Лионесс: Зеленая жемчужина - Джек Вэнс

Погруженный в размышления, Казмир рассеянно ответил: «Да-да, дорогая. Как тебе угодно».

Возникшая ситуация никак не удовлетворяла лионесского короля. Когда шпионы переставали на него работать, Казмир разрывал с ними отношения самым бесповоротным образом, чтобы те никогда не могли предложить услуги кому-нибудь другому и тем самым, возможно, использовать полученные ими сведения в ущерб бывшему работодателю… Соллас продолжала говорить, и ее слова стали постепенно доходить до сознания Казмира: «Отец Умфред уверяет, что закупать их следует заблаговременно — прежде, чем на них возрастет спрос. Ему известны три подлинных щепки от Святого Креста; их мы могли бы приобрести сегодня же по сто крон за штуку. Говорят, что чаша Грааля — ни больше ни меньше! — находится где-то на Старейших островах, и у отца Умфреда есть возможность купить карты, позволяющие точно определить местонахождение…»

«О чем ты говоришь?» — потребовал разъяснений Казмир.

«О реликвиях для собора, конечно!»

«Как ты можешь говорить о реликвиях для собора, если собор как таковой — не более, чем галлюцинация?»

Королева Соллас обиделась: «Отец Умфред заверяет меня, что со временем Господь, несомненно, приведет тебя на путь истинный».

«Ха! Если Господу так приспичило построить собор, пусть сам за него платит!»

«Мне остается молиться о чуде!»

Через полчаса Казмир и Соллас снова проходили мимо мраморных статуй, но Вальдеса поблизости уже не было.

Глава 4

«Королевская звезда» отчалила от пристани и, постепенно набирая ход крутым левым галсом, покинула гавань Миральдры. Король Казмир взобрался на палубу ютовой надстройки и встал у поручня. Он поднял руку, прощаясь с вельможами, собравшимися на молу — его поза, спокойная и благожелательная, выражала лишь удовлетворение успешным визитом.

В открытом море началась бортовая качка, вызванная длинными валами, набегавшими с запада. Казмир спустился по соединяющей палубы лестнице и уединился в королевском салоне. Опустившись в большое кресло и неподвижно глядя в сдвоенное кормовое окно, король размышлял о событиях прошедших нескольких дней.

Внешне — с точки зрения посторонних — поездка прошла так, как того требовали правила придворного этикета. Тем не менее, несмотря на публичный обмен любезностями, двух королей разделял темный и тяжелый занавес взаимной неприязни.

Степень этой неприязни вызывала у Казмира недоумение: она не могла объясняться исключительно историей стычек между двумя государствами, она носила гораздо более личный характер. Казмир никогда не забывал лица — несомненно, он когда-то встречался с королем Эйласом в менее дружелюбной обстановке. Много лет тому назад король Гранис, правивший тогда Тройсинетом, посетил Хайдион в столице Лионесса. Его сопровождала свита, в том числе принц Эйлас — тогда еще малоизвестный малолетний племянник короля, и никто не рассматривал этого подростка как возможного наследника престола. Казмир едва его заметил. Мог ли подросток произвести столь яркое впечатление, полное какой-то скрытой угрозы? Разумеется, нет. Казмир мыслил прагматически и не позволял себе волноваться по пустякам.

Тайна тяготила Казмира — он чувствовал, что от его внимания ускользает какое-то важное, знаменательное обстоятельство. Лицо Эйласа то и дело представало перед внутренним взором Казмира — неизменно искаженное выражением холодной ненависти. Лицо это возникало на неясном, расплывчатом фоне. Что это? Сновидение? Колдовские чары? Или все-таки просто взаимная неприязнь правителей двух соперничающих государств?

Проблема действовала Казмиру на нервы. В конце концов он решил о ней не думать. Но беспокойство не проходило. Всюду, со всех сторон вырастали преграды, мешавшие достижению его целей… Так или иначе, говорил себе Казмир, все преграды должны разлететься вдребезги под натиском его непреодолимой воли — тем временем, однако, они испытывали его терпение и нарушали размеренный порядок существования.

Король Казмир сидел, постукивая пальцами по ручкам кресла и размышляя об обстоятельствах своей жизни. Он вспомнил о затруднении, возникшем пять лет тому назад. Затруднение было вызвано прорицанием, произнесенным Персиллианом — Волшебным Зерцалом — по собственной инициативе, без вопроса, что само по себе было событием из ряда вон выходящим. Персиллиан внезапно принялся хрипло распевать на мотив какой-то скабрезной частушки. Вокальное словоизвержение зеркала застигло Казмира врасплох и быстро закончилось — но король успел его запомнить:

«Казмир! Напрасно день и ночьСудьбу ты тщишься превозмочь:Наследным принцем разрешитсяСулъдрун, твоя шальная дочь.

За круглый стол, на древний тронВместо тебя воссядет он,Когда судьба твоя свершитсяИ опустеет Хайдион».[7]

«Значит ли это, что я успею сесть на Эвандиг до него?» — с мучительной тревогой тут же спросил Казмир.

Персиллиан промолчал. Задрожав, словно в приступе раздражения, зеркало отразило искаженное нетерпением лицо Казмира.

Казмир давно и долго пытался разгадать смысл этого предсказания, особенно с тех пор, как Сульдрун умерла, оставив после себя не сына, а дочь — непредсказуемую и непослушную принцессу Мэдук.

«Королевская звезда» прибыла в столицу Лионесса. Сойдя с корабля, Казмир и вся королевская семья сели в белый, подпружиненный двойной подвеской экипаж, запряженный четырьмя единорогами с позолоченными рогами. Отец Умфред собрался было проворно забраться в тот же экипаж, но отказался от этой затеи, остановленный безмолвным взором короля Казмира. Вкрадчиво улыбнувшись, жрец соскочил на землю.

Экипаж покатился вверх по Сфер-Аркту к въездным воротам Хай-диона, где дворцовая челядь уже ждала прибытия короля, выстроившись в иерархическом порядке. Казмир рассеянно кивнул нескольким придворным, зашел во дворец, поднялся в свои апартаменты и немедленно занялся государственными делами.

Через два дня к Казмиру подошел старший сокольничий, Дутейн: «Сир, в западную голубятню вернулась птица с посланием».

Казмир, немедленно оживившийся, сказал: «Хорошенько накорми голубя пшеничным зерном и просом!»

«Уже сделано, ваше величество! Птица чувствует себя прекрасно».

«Хорошо, Дутейн, ты свободен», — пробормотал король; все его внимание уже сосредоточилось на сообщении. Казмир развернул тончайший листок бумаги и прочел: