Изумрудная роза (СИ) - Хамм Эмма

Король резко вдохнул, и Император понял, что победил. Он хищно и жестоко усмехнулся королю.

Даниэлла не шевелилась под его ладонью.

Ее отец сдался, но его слова ранили его дочь.

— Я позволю тебе забрать ее, зверь. Но она уже не принцесса Холлоу-хилла и не моя дочь. Я не дам ее тебе как жену.

— Тогда я возьму ее такой, — Император склонился, подхватил ее на руки и взмыл в воздух.

Жути последовали за ним. Они покинули зал со свистом ветра в крыльях Императора, стеклянная туфелька соскользнула с ноги Даниэллы.

ГЛАВА 20

Даниэлла не боролась, пока они летели. И молчала, чтобы не спорить всю дорогу до Впадины.

Как он смел? Она не была лошадью на ярмарке. Ее отец видел в женщинах товар. Но Жути?

Она еще никогда не была так разочарована. И еще никогда так не злилась. Жар гнева пылал в ее груди, и пальцы немели от этого.

Она хотела ударить его так, чтобы он увидел звезды. Как он смел так ее воровать?

Под гневом был страх. Ее отец отказался от нее, и теперь она была ничем. Игрушкой для Жути, которому она думала, что можно было доверять.

Как ей мириться с этими существами? Они забрали ее из дома. Лишили брата и сестры.

Ее матери.

Только Даниэлла говорила с королевой. Только она давала матери свежий воздух, чистое постельное белье, слушала ее.

С Жутью и ее планами по свержению отца она перестала ходить к матери.

Вина смешалась со страхом, отравляя ее тело. Она бросила больную мать, которую все считали безумной. Ее заставили бросить брата и сестер, и кем она была без них?

И все без ее разрешения. Она была веткой, отломанной от дерева. Без корней. Без листьев.

Жуть опустился на знакомом лугу, они один за другим спустились в туннель. Они двигались сквозь землю, прижав крылья к груди. Ее Жуть, хоть она не знала, могла ли звать его так дальше, опустил ее ноги на землю и помог встать ровно.

— Я не могу тебя нести, — низко произнес он. — Но ты уже это знаешь.

— Я справлюсь. Всегда справлялась, — Даниэлла держала спину прямо, расправив плечи, скрывая эмоции на лице.

Жуть коснулся когтем стеклянной бусины на ее плече.

— Жаль портить это платье. Ты прекрасна, принцесса.

Хоть она хотела его ненавидеть, ее лицо вспыхнуло от комплимента.

Она глубоко вдохнула и сказала себе не поддаваться. Он проявил себя монстром. Он забрал ее из дома и сделал рабыней.

Даниэлла поймала его взгляд и покачала головой.

— Я уже не принцесса.

Он нахмурился сильнее, шрамы выпирали на лице, создавая впадины теней.

— Ты всегда будешь принцессой для нашего народа. Для меня.

Слезы обжигали ее глаза. Она не могла думать о Жутях как о своем народе, когда ее народ отказался от нее.

Даниэлла повернулась к туннелю, встала на четвереньки и поползла во Впадину.

Каждое движение портило красивое платье. Она слышала, как рвалась ткань, как стеклянные бусины со стуком отрывались.

Она оставляла то, какой была, в том туннеле. Всю красоту, высокое положение и честь. Все это пропало.

Кем она была, если не была принцессой?

Она не была воительницей. Даниэлла просила его обучить ее, а он не спешил. Она не была королевой, у нее не было своего королевства. Кем она теперь была?

Жуть ждала в конце, вытянув руки. Та же Жуть ждала у ее окна. Ее лицо было искажено, улыбка казалась злой.

Даниэлла позволила Жути вытащить ее из туннеля. Жуть придержала ее плечи.

— Хорошо? — спросила Жуть.

— Я в порядке.

Женщина заглянула в глаза Даниэллы.

— Хорошо? — повторила Жуть.

Даниэлла не знала, как ответить. Хорошо не было. Она устала, злилась, хотела кричать на них.

