Тень ветра - Питер Нейл

Киммериец открыл глаза и лениво взглянул на коренастого трактирщика, который держал в руке миску, полную дымящегося мяса, залитого красной подливкой. Его костлявые руки судорожно сжимали края миски и слегка тряслись. Конан заметил длинный белый шрам на руке трактирщика.

— Что тебе не нравится? — угрожающе рявкнул киммериец.

Он выпрямился, нависая над трактирщиком, голова которого едва доходила до середины груди Конана.

— Нет-нет, ничего, — быстро забормотал тот и его пальцы, вцепившиеся в миску, побелели. Он поставил еду на стол и из большого кармана на фартуке вытащил две маленьких буханки хлеба. Потом попятился задом к дверям кухни.

— У нас не принято переставлять лавки. Хозяин не любит этого…

— Какой еще хозяин, — проворчал Конан и сел. — Разве не ты хозяин этой конуры?

— Нет, господин, — поклонился трактирщик.

— Я здесь только распоряжаюсь.

— А когда появится хозяин? — вмешалась в разговор Соланна.

— Я не знаю, — снова непонятно зачем поклонился трактирщик, — но думаю, что ему давно пора уже быть здесь.

— А куда девались люди из города? — снова спросила Соланна.

Трактирщик, не ответив, исчез в кухне.

Конан между тем уже сидел у миски с ножом в руке и насаживал на него большие куски мяса. Обмакнув в подливку краюху хлеба, он с аппетитом насыщался.

— Эй, трактирщик, — крикнул он так, что мальчишка у очага подскочил от испуга, — принеси чего-нибудь выпить. Лучше всего какого-нибудь вина. Но только, чтобы было хорошим. И не скромничай насчет величины кувшина.

Трактирщик, просунувший было голову в помещение, исчез в кухне, как будто его сдула зимняя вьюга. Через мгновение оба посетителя услышали стук крышки погреба.

— Все люди в городке умерли, господин, — черные глаза мальчишки у вертела печально взглянули на Конана. — Только меня оставили в живых, чтобы я помогал их обслуживать. Каждый день они отправляются отсюда грабить окрестности. А когда в округе не останется ничего, что бы их интересовало, уедут в другое место.

— И ты боишься, что тебя с собой не возьмут?

— Он мне так и сказал, — кивнул мальчишка головой в сторону кухни. — Когда был пьян… Так и сказал.

— Ну и кто же хозяин всего этого… — спросил Конан.

— Некий Ватобек.

— Это имя мне ничего не говорит, — задумчиво сказал киммериец.

Казалось, он глубоко задумался, но при этом не переставал уничтожать еду в миске.

— Сколько у него человек? — поинтересовалась Соланна.

— Большой отряд. Он называет его полком. Я не умею считать до стольки…

— Шестьдесят-семьдесят человек, — зеленые глаза Соланны смотрели на Конана, губы были плотно сжаты. — С таким количеством нам не справиться.

— Почему мы должны их опасаться? — ухмыльнулся тот. — Будем вести себя как обычные путешественники. Завтра перед отъездом расплатимся.

— Они вырезали весь городок, — заметила девушка.

— Ну и что, — Конан оставался спокойным, — в войне бывает еще и не такое. Снаружи слякоть. Может быть они вообще не вернутся, пока мы не переночуем в тепле и не исчезнем завтра.

Он доел и выжидающе осматривался. Снова стукнула крышка погреба, что послужило сигналом к прекращению дебатов. Трактирщик, принеся сразу два больших кувшина, поставил их на стол и на этот раз вытащил из кармана два глиняных бокала. Выглядели они непривлекательно и не были ничем украшены. Тот, который оказался напротив Соланны, был с трещинкой.

Трактирщик, остановившись в ожидании неподалеку, смотрел как посетители разливают вино. Выражение его лица свидетельствовало, что он ждет одобрения качества поданного вина.

— Неплохо, — одобрительно щелкнул языком киммериец.

Тощее лицо трактирщика с выступающими на нем скулами расплылось в улыбке, напоминающей ущербный месяц.

— Благодарю за честь, — склонив голову, он подобострастно ухмылялся.

— Было бы неплохо, — бросил на него тяжелый взгляд Конан, — если бы ты приготовил для нас комнату. Сегодня у нас был нелегкий день.

— Конечно, господин, — трактирщик снова попятился к дверям, через которые путники вошли в трактир. — Оршан, сними мясо с вертела и отнеси в кухню. Там я приготовил для наших гостей еще всякую мелочь. Принесешь ее сюда, а потом придешь наверх помочь мне, — рявкнул трактирщик голосом, в котором слышалась привычка военного отдавать приказы.

Мальчишка убежал в кухню и через несколько мгновений вернулся, неся на миске кусок копченого мяса, сыр и трех жареных цыплят, от которых шел такой запах, что у Соланны потекли слюнки.

Конан в ожидании пищи вытащил кинжал и воткнул его лезвием в стол. Девушка сделала то же самое. Пока киммериец делил мясо и сыр, Соланна нарезала хлеб. Мальчишка исчез где-то в глубине дома.

— Для кого же был приготовлен тот поросенок? — раздумывала Соланна, набив рот.

— Увидим, — пожал плечами гигант. — Когда он появится.

— Окно выходит во двор, — сказала девушка.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Конан, — по крайней мере услышим, если ночью кто-либо приедет.

— Ты хочешь сторожить всю ночь? — подняла брови Соланна.

— Нет, — покачал головой Конан. — Сегодня я хочу выспаться. Завтра нам предстоит длинная дорога, нужно попытаться, если удастся, перевалить через Пламенеющие горы.

— Я бы постаралась их обогнуть, — возразила Соланна. — Раз ты не хочешь останавливаться в Паоле…

— Может быть, в Суваре нам бы удалось… — некоторое время колебался Конан. — Но нет… Ладно, утро вечера мудренее. Иди спать, — решительно приказал он.

Глава XIII

«Оборотни»

Тихо потрескивали поленья в камине, и Соланна разложила несколько меховых шкур на полу прямо у него. Свою одежду она развесила на стульях и разложила на столе так, чтобы она побыстрее высохла. Сейчас она была одета в длинную белую рубашку, доходящую ей почти до пят.

Конан не мог понять, почему его к ней не тянет, когда он наблюдал за тем, как она закутывается в медвежью шкуру. Он почему-то вообще не думал о ней, как о женщине, хотя женственность Соланны была очевидна.

Видимо, его мысли отразились на его лице, потому что девушка рассмеялась:

— Неотразимый повелитель. Мечта всех девушек и женщин Термезана сидит, как мокрая курица.

— Не насмехайся, — проворчал он.

— Меня охраняет моя госпожа, богиня Иштар. И будет помогать мне, пока…

— Понятно, — усмехнулся Конан.

Он повалился на кровать, на которой осталось только три шкуры.

— Могла бы оставить и побольше… — начал он, но тут же замолк, обнаружив, что Соланна уже спит.