Соседские войны (СИ) - Чар София

Вздохнув, я убрала бутылочку в сторону и наделила его выразительным взглядом.

– А вы, Архип Архипович, редкостно вредный человек. По сути. – ответила в тон ему и все же поднялась с места.

В ответ мне только бессовестно рассмеялись, заставляя в который раз пожалеть, что багет я выбросила. Как бы кстати он сейчас пришелся!

– Учти, ты мне теперь должен! – важно заметила я.

– Учту. – усмехнулся он, откинувшись на спинку дивана. – Мне все же чертовски повезло с соседкой...

От этих слов, что догнали меня уже почти у выхода я невольно улыбнулась. Улыбнулась блаженной улыбкой счастливого кретина, одновременно пытаясь взять себя в руки.

Машич, что за растекание лужицей?! А, ну, соберись!

Вышло слабо. Уже в своей квартире, закрыв дверь, я медленно осела на пол, не прекращая улыбаться. Ворон, появившийся из-за угла, некоторое время смотрел на это безобразие, после чего и вовсе подобрался ко мне, забравшись на колени. Это был тот редкий момент, когда котяра все же решал поддержать хозяйку, а не добить, за что я была ему очень благодарна.

Не прекращая улыбаться, я просто обняла паршивца, прижавшись щекой к пушистой голове кота.

День удался.

Вступительная кампания – это нечто. Толпа абитуриентов с мамами, бабушками, подругами и еще бог весть чем. Как-то одна девушка вообще явилась с хомяком – достает из сумки документы, а оттуда бойкий пуховый комок, и к нам на стол. Биологи еще нормально восприняли, а вот филологи с математиками подняли такой крик, что бедный хомячок едва сердечный приступ не получил. Зато в тот момент мы все, включая наших музыкантов, узнали, что лучше нашего физика фальцетом петь не сможет никто. А как быстро наш завуч по воспитательной работе перемахнула стол… Физруки были в восторге.

Вступительная кампания этого года ничем не радовала. Ни веселыми событиями, ни чем-то новым.

В который раз зевнув, я приняла листок бумаги от очередного абитуриента и сразу же вернула его обратно очкарику в компании тучной мадам.

– Подпись поставьте в левом углу. Лево от вас, противоположно правому, – заставляя себя любезно улыбнуться, в который раз повторила я и даже ткнула пальцем в нужную часть листка.

И вы думаете, это чудо расписалось где нужно? Да ни разу!

Чувствуя, что еще немного и у меня начнет крошится зубная эмаль, я обернулась к вошедшей Надюхе. Явилась, гулена! И это тот человек, который выбежал «на минутку носик попудрить». Да за это время припудрить можно было и носик, и пятку, и половину университета!

– Извините, еще пара моментов. – протянула я этой эпической парочке и схватила подругу за руку. – Замени! – почти взмолилась я.

– Ну... – начала было рыжая, но в ответ получила только мой свирепый взгляд.

Нет, мне срочно нужно выпить кофе и перекусить!

– Нахалка! – закатив глаза, пробормотала она и опустилась на мое место, очаровательно улыбнувшись очкарику.

Судя по тому, как подбоченилась мадам, ее мое рыжее несчастье не вдохновило. Ну, ничего, может, хоть в этот раз внимательнее будет!

Схватив сумку, я бодрым сайгаком помчала к столовой.

Но я ведь везунчик! Столовая оказалась закрыта. Несколько минут просверлив взглядом доисторический навесной замок, я плюнула и развернулась. Все, достали, буду шиковать и пойду в кафе! Сказано – сделано: ставлю новые рекорды в непризнанном виде спорта – беге не каблуках. Несколько пешеходных переходов, срезанная через парк улица и вуаля, родное и любимое кафе на горизонте. Нет, были, разумеется, заведения и поближе, но сегодня душа жаждала чего-то приятного и вкусного. И пусть в дверь я после буду проходить боком, зато душа порадуется.

Уже скоро, с удовольствием обустроившись на мягком диванчике, я блаженно зажмурилась, ожидая, когда принесут заказ. Есть все же что-то хорошее в этой жизни...

Жаль только, что недолговременное. Очень недолговременное. Стоило только расслабиться, как мое уединение было бессовестно нарушено.

– Ну надо же, Машенька!