Но держалась. Она была принцессой по крови, и она не стала бы спорить ни с кем, кроме Императора Впадины.

И она мягко кивнула.

— Я в порядке, спасибо.

Жуть отошла, и они отодвинулись, чтобы ее Жуть пробрался во Впадину. Он встал, раскрыл сиреневые крылья, которые она раньше считала знакомыми.

Теперь она думала о нем, как о монстре. Эта перемена печалила ее.

Она считала его другом.

Он смотрел на нее, шире раскрыл крылья.

— Принцесса?

Прозвище убивало ее. Каждый раз, когда он говорил так, ее сердце сжималось в груди. Она ненавидела это прозвище, но и любила.

— Я никуда с тобой не пойду, — ответила она. Даниэлла напряглась, сохраняя стойку. — Я буду говорить только с Императором.

Женщина рядом с ней рассмеялась за рукой. Даниэлла хмуро посмотрела на нее и поняла, что Жути глядели на нее со смесью веселья и удивления.

Она посмотрела на свою Жуть, на большие крылья. Его рога были больше, чем у остальных, даже сломанный. Его когти были длиннее, как и клыки.

Почему она не увидела этого раньше?

Ее плечи опустились, колени задрожали.

— Ты — Император.

Он впервые не ответил с сарказмом. Он кивнул.

— Это мог быть кто-то еще?

— Я надеялась… — она не дала себе договорить. Даниэлла не знала, на что надеялась. Но она не хотела кричать на него.

Она вздохнула и указала на Впадину.

— Тогда нам нужно многое обсудить.

— Да, принцесса, — он шагнул, словно хотел обхватить ее, но замер.

Она обвила себя руками. Ей уже казалось, что она вот-вот разобьется. Его прикосновение будет только хуже.

Он смотрел на нее, потом отвернулся от нее и ждал. Он хотел, чтобы она забралась ему на спину? Как на лошадь?

Она смотрела на его крылья и гадала, как это возможно. Она не могла обвить его ногами из-за крыльев. Она будет мешать ему, иначе они оба упадут.

Вздохнув, она обошла его.

— Мы оба знаем, что так проще.

— Я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.

— Ты уже заставил, — Даниэлла не смотрела ему в глаза, подняла руки.

Его тяжкий вздох задел ее лицо, будто ветер. Он обвил ее руками, притянул ближе и взлетел во тьму.

Даниэлла не боялась. Она не знала, остались ли в ней эмоции. Она ощущала только онемение.

Она должна была злиться. Разве она не заслужила это? Но, чем дольше она была в этом холодном темном месте, тем больше хотела спрятаться. Если она останется с ними, больше не увидит солнца.

Даниэлла посмотрела поверх его плеча на сотни Жутей, смотрящих на них с выступов. Как они жили без солнца? Как выживали тут, когда знали, как много всего над землей?

Она станет как они? Бледной и гладкой, как камень в море?

Он летел глубже во Впадину. Свет пропал. Она не знала, как он не врезался в стены.

Она зажмурилась. Это был конец? Он нес ее туда, где люди не найдут? Она пропадет, как и желал ее отец?

Ее Жуть опустился, когти впились в пол, и он поставил ее на ноги.

— Открой глаза, принцесса.

— Тут ничего нет, — прошептала она. — Только тьма.

— Нужно лишь открыть глаза, чтобы увидеть красоту. Поверь мне.

Может, худшим после всей пережитой опасности было то, что она все еще верила ему. Сердцем и душой.

Даниэлла открыла глаза. Они уже привыкли к темноте, и она поняла, что все сияло голубым. Мох покрывал стены, как-то источал свет, близкий по красоте к небу.

Они стояли в пещере. На полу не выступали камни, поверхность за годы сгладила капающая вода. Даже стены были гладкими, как зеркала, где не рос мох.

— Где мы? — спросила она.

— Я говорил, что ты еще многое не видела во Впадине, — он отошел от нее, потянулся к тьме. — Идем.