Письмо Россетти - Кристи Филипс

Дверь приотворилась, в спальню заглянула Алессандра. Увидела, что он лежит с открытыми глазами, улыбнулась и вошла в комнату.

– Как вижу, больной вернулся к жизни.

– Долго я здесь пробыл?

– Два дня.

– О нет! Я должен встать…

Антонио приподнялся на локте, лицо его искривила болезненная гримаса.

– Вы еще слишком слабы, – возразила она.

Он снова откинулся на подушки, голова кружилась.

– Боюсь, теперь я ваш должник.

– Об этом беспокоиться пока рано. Прежде надо поправиться. – Она положила ему руку на лоб. – Уже хорошо. Жар спал, и теперь, я думаю, вам надо как следует выспаться.

– А теперь утро или вечер?

– Вечер. Почти уже ночь. Я пришла спросить, не желаете ли поужинать?

– Нет, знаете, есть почему-то совсем не хочется. И вообще, я не в состоянии проглотить и кусочка. В этой комнате… такой ужасный запах.

Алессандра рассмеялась.

– Вы источник этого запаха.

– Простите, не понял?…

– Позвольте объяснить. Прошлым вечером здесь был доктор…

– А он, случайно, не похож на большую птицу? Или же то был просто ночной кошмар?

– Наверное, вам так показалось, потому что он был в маске. Надевает ее, чтобы не заразиться чумой. Поскольку вы еще живы, полагаю, что вы не принесли ко мне в дом эту страшную заразу.

– Не надо было никого вызывать.

– Я вполне понимаю, ваш визит в Венецию… как это лучше сказать?… дело сугубо частное. Но что мне оставалось делать? Если б вы умерли у меня в доме, пришлось бы как-то избавляться от тела. Визит врача объяснить легко, а вот наличие в доме мертвеца – совсем другое дело.

Как и во время первой недолгой встречи внизу, в прихожей, на Антонио синьорина Россетти произвела впечатление дамы с замечательным самообладанием. Он еще не знал женщины, могущей столь спокойно говорить о подобных вещах. И хотя он до конца не был уверен, но подозревал, что встреча эта была не случайна, как-то связана с его заданием, что это есть не что иное, как часть плана Оссуны. Герцог считал Бедмара полным идиотом – за то, что тот связался с венецианской куртизанкой; теперь же, видя перед собой эту даму, Антонио вдруг подумал, что Бедмар недооценил опасность. Ибо в синьорине Россетти самым поразительным образом сочетались красота и ум, и еще он чувствовал, что напугать эту красавицу не так-то просто. Если нрав этой куртизанки укротить нельзя, тогда судьба ее туманна и печальна. На секунду он ощутил даже нечто вроде сожаления – ему совсем не хотелось играть роковую роль в ее судьбе.

– У нас в Испании доктора обычно ассоциируются не со здоровьем, а со смертью, – заметил он.

– Возможно, наши венецианские эскулапы – люди более умелые и просвещенные. Ладно, как бы там ни было, но, похоже, вы пошли на поправку. Бенедетто пустил вам кровь и еще рекомендовал мазь собственного изобретения, которую велел втирать вам в грудь и ступни ног. Это и есть источник столь неприятного для вас запаха.

– Да уж, запах действительно жутко противный.

– Но он уверил меня, что целебные свойства снадобья компенсируют все. В основе его вытяжка из шкуры сурка.

– Сурка?

– Да, жир из кожи этого создания, как он утверждает, избавляет от простудных заболеваний.

– И вы тоже придерживаетесь этого мнения?

– Я придерживаюсь мнения, что плачу своему доктору весьма щедро и что он вряд ли станет меня обманывать. Как вы себя чувствуете?

– Пока еще не знаю. Но в одном уверен: эта вонь способна отбить аппетит даже у обжоры.

– Неужели?

– Разве вы сами не чувствуете?

– Ну, не сказала бы, что запах приятный. Однако, полагаю, вам надо потерпеть, как-то свыкнуться с ним до полного выздоровления.

– А я считаю, что буду болеть до тех пор, пока вдыхаю этот омерзительный запах.

– Что ж, хорошо. Тогда прикажу Нико принести таз с водой, и можете помыться. – Она уже направилась к двери, затем вдруг остановилась, обернулась, – Я не стала посылать людей к маркизу, докладывать ему о вашем прибытии. Подумала, лучше будет, если вы сделаете это сами, как только поправитесь.

– Вы не только очень заботливы, но и дальновидны.

– Так посылать Нико с письмом или нет?

– А сами вы часто посылаете письма маркизу?

– Никогда.

