Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости (СИ) - Линник Сергей

Из-за спины Андрея шагнул запыхавшийся Михаил и подхватил Дарью. Оказалось, Андрей не услышал, как тот зашел.

— Даша, не спать! Не время! — встряхнул ее Михаил.

— Я и не сплю, — сонно сказала Дарья.

— Так, быстро, адрес!

— Я не помню номер дома, там после собора во двор и направо.

— Рисуй! На вот тебе, бумагу, карандаш. Смотри, вот Малая Грузинская, вот собор, вот улица Климашкина, или как она сейчас называется?

— Коммунистический переулок, — тихо сказала Дарья.

— Хорошо, Коммунистический. Куда идти?

— Вот сюда, здесь дом пятиэтажный, из красного кирпича, возле него повернуть и во дворе вот так этот дом стоит, тоже пять этажей, возле подъезда