблазнять его супругу. Но и отказываться от того, что мне столь любезно предложили, тоже оснований не видел. Простите, вам, должно быть, не слишком приятно это слышать.

— Сама виновата, — пробормотала я.

Мне уже в который раз стало стыдно перед Анри. Его личная жизнь не касалась меня никоим образом, но слышать о его интрижках мне отчего-то было на редкость неприятно.

Чернильная темнота за окном постепенно серела. Мне пора было уходить. Я не боялась, что Вельма обнаружит мое отсутствие. Даже если она вернется раньше меня, то разве что слегка разочаруется, узнав, что между мной и Анри ничего не было. А вот если Мартин вдруг застанет меня, выходящей из комнаты поэта… Мне страшно было представить реакцию друга. Уверена, он первым делом бросился бы выяснять отношения с Анри при помощи кулаков, и остановить его мне бы не удалось.

Я поднялась на ноги, и Анри последовал моему примеру. Он ничего не стал говорить, просто грустно взглянул на меня. И я опять совершила безрассудный поступок. Наверное, это была такая ночь, когда легко потерять голову. Я прикрыла глаза, слегка подалась к Анри и шепнула:

— Поцелуйте меня.

Ему достаточно было сделать вид, будто он не услышал, ведь я действительно прошептала свою просьбу тихо-тихо. Или просто помедлить мгновение, не решаясь. И тогда я бы не стала просить повторно, а просто ушла, сделав вид, что ничего и не говорила. И оставила бы Анри гадать, не почудились ли ему мои слова. Но вышло иначе.

Теплые сильные ладони сжали мои плечи. Анри испытующе взглянул мне в лицо, наклонил голову и накрыл мои губы своими. Это был нежный поцелуй, лишенный страсти — по крайней мере, поначалу. Потом я разомкнула губы, позволяя Анри углубить поцелуй, и обвила его шею руками, прижавшись всем телом. Несомненно, мне было приятно. Язык Анри ласкал мой рот, его руки гладили мою спину. Целовался поэт умело, вот только во мне от его действий не проснулся тот огонь, что пробуждали ласки Сумеречного. Не было сумасшедшего желания отдать всю себя в его власть, ощутить на себе тяжесть его тела. Не ныло болезненно-сладко в низу живота. Не затягивал темный безумный водоворот. То, что я испытывала с Анри, было лишь слабым отголоском опустошающих эмоций, которые вызывал во мне Сумеречный. Но все же внутри проснулась искорка страсти. Я прильнула к Анри теснее, погрузила пальцы в его волосы. Он подхватил меня под ягодицы, прижимая к себе так, словно хотел слиться со мной в одно целое. Губы его оторвались от моих и спустились на шею. Я откинула голову, открывая больший доступ. Желание, не накрывшее сразу же мутной темной волной, исподволь поднималось во мне. Так хотелось забыться в этих нежных руках, под этими горячими губами, но внезапно мне стало страшно.

Резко оттолкнув Анри, я выскользнула из его объятий и хрипло шепнула:

— Спасибо.

И выскочила за дверь, оставив его в недоумении.

С Вельмой мы столкнулись в коридоре. Подруга хихикнула, схватила меня за рукав и втащила в спальню.

— Теперь ты не отопрешься! — торжествующе заявила она. — У тебя губы припухли, даже при таком освещении заметно.

— Ой! — огорчилась я. — Если Мартин заметит, то он Свет знает чего себе напридумывает. Может, приложить платок с холодной водой?

Вельма расхохоталась.

— Не надо ничего прикладывать, скоро пройдет и так. А я сначала по выражению твоего лица догадалась, потом только на губы внимание обратила. Мужчина бы и не заметил. Рассказывай!

— Да нечего рассказывать, — отмахнулась я.

— Совсем нечего? — хитро прищурилась Вельма. — И кого ты обмануть пытаешься?

— Хорошо, мы поцеловались. Один раз. И все!

— Один раз — это неплохо для начала.

Я села на кровать и принялась стаскивать обувь и чулки.

— Никакое это не начало, Вельма. Не будет ничего больше.

— А почему? — заинтересовалась колдунья. — Поэт оказался так плох? Слухи о его столичных похождениях были сильно преувеличены? Да, непорядок. Я бы попросила Пабло дать ему пару уроков, вот только боюсь, что буду неправильно понята.

