Роксана. Детство (СИ) - Колч Агаша

— Я так переживала о том, что вы решили ютиться в летней кухне, а у вас здесь очень даже тепло и уютно, — порадовалась за нас Марфа. — Никогда бы не додумалась половики на стены повесить, а оно вишь, как нарядно. Надо и себе так у кровати сделать. Лежат новые, ждут своего часа. Вот и дождались… Так я чё… в баню пришла звать. Придёте ли?

Так и жили эти десять дней.

Строители не подвели. Целыми днями я с восхищением наблюдала, как ловко и споро работала артель. Подвал углублять не стали, опасаясь близких подпочвенных вод, но выложили из камней высокий цоколь. Сруб из толстых ярко-жёлтых брёвен лиственницы рос на глазах. Парни активно пользовались не только блоками для поднятия тяжестей, но и магией. Как я поняла, все члены бригады в той или иной степени были одарёнными.

— Смекалистая вы, барышня, — похвалил меня подрядчик — руководитель артели, когда я спросила его об этом. — Мы все слабосилки, и ценности для службы государевой не имеем. А вот в такой работе, когда каждый своим даром дополняет другого, большое подспорье. И в возведении сруба и крыши, и во внутреннем обустройстве. Глина, обожженная огнём, обеспечит хорошие водотоки внутри дома. Правильные воздуховоды, проходящие от печи по всем комнатам, — это тепло в самый лютый мороз. Мы не строим дворцов и замков, но наши дома радуют людей долгие годы.

В конце десятого дня вся артель стояла у крыльца нового дома в ожидании, когда мы с Глафирой закончим осмотр. Никто не ходил за нами следом в попытке убедить, что «так и должно быть» и «иначе вааще ничего не получилось бы».

— Ба, мне очень нравится. А тебе? — в который раз подставляя руку под плавно изогнутую трубку, из которой начинала течь вода, стоило поднести к ней руку, поинтересовалась я. Неужели у них уже фотоэлементы известны или это тоже магия?

— И мне. Удивительно, но тут уютнее, чем в поместье. Дышится иначе, — призналась княгиня.

Дом получился не только уютным, но и красивым. Даже без броской резьбы или яркой росписи он радовал глаз гармоничным сочетанием материалов и форм. Натуральный хвойный аромат, источаемый стенами, создавал неповторимую ауру.

Высокое крыльцо вело в холодные сени, где можно было снять верхнюю одежду и сменить уличную обувь на домашнюю. Далее — небольшая гостиная с камином, который был частью печи. Собственно, это устройство и печью-то назвать было трудно, так много функций она выполняла. Со стороны гостиной камин, на кухне плита и горнило для приготовления еды, в мыльне топка для нагрева воды и каменки. Вдобавок греет стену в каждой комнате. Перед осмотром печь протопили, чтобы дом наполнился живым теплом.

— Удивительный мастер ваш печник, — сказала Глафира, протягивая подрядчику кошель с оплатой.

— У нас все молодцы, — с гордостью за артель отозвался тот. — Каждый на своём месте. Вы довольны работой, госпожа?

— Да, мастер. Заказ выполнен в полном объёме.

После этих слов мелкие щепки, лежавшие на земле небольшой кучкой, вспыхнули, мгновенно превращаясь в золу и пепел.

О как! А я и не знала, что договор на постройку дома был магический.

Вежливо поклонившись, подрядчик вышел на середину двора, что-то положил на землю, и через несколько секунд на том месте образовался проход, обрамлённый сияющей каймой голубого неонового цвета. Через него виднелся берег большого озера, сосновый бор вдали и обгоревшие остатки дома.

— Поторопитесь, ребятушки. Новый заказ ждёт.

«Ребятушки» споро подхватили свёртки и связки инструментов и, на ходу кланяясь нам с Глафирой, поспешили в портал.

Ё-ма-ёж! Точно, это же был настоящий портал. Всё-таки я не устаю удивляться этому необыкновенному миру.

И тому, что я в нём живу.

Глава 3

— И кто бы мог подумать, что избушка с таким секретом, — сокрушался урядник. Он считал орланы, переданные ему Глафирой как десятипроцентное отчисление от кладов.

Княгиня решила отдать весь налог сразу. И за те, что найдены Акимом в очаге, и за сокровища из подвала. Вторую часть домовой принёс в последний день перед выселением из старой избы — вдруг рабочие, расширяя и углубляя подвал, найдут захоронки. Узелок был объёмным и тяжёлым.

— Да здесь как бы не больше, чем в печи было! — всплеснула руками женщина. — Аким, голубчик, да где ж ты их берёшь-то?

— Дык… — Аким потянулся было рукой к затылку, но увидел, какие пальцы грязные, и передумал. — Годов-то сколько изба стоит? Так убого давно уже никто не живет. Всё село перестроилось, а казённых людей, простите, хозяюшки, не жалко. Как построили домишко лет триста тому назад да зачаровали на сохранность, так и стоит. И я при нём… Хорошо, что вас сослали! — сказал, понял, что ляпнул, и замахал руками, с которых во все стороны полетели комья земли. — Не то хотел сказать. Не то хорошо, что сослали, а то хорошо, что встретились мы. Добрые вы люди, душевные. Никаких денег не жаль отдать. Да и зачем они мне? А вы избу новую справите, и я в ней еще не один век проживу. Так что берите и владейте.

Глафира развязала узел, и стало понятно, почему руки домового так сильно изгвазданы. Один из кладов был зарыт не то в кошеле, не то в кисете, сшитом из ткани. За много лет материал истлел и монеты смешались с подвальной землёй. Бережливый Аким выбрал всё до единой монеты. А то, что теперь руки нечистые и к древним орланам грязь пристала, — это такая ерунда!

— Давайте-ка мы и деньги отмоем, и тебя, уважаемый Аким, тоже.

Услышав бабушкино предложение, я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Изначальное происхождение этих денег теперь вряд ли установить можно. Может, и криминальными были, и в своё время необходимость «отмыть» их имелась. Благо за давностью лет нам достаточно десятину выплатить, а не придумывать историю их появления.

И вот бедняга Гаврила Давыдович едва успевает пот с обширной лысины промакивать, складывая орланы в стопочки. Не сказать, что алчность в глазах его, но сожаление о том, что сам раньше хибару не осмотрел, заметно. Понятно, что такое количество денег лишним никак быть не может.

— Итого сто семьдесят пять орланов, — озвучила сумму налога в расписке Глафира.

— Это что же… — урядник «скрипнул» мозгами и прошептал, — тысяча семьсот пятьдесят?

— Получается так, — спокойно согласилась княгиня. — Из них мы пятьдесят орланов заплатили селу за участок и домик на нём, четыреста артели за новый дом, двести тридцать купцам за доставку мебели, штор, постельного и столового белья, посуды и прочих мелочей, необходимых в быту. Сто орланов планирую передать риду Апполинарию на богоугодные дела прихода. Пятьсот хочу положить в банк на хранение как приданое Роксаны — кто знает, как у нас в дальнейшем жизнь сложится. Пятьдесят орланов — знахарке Параскеве на закупку необходимого для лечения сельчан. И ещё пятьдесят орланов на восстановление школы. Нехорошо это — детишки неграмотными растут. Оставшиеся деньги тоже к делу пристрою, так, чтобы пользу людям приносили, а не лежали мёртвым грузом, как раньше.

Кажется, от такого расклада урядник начал потеть ещё больше. Наверное, не ожидал такой щедрой благотворительности от ссыльной барыни. Не знаю, отчего, но показалось, что задал он себе вопрос: «Я бы так смог?»

Очень хотелось перейти жить в новый, дышащий смоляным духом дом, но наши помощники заупрямились.

— Нельзя пока! — чуть ли не хором твердили они. — Кота надо или кошку, чтобы переночевали сперва.

О таком поверии я и в прежней жизни слышала. Надо же, и здесь правило такое. Может, не просто так?

— И где мы того кота возьмём? — спросила я, задрав голову и рассматривая необычный материал крыши.

Она была крыта щепой! Ничего из древесины в строительстве не выбрасывалось. Рачительный подход мне очень нравился — вот только насколько надёжно такое покрытие? И ещё очень его потрогать хотелось.

— Ты же ведунья, вот и позови зверя, — подсказал Яр, водя руками над восстанавливающимся дёрном двора. Он что-то долго шептал, а потом сказал уже громче: — Надо будет дорожки проложить. Не скоро ещё земелька уляжется после такой встряски.