Да чтоб ты пропала, гадюка! Голос Ирочки я теперь вспоминаю в страшном сне и при каждом взгляде на треклятые тапочки, которые мне подогнал Воронов. Сволочь такая.

Вздохнув, я все же открыла глаза и взглянула на Ирочку. Мать моя, вот это улыбочка! Меня, что, будут есть? После того веселого дня Ирочку я так и не видела, и, признаться, не особенно от этого страдала. Понятия не имею, как объяснял Воронов мое присутствие в своей квартире, но не думаю, чтобы правдивому Ирочка хоть на мгновение поверила.

– И тебе привет. – осторожно отозвалась я и все же выпрямилась. – Ты что-то хотела?

Интересно, от этого уничижительного взгляда я, что, смутиться должна была и униженно молить о прощении? Наверно, да.

– Ты что о себе возомнила, мышь паршивая?!

Началось. И чего сразу мышь? Я, может, шиншилла – пушистая и с крутой жопкой.

– Да такая, как ты, Архипу на одну ночь!

Понеслась... Чего-то подобного я и ожидала, что уж там. Встреча с бывшей Воронова веселой или вдохновляющей быть просто не могла. И стоило бы, пожалуй, помолчать, но разве же я когда-то поступала правильно?

– А ты откуда знаешь? Может, мы стену между квартирами уже пробили и каждую ночь вместе проводим. А ты что думала? Бегать друг к другу через площадку, когда свадьбу планируешь, не очень-то удобноЙ – с предельной жизнерадостностью отозвалась я.

И вот ни разу не пожалела. Резко вытянувшееся лицо Ирочки того стоило. На какую-то минуту она точно выпала из реальности, покраснев от злости.

– Врешь!.. – наконец прошипела блонди.

Вру, но тебе этого знать не нужно. В ответ я только улыбнулась, скрестив руки на груди.

– Не-а. Мы уже почти все распланировали на пятилетку: зимой свадьба, а потом шесть детишек в пять лет.

Пед научил меня многому – прежде всего, нести ересь с умным лицом. И сейчас убедить Ирочку мне удалось! Несмотря на то, как бредово звучало то, что я говорила – удалось.

Побледнев, она просто отшатнулась.

– Я... Ты... Мерзавка, и он – идиот! Меня променять на такое пугало! Он еще пожалеет!

Уже жалеет. Не жалеть, когда у соседки крыша периодически протекает, просто невозможно. Но и этого я тоже говорить не стала, только неопределенно повела плечом.

И это Ирочку взбесило еще больше: разъяренно топнув ногой, она вихрем летела из кафе.

– Ну, наконец-то, хоть поем спокойно! – проворчала я.

И лучше бы я молчала. Порой мне вообще кажется, что стоит только сказать что-то подобное, как вселенная снова щелкает рубильником. Спокойно – значит, добавим перцу!

И перец ждать себя не заставил.

– Шестерых? Маша, а ты мои силы не переоцениваешь?

От этого вкрадчивого голоса, который раздался со стороны диванчика, расположенного за моей спиной, захотелось мгновенно провалиться под землю. Да что же за проклятье такое?!

– Неужели в этом городе только одно кафе? – скривившись, я обернулась.

– Да, так и есть. – протянул улыбающийся Воронов.

В первое мгновение мне показалось, что он упивается моим смущением. И во второе, и в третье – тоже. Этот негодяй и правда наслаждался всей этой дурацкой ситуацией.

– Не смей издеваться! – возмутилась я, чувствуя, что острить-то я еще могу, а вот прекратить краснеть ни в какую.

Нужно ведь было ему именно сегодня и именно здесь появиться!

Иронично приподняв бровь, Воронов и вовсе рассмеялся.

– Да разве я издеваюсь? – картинно изумился он. – Впрочем, да, издеваюсь. Имею право, раз меня здесь решили на развод пустить.

Фыркнув, я вообще развернулась к нему спиной, взявшись за кофе. С одной стороны было стыдно, с другой – Воронова хотелось придушить.

– Ох, Маша, как же мне с тобой жить спокойно...

– Уже со мной! Так, что, на шестерых согласен? – не упустив возможности, поинтересовалась я и даже обернулась к нему. Если уж оплошала, буду гнуть свою линию до победного конца.

Вновь приподняв бровь, он только рассмеялся.

– Сколько же в тебе наглости! – протянул мужчина и поднялся с места.