Теперь пришел мой черед смеяться.

— Боюсь, что даже если тебе и удастся уговорить Пабло, Анри не оценит эту затею. А уж если такой урок случайно увидит Мартин… Нет, лучше не надо!

Вельма опустилась на кровать рядом со мной.

— И все-таки, что случилось? Он обидел тебя? Сказал что-то неприятное?

В ее голосе отчетливо зазвучали угрожающие нотки, и я поспешила ответить:

— Нет-нет, он был очень заботлив и ласков. И не принуждал меня ни к чему. Я сама попросила его о поцелуе.

— Тогда я тем более тебя не понимаю, — со вздохом сказала подруга.

Я уткнулась лицом в подушку. Как мне признаться, что я не могу дать шанс Анри, потому что никак не разберусь в себе? Потому что мучительно боюсь вновь поверить и ошибиться? Пока встречи с мужчинами оставались на уровне ни к чему не обязывающего флирта, грозившего лишь несколькими поцелуями, застарелый страх не давал о себе знать. Но Анри — другой, он относится ко мне иначе. Я видела, чувствовала это. И понимала, что он не удовольствуется невинно-дружескими отношениями.

Колдунья протянула руку и погладила меня по волосам.

— Главное, не горячись, хорошо, Северина? Не отталкивай Анри сразу. Пусть пройдет время. А там ты сама поймешь, нужен он тебе или нет. Он не из тех, кто станет навязываться. И если ты сейчас будешь груба с ним, то потом, вероятно, пожалеешь об этом.

Я повернулась к ней.

— Но что же мне делать, Вельма? Анри мне нравится, но я вовсе не уверена, что у нас что-нибудь получится. И не хочу давать ему ложных надежд. Скажи, как мне лучше поступить?

Придумывать ничего не пришлось. Анри вел себя так, словно не было ни ночной беседы, ни поцелуя. Подумав, я решила, что оно и к лучшему. От нечего делать мы принялись приводить в относительный порядок то крыло замка, в котором поселились. От Пабло, правда, помощи особой не было. Он с энтузиазмом исследовал все щели и закутки, простукивал стены и пол, но ни складывать вещи, ни уносить разломанную мебель не собирался. Все остальные охотно помогали мне и не думали роптать. А я сама даже не представляла, как подступиться к тем комнатам, где еще недавно жили мои близкие, где все напоминало о безмятежных днях. Но старательно гнала от себя тяжелые мысли. Все-таки Благодатный обещал мне помощников — вот их и заставлю все там убрать. Поставлю новую мебель, постелю другие ковры, повешу новые занавески. Вряд ли получится обмануть себя, но все равно будет не так больно.

Я задумалась, и не заметила, как мои приятели сменили тему разговора. А когда очнулась от невеселых мыслей, то поняла, что говорят они о короле. Из всей нашей компании только Вельма никогда не видела Карла, остальные же были представлены его величеству. И теперь колдунья с любопытством расспрашивала собеседников.

— Сюда к нам разве что слухи доходят, — поясняла она. — А мне интересны личные впечатления. Правда ли, что королю почти нет дела до государственных вопросов, и все в королевстве решает Благодатный?

На этот вопрос и я могла бы ей ответить. Хоть Карл и произвел на меня весьма приятное впечатление, но человеком, способным противостоять Францу, он не выглядел.

— Есть люди, которые так говорят, — уклончиво ответил Мартин.

Пабло, самозабвенно шаривший за карнизом, слез со стремянки.

— Здесь все свои, можно говорить открыто, — заявил он. — Вряд ли кто-нибудь из присутствующих побежит с доносом к ищейкам, а подслушивать нас некому. Да, Вельма, слухи правдивы. Беда в том, что Карл слишком рано стал королем. Кир и Летиция, как вы все знаете, погибли во время шторма, когда их сыну еще не исполнилось восемнадцати. На вчерашнего мальчишку, заласканного матерью, внезапно свалилось управление королевством. И Карл растерялся. Конечно же, он прекрасно знал, что однажды сменит на троне отца, но никак не мог ожидать, что это случится так скоро. А Благодатный весьма удачно оказался рядом. Он давал советы, мягко, ненавязчиво. Но все время получалось так, что любое решение Карла в конечном итоге оказывалось выгодно Францу.