– Мне было приказано не выходить на него напрямую. Стоит сделать что-то неординарное, и это сразу привлечет внимание. Возможно, стоит подождать, пока он не прибудет в обычное свое время.

– Как желаете.

Алессандра вышла из комнаты. Только теперь Антонио заметил, что одежда его высушена и сложена аккуратной стопкой на одном из кресел. И он, к смущению своему, осознал, что лежит под одеялами в чем мать родила.

Алессандра сидела у себя в спальне, перед высоким зеркалом в золоченой раме, пудрила обнаженные плечи, добавляя последние штрихи к своему туалету. Бьянка наняла ей девушку по имени Луиза, она приходила каждый день завить куртизанке волосы и уложить в прическу. Сегодня она воткнула в пучок на затылке гребень с бриллиантами и уложила локоны так, чтобы они обрамляли лицо, – Луиза уверяла, что это самая модная теперь прическа в городе. И макияж она наложила особенно тщательно, с неким драматическим оттенком. Алессандра предпочитала светлые, прозрачные тона пудр и кремов, когда дело касалось кожи лица, но сегодняшнюю ночь она должна провести с сенатором Контарини. А этот господин предпочитал накрашенных женщин, в разумных пределах, разумеется.

Порой Алессандре казалось, она проводит гораздо больше времени за подготовкой к любовным свиданиям, а сами они, эти свидания, кажутся в сравнении коротким мигом. Еще совсем недавно она и представить не могла, что будет просиживать часами, вглядываясь в свое отражение, проверяя, не выбилась ли, не дай бог, прядь из прически, выигрывает ли цвет лица от цвета ткани, из которой сшито платье. Иногда эта процедура навевала на нее скуку, однако зачастую действо по подготовке к встрече с любовником носило завораживающий характер. Она чувствовала, что чисто внешние физические изменения влекут за собой перемены внутренние, влияют на настроение и характер. Она становилась каким-то другим созданием, уже не была собой, превращалась в хамелеона, меняющего “окраску” в зависимости от пристрастий и пожеланий клиента. Вот она дерзкая соблазнительница, а вот сама невинность… иногда в ней возникало даже что-то мальчишеское, озорное и буйное, в угоду, к примеру, синьору Веспаччо, тот особенно любил такие штучки. Она обнаружила, что молодые мужчины обычно предпочитают в нарядах и макияже больше выдумки; совсем еще желторотые юнцы тянутся к дамам опытным и солидного возраста. Ну а старикам обычно плевать на пудру и румяна, они хотят от женщины свежести, чистоты. А потому одевалась и красилась она соответственно случаю. Контарини было сорок два, он считался одним из молодых ее клиентов и ожидал от Алессандры, что та появится перед ним во всем блеске и великолепии. Она бросила последний испытующий взгляд в зеркало: подведенные черным глаза, ярко-красные губы, новое чудесное платье из блестящего зеленого шелка, богато расшитое золотой тесьмой. И в качестве последнего штриха она выбрала пару бриллиантовых серег в комплекте с бриллиантовым же ожерельем, плотно обхватывающим стройную шею. Было бы просто неприлично появиться перед Контарини без этих украшений – он сам подарил их ей.

– Вам еще нельзя вставать.

Алессандра застыла на пороге. Ее пациент, в рубашке и бриджах с подтяжками, типа тех, что носят испанские солдаты, стоял возле застекленного шкафчика и рассматривал выставленные там предметы. На подносе с едой, которую чуть раньше принесла ему Бьянка, остались лишь крошки; стало быть, с улыбкой отметила Алессандра, аппетит у ее гостя проснулся вновь. Умывание и свежее белье тоже помогли, неприятного запаха больше не чувствовалось.

– Любуюсь вашей коллекцией, – сказал Антонио. Белая его рубашка отсвечивала оранжевым в отблесках пламени из камина, в темных глазах танцевали золотистые искорки. – Скажите, это действительно человеческая рука?

– Это рука египетской мумии. Отец был купцом, посещал разные экзотические страны и порты.

– Теперь уже больше не путешествует?

– Он вместе с моим братом погиб во время кораблекрушения. Но когда был жив, всегда привозил мне занятные подарки.

– Немного странный подарок для девушки, рука мумии.

– Возможно, я и сама странная девушка. – Она рассмеялась, заметив удивление на его лице. – Вообще-то поначалу это была целая мумия. Но команда понимала ценность такого приобретения, вот ее и растащили по частям.

– Но что бы вы делали с цельной мумией?

– Не знаю. Может, поставила бы куда-нибудь в уголок отпугивать воров. И вообще, интересно было бы изучить ее строение, – задумчиво добавила она.

– Я так понял, все эти рисунки ваши?

– Да. Но они не предназначены для посторонних глаз.