Голос крови - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но – нет, и это не вяжется. А жуткая мысль о потенциальном донорстве засела в голове, как ржавый гвоздь…
– Арин, позвони Майке? – в дверях ее комнаты стоял Федька.
Сердце на мгновение сжалось и пропустило удар:
– Господи! Что-то случилось?
– Да нет, но ты когда в последний раз с ней разговаривала?
– Федь, у меня сейчас…
– Да знаю я, что у тебя сейчас!
– Господи! Неужели уже по сети разлетелось? Ева вроде не говорила, что журналюги всполошились, но…
– Ша! Никто никуда не всполошился. Что, кстати, убедительно характеризует наши средства массовой информации. С официальными ясно, они-то как раз понимают, что к вам под руку сейчас лучше не лезть. Но все вот эти, – он сделал неопределенное, но очень красноречивое движение рукой, актер недоделанный, чтоб его! – те, которые вечно орут о праве народа на информацию. И что? И где? Даже «Другие новости» затихарились, а ведь обычно на каждую дырку в асфальте прибегают. Да что там – блогеры, и те молчат. Весь город увешан листовками о пропавшем мальчике, а они – ни гу-гу. Неинтересно им, как я понимаю.
– Что, в самом деле весь город?
– Ну… я видел три, но – в разных районах. Так что вполне себе весь город. И не спрашивай, почему я решил, что дело у вас. Телефон вашей приемной я как отченаш помню, твой рабочий тоже. А ты вчера заполночь вернулась, сегодня ускакала ни свет ни заря, вернулась не так чтоб радостная, ужинать не стала, забилась в угол и кранты. Даром, что ли, Таймыр тебе уже все пузо истоптал?
Таймыр, едва заслышав «критику», перестал «месить тесто» и, потянувшись, принялся бодать Арину в подбородок: мол, давай, хозяйка, выбирайся из своей черной тоски. Они были, конечно, правы. Оба. И Таймыр: черная меланхолия – не лучшее состояние для работы. И Федька прав.
– Я понимаю, что тебе сейчас не так чтоб радостно, – он легонько щелкнул Арину по носу, – и Майка тоже все про тебя понимает. Но у нее там тоже не курорт. В смысле курорт, но ей трудно, она самая мелкая. Ты две минуты не можешь пожертвовать? Или даже пять.
– Да могу, конечно. Даже десять могу.
– Вот и давай. Она сказала, перед отбоем будет в скайпе ждать.
– Перед отбоем? Так время уже…
– Сестренка, ты чего, совсем? Там время среднеевропейское, в смысле прямо сейчас еще детское.
– Действительно. Черт, я ведь могла и вчера позвонить, но почему-то решила, что уже ночь на дворе. Представляешь, забыла про разницу времени?
– Вполне представляю. Давай, подключайся.
Поговорив с племянницей – и вовсе не похоже, что ей «трудно», или она специально держит лицо, чтоб Арину не расстраивать? с нее бы сталось – Арина решительно пересела с дивана в кресло, к компьютеру. Можно было и ноутбук к себе подтащить, но куда его? На коленях Таймыр растянулся, уж лучше вместе с ним в кресле возле стационарного компа устроиться. Новости пролистать, а главное – соцсети. Такой зачастую неоценимый источник информации… Если уметь искать. Арина, в общем, умела.
Лиды Прокопьевой в соцсетях не обнаружилось. То есть не то чтобы совсем не обнаружилось – несколько девушек и дам с нужными именем и фамилией нашлись, но – не те. Подумав, Арина запустила поиск по картинке – благо, снимки хорошей девочки с улицы Южной имелись – и ура, искомые странички тут же обнаружились.
Хозяйка их именовалась Идой Рок.
Несмотря на шикарный псевдоним, это были обычные мамские странички. Арина, правда, не то чтобы много таких видела, но почему-то мозг сам выдал вот такое – обычная мамская страничка. Впрочем, романтики тут тоже хватало. Нет, впрямую про Великую Любовь или Принца На Белом Коне Лида не писала – но стихи, песни и просто цитаты про всепобеждающую силу Любви и многозначительные реплики в духе «иногда так трудно ждать» говорили сами за себя. Да, похоже, укативший в Питер Альберт Сейко незримо здесь присутствовал: если не в жизни, то как минимум в мыслях. От записей исходила непонятная уверенность: вот-вот, еще чуть-чуть, и все станет чудесно! Ведь чудеса бывают, иначе к чему все это? Надо только немного потерпеть – и вон там, за следующим поворотом…
Или это не Альберта Сейко Лида дожидалась на одиноких своих страничках?
Так-то схема выглядела очень логично. На встрече выпускников между Лидой и Альбертом вспыхнула искра. Мог заезжий гость обратить внимание на дурнушку Лиду? Во-первых, может, не такая уж она и дурнушка – некоторых девушек очень и очень украшает улыбка. Ну и алкоголь к женской привлекательности прибавляет немало. Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки, так? Цинично, но да, так. Фигурка же у Лиды вполне даже ничего, ладненькая, лифчик отнюдь не нулевого размера, талия же, хоть и не осиная, но наличествует, и пониже талии, сзади, вполне достойные выпуклости.
И то, что для Альберта было сугубо мимолетным случаем: сунул, вынул и забыл – для Лиды, весьма вероятно, превратилось в Сказку о Прекрасном Принце и Той, Кто Его Ждет. Иначе не объяснить, почему она ничего не предприняла, обнаружив, что беременна. Хотя могла и поздно обнаружить: встречаются «девочки», ухитряющиеся ничего не замечать вплоть до… до упора, в общем. Так или иначе, родился у хорошей девочки Лиды мальчик. И что дальше? Лида позвонила Альберту с радостной вестью? Или, назвав новорожденного Семеном Альбертовичем, просто продолжала ждать? Или написала? Не то уверенная, не то убеждающая себя, что Прекрасный Принц изобразит сейчас Ричарда Гира на ее балконе. Вот только Прекрасному Принцу – молодому перспективному чиновнику, готовящемуся к свадьбе с перспективной дочкой влиятельного человека (или уже женившемуся, быть может?) – эта самая Лида с ее ребенком была как свинья в синагоге.
Мог он что-то по этому поводу… предпринять?
Не исключено. Очень даже не исключено. И даже весьма вероятно. От «дал денег», как предположил патрульный из Заводского, до гораздо менее оптимистических вариантов, включая предположение того же патрульного о потенциальном донорстве.
Но ни в одном из этих вариантов история из Заводского к Пионерскому парку никакого отношения не имеет.
Арина раскрыла большой черный блокнот
