Хроники похождений - Лев Портной

Я обошел контейнер вокруг и вновь оказался в проходе между ним и рубкой с каютами. Оглядевшись, извлек из-под кафтана топорик и высадил две доски из стенки ящика. Они упали внутрь, и я полез следом за ними. Но в это мгновение произошло невероятное. Загадочный желтый ящик словно выдохнул через проделанный мною пролом, да так, что меня отбросило кувырдышкой на палубу. Я поднялся на ноги и с опаской заглянул внутрь. Все было спокойно, никакая неведомая и невидимая сила больше не вырывалась наружу. Я огляделся по сторонам и заметил старика-incroyables, наблюдавшего за мной. Я погрозил ему кулаком. В ответ старый придурок помахал рукой. Я отвернулся и шагнул через пролом. Внутри было пусто, если не считать огрызка сосновой доски, на котором была вырезана линия с загнутыми краями. На всякий случай я и ее запихнул под кафтан, вылез из ящика и отправился в носовую часть.

Кончать Мировича.

Глава 18

Я прошел в носовую часть, озираясь по сторонам из-за опасения встретиться с опухшим, некусаным или самим Мировичем. Удача сопутствовала мне. Ни один из моих врагов в этот поздний час не шлялся по палубе. В клетях у грот-мачты сопела и похрюкивала живность. Эльфийку с корриганом я не застал, должно быть, они спустились на нижнюю палубу в поисках укромного уголка, чтобы скоротать ночь. Старик-incroyables куда-то запропастился. Я опасался, что старый придурок поднимет шум, и потому торопился. Самым лучшим выходом для меня из создавшейся ситуации было покончить с Мировичем и перетянуть на свою сторону велетеня до того, как придет в себя шкипер. Если старик-incroyables расскажет Спелману, как я взломал ящик, будет нелегко убедить англичанина, что это не я разворотил его каюту и самого его огрел по голове.

У штирборта возле рубки стояли господин Швабрин и голодранец.

— Не спится? — окликнул меня Алексей Иванович.

— Да, славный Морфей меня покинул, — ответил я.

— А мы вот беседуем, — сообщил господин Швабрин.

При этих словах голодранец осклабился.

Их присутствие рушило мои планы. Не мог же я у них на глазах проникнуть в каюту Мировича. Вернее, войти-то в каюту я мог. Господин Швабрин знал, что мы путешествуем в одной компании. Да и вообще, мало ли для чего одному господину понадобилось ночью навестить другого? Но дальше-то что?! Допустим, первым ударом я разделаюсь с Мировичем. Но раз опухшего с некусаным нет на палубе, значит, они тоже в каюте и успеют поднять шум прежде, чем я доберусь до них. А в том, что я справлюсь с Мировичем, а затем и с двумя полусонными недотепами, у меня особых сомнений не было. В идеальном варианте хотелось унести ноги подальше от этой каюты, прежде чем на шум сбегутся матросы. Главное, добраться до велетеня и успеть втолковать ему, что из меня работодатель получится не хуже, чем Мирович. Я был уверен, что Марагур согласится. Он же аристократ — сам говорил. А аристократам полагается жить на широкую ногу. А для этого нужны деньги. А уж объединившись с велетенем, мы б убедили Спелмана в том, что Мирович со товарищи были злодеи. И каюту шкипера они разворотили! Как разделаюсь с ними, надо будет пистолеты Спелмана им в карманы запихать, тогда уж ни у кого сомнений не останется в том, кто шкиперу по кумполу звезданул.

Да, план выглядел превосходно. Вот только господин Швабрин с голодранцем мешали мне своим присутствием. А стоять рядом с ними я не мог. В любой момент из каюты мог выглянуть Мирович или его помощники. Думаю, им не понравилось бы, что я гуляю ночью без присмотра велетеня. Рядом находился решетчатый люк, через который проникал свет на нижнюю палубу. Я решил спуститься вниз и спрятаться где-нибудь под этой решеткой. Таким образом, я, оставаясь незамеченным, дождался бы, пока господин Швабрин с голодранцем убрались в свою каюту.

— Спущусь-ка вниз, — сказал я им, просто, чтобы что-то сказать.

— А вот и капитан, — произнес господин Швабрин.

В ужасе я обернулся и увидел Спелмана. Шкипер направлялся к нам. Я почувствовал себя неловко, мне было жаль, что пришлось огреть его по голове.

— Вам тоже не спится, милостивый государь? — спросил его Швабрин.

Шкипер ничего не ответил и даже не повернул голову. Вид у него был, мягко говоря, странный. Он смотрел прямо перед собой, но глаза были как бы обращены внутрь. Было очевидно, что он смотрит, но не видит. Кроме того, его нижняя челюсть отвисла и рот был раскрыт, как у слабоумного. Спелман прошел мимо нас и по лестнице поднялся на вахтенный мостик, расположенный на крыше рубки. Не в силах побороть любопытство, я поднялся следом. Шкипер прошел мимо матросов, несших вахту, и они не обратили на него никакого внимания. Он спустился на другую сторону, остановился возле гальюна,[50] повернулся и сел на дырку. Затем рыжий толстяк сыграл оглушительную руладу на задней трубе, и до меня донеслась отвратительная вонь. Спелман справлял большую нужду. Но штанов-то он не снял! Рольмопсъ твою щуку! Кажется, я слишком сильно ударил его по голове.

Как ни странно, матросы, несшие вахту, не проявили никакого интереса ни ко мне, ни к шкиперу. Впрочем, излишнее внимание к моей персоне мне было ни к чему. Я спустился вниз. Господин Швабрин с голодранцем продолжали беседу. Я сошел на нижнюю палубу. Прямо под решетчатым люком оказался кабестан.[51] Оттуда я прекрасно слышал голос господина Швабрина и его собеседника. Я опустился на канат между рычагами кабестана, намереваясь дождаться, пока полуночные разговорщики отправятся в отведенную им каюту.

Флейт покачивался на волнах, за бортом шумело море, и прежде чем господин Швабрин с голодранцем отправились сделать жертвоприношение славному Морфею, этот добрейший из древнегреческих богов спустился ко мне. Незаметно для себя я уснул, благодаря чему Мирович со товарищи избежали той участи, которую я уготовил им. Впрочем, что Главный Повар не сварит, то и маслом не испортишь.

Проспал я недолго. Как-то непривычно было спать, сидя между деревянными рычагами кабестана. А проснувшись, услышал голос Мировича. Он стоял у решетчатого люка прямо над моей головой. Василий Яковлевич приглушенно рычал, нетрудно догадаться, на кого:

— Ты, баран! Тупой, здоровенный баран! Но теперь некогда искать…

— Я найду графа и оторву ему ноги! — перебил Мировича велетень.

— Ты — дурак! — прошипел в ответ Василий Яковлевич. — Через пять минут на корабле начнется паника! Пока не поздно, нужно хватать шлюпку и драпать отсюда!

От этих слов у меня мурашки побежали по спине. Очень захотелось узнать, что такое случилось с кораблем, отчего с минуты на минуту ожидалась паника. А то, может, и мне пора выбраться из укрытия и присоединиться… не важно к кому, лишь бы побыстрее покинуть «Эмералд Джейн»?!

— А не будет все же на борту безопаснее? — донесся голос опухшего. — Уж доплывем мы куда-нибудь-то рано или поздно. А на шлюпке-то в темноте в открытом море с нами невесть что случится!

— Заткнитесь вы, идиоты! — рассвирепел Мирович. — Мы теряем время. Кто хочет, оставайтесь! Через минуту начнется паника, и кто окажется проворнее, тот займет место в шлюпках! А желающие остаться, плывите дальше в компании с полоумным шкипером!

Ага! Значит, они встретили Спелмана и испугались плыть на корабле под управлением спятившего шкипера! Но что-то здесь было не так! Если капитан стал невменяемым, его можно заключить под арест, а его обязанности взял бы на себя первый помощник.

Вдруг послышался голос старика-incroyables:

— Осмелюсь заметить, милостивый государь, я видел, как граф пытался натравить на вашу каюту этих уродцев…

— Вот видите! — закричал Мирович. — Не знаю, как вы, а я не хочу разделить участь шкипера! Спускайте шлюпку!

— Ладно! Будь по-вашему! — откликнулся Марагур.

Послышался шум, лязганье металлических деталей. Мои недруги спустили шлюпку и бежали с корабля. Больше всего меня удивило то, что их никто не остановил. Ведь на верхней палубе находились матросы, ну хотя бы те, которые несли вахту. Не могли же они не заметить, что четверо пассажиров спускают шлюпку! Я сгорал от нетерпения выяснить, почему Мирович и компания, словно крысы, сбежали с корабля?! И какую роль в этом происшествии сыграл старик-incroyables?! Судя по обрывкам подслушанного разговора, он чем-то напугал Василия Яковлевича. Старый лицедей сообщил Мировичу о грозящей ему опасности и преподнес дело таким образом, что якобы опасность исходила от меня. Выходит, старик-incroyables подыгрывал мне. Значит, он был моим сообщником, до поры до времени не выдававшим себя! Ну, конечно! Ведь в первый раз я встретил его возле замка капитана-поручика Косынкина! А где же еще мог поджидать меня очередной тайный помощник?! Ай да Аннет! Лерчик-эклерчик! Интересно, сколько еще нанятых ею ангелов-хранителей меня окружают?!

Я поднялся наверх. Трое то ли матросов, то ли пассажиров, укутавшись в простыни, молча прошли мимо меня, я пожал плечами и огляделся в поисках старика-incroyables. То, что я увидел, вызывало крайнее удивление. Но прежде, как незначительный факт, отмечу, что возле грот-мачты, тяжело дыша, на клетке с поросятами сидел и смотрел прямо перед собой Спелман. Блеск его остекленевших глаз говорил о том, что если шкипер что-нибудь и видит, то где-то в нездешних далях. А изумило меня то, что в потемках по палубе бродило человек двадцать, укутавшихся в простыни. Хеллоуин они, что ли, праздновали?! Да вроде месяц не тот! Вдруг появился боцман, который после бегства велетеня, по моему разумению, должен был вернуть своему лицу зверское выражение. Вместо этого физиономия Гарри выражала крайнюю степень дебильности. Заглянув в его глаза, я понял, что если ему приспичит в жардин,[52] то, скорее всего, как и Спелман, он не догадается снять штаны.