Сияние негаснущих звезд - Федор Раззаков

Лето 1968 года стало для Блинова последним. Он тогда отправился в Омск к своим родителям и практически «не просыхал», поскольку выпить со знаменитым земляком стремился чуть ли не каждый омич. Именно там прозвенел первый «звонок» – у Блинова «прихватило» сердце. Однако особого внимания на это спортсмен не обратил – к врачам обращаться не стал, а всего лишь отлежался. Между тем у него был инфаркт.

Вернувшись в Москву, в «Спартак», Блинов практически сразу включился в тренировочный процесс. Причем и здесь обращаться к врачам не стал – прошел осмотр только у окулиста и стоматолога. Когда об этом узнал тренер команды Николай Карпов, он запретил Блинову появляться в зале: мол, сделаешь кардиограмму – милости просим. Но Блинов и этим указанием пренебрег. И едва тренер отлучился по делам в город, вышел на тренировку в спортзале на улице Воровского. Именно она и стала последней для спортсмена.

Сначала Блинов тягал штангу. Затем играл в баскетбол. Во время игры ему в первый раз стало плохо, и он упал. Коллеги над ним посмеялись, не догадываясь, что до роковой развязки остаются считаные минуты.

Вспоминает А. Мартынюк: «Мы атаковали кольцо соперников. С мячом был Виктор. И тут он в совершенно безобидной ситуации отдает мяч не партнеру, а сопернику. «…Твою мать», – выругался вполголоса Юрий Борисов, «открывавшийся» слева… Побежали обратно, к своему кольцу, и тут Блинов прямо около круга, из которого бросают штрафные броски, упал. Упал и не поднялся. Мы с Валерой Кузьминым стали слушать сердце, искать пульс. Сердце не билось, пульса тоже не было. Открыли все окна в зале, кто-то вызвал «Скорую». Минут через пятнадцать приехала бригада. Сделали укол в область сердца. Виктор дернулся и тут же снова затих. Навсегда…»

Уже на следующий день вся Москва обсуждала внезапную смерть талантливого 23-летнего хоккеиста. Поскольку пресса по этому поводу стоически молчала, слухи рождались самые невероятные. Так, например, говорили, что Блинов умер от чрезмерных нагрузок: дескать, тренер сборной Анатолий Тарасов заставил его тягать тяжеленную штангу, и Блинов надорвался. Другие утверждали, что хоккеист умер от большой дозы таблеток, которыми спортсменов пичкали врачи.

Три дня спустя на Ваганьковском кладбище состоялись похороны В. Блинова. Причем одноклубников покойного, хоккеистов московского «Спартака», на них практически не было. Им запретили там присутствовать, отправив на предсезонные сборы в Алушту. От клуба были только капитан команды Борис Майоров и еще пара-тройка человек из администрации.

БОБРОВ Всеволод

БОБРОВ Всеволод (футболист, игрок ЦДКА (1945–1949), ВВС (1950–1953); чемпион СССР (1946–1948), обладатель Кубка СССР (1945, 1948); хоккеист, игрок ЦДКА (1945–1949, 1953–1957), ВВС (1949–1953); чемпион мира (1954, 1956), Европы (1954–1956) по хоккею, Олимпийских игр (1956), тренер хоккейных команд: ВВС (1951–1953), московского «Спартака» (1964–1967), сборной СССР (1972–1974); в футболе тренировал ВВС, «Черноморец» (Одесса), «Кайрат» (Алма-Ата), ЦСКА; скончался 1 июля 1979 года на 57-м году жизни).

В последние годы жизни Бобров работал тренером футбольного ЦСКА. При нем команда показывала не самую плохую игру и в чемпионате-78 заняла 6-е место. Однако далее произошло неожиданное – Боброва сняли с должности тренера. Почему? Он так и не смог сработаться с председателем спорткомитета Министерства обороны Шашковым. Тому на посту тренера армейского клуба нужен был совсем другой человек – покладистый, смотрящий в рот начальству. Бобров же был совсем из другого теста. В результате на его место был приглашен помощник Лобановского Базилевич. Кстати, с его назначением в ЦСКА впервые была нарушена давняя традиция – ставить во главе команды людей, воспитанных именно армейским клубом. Базилевич таковым не являлся. Может быть, это всего лишь совпадение, но спустя четыре года после прихода Базилевича в ЦСКА руководимый им клуб вылетел из высшей лиги в первую.

Для Боброва неожиданное снятие с должности обернулось печально. Будто в насмешку над его талантом армейские начальники послали его тренером в детскую футбольную школу. Бесспорно, воспитание подрастающих спортсменов – вещь необходимая, но все понимали, что для Боброва это назначение было чем-то вроде почетной ссылки. Понимал это и он сам. В итоге поработать с мальчишками он так и не успел. В 1979 году за короткий промежуток времени у него случилось два сердечных приступа. Финал наступил внезапно. Вспоминает жена Боброва Елена:

«27 июня до часу ночи смотрели футбол Дания – СССР. Утром Сева уехал с дачи на тренировку. Я еще впервые в жизни положила ему квитанцию, чтобы получить белье в прачечной, потому что в пятницу ожидался заезд друзей – Старшиновых, Якушевых. Сева для них выстроил баню, всем хвастался, что пар в ней духовитый…

Уехал Сева в Москву и не вернулся. На другой день я не выдержала, тоже в Москву помчалась. Узнала, что Сева в госпитале под Красногорском без сознания. Потом пришел в себя, даже с медсестрами шутил: «Вот я оклемаюсь, приглашу вас на дачу. Лентя – он так меня звал – очень любит гостей. А я вас хорошенько попарю». А через сутки, 1 июля 1979 года, его не стало.

Причина – тромб. Во время тренировки он оторвался (обе ноги Боброва были биты-перебиты еще в молодости. – Ф.Р.), а Сева, не зная этого, пошел на… массаж. Это была страшная ошибка. Он размял тромб, и чуть ли не миллион мелких тромбиков попали в легкие… Похороны (они прошли на Кунцевском кладбище. – Ф.Р.) я пережила как в страшном сне…»

Сын В. Боброва Михаил пошел по стопам отца – стал хоккеистом. Он играл в ЦСКА, выступал за молодежную сборную страны. Однако особенных лавров на хоккейном поприще не снискал. Когда мать увидела, что сын превращается в крепкого середнячка, она заставила его бросить хоккей. Он окончил Ленинградский военный институт физкультуры. В 90-е годы занялся коммерцией.

27 июля 1997 года Михаил Бобров погиб. Об обстоятельствах этой трагедии рассказывает его мать Е.Н. Боброва: «Накануне, в субботу, Миша и бригада нанятых им рабочих до глубокой ночи занимались ремонтом нашей дачи. На следующий день решили было отдохнуть, но утром, искупавшись в Истре, ребята сказали сыну, что готовы продолжать работу. Нужна им была какая-то то ли втулка, то ли патрубок.

Миша вскочил на мотоцикл и отправился в соседнюю деревню – всего-то в 5 км от дачи. На шоссе по его стороне не было ни души. По встречной же – сплошной поток машин, люди торопились на дачи. И вот одна, а за ней другая машина, совершая обгон, выскочили на Мишину полосу. Водитель первой, увидев мотоцикл, успел увернуться, вписавшись в свободное место в своем ряду. А второму, на «Ауди», деться было уже некуда. Лобовое столкновение… Гаишники потом провели следственный эксперимент, да и сам водитель своей вины не отрицал, но кому от этого легче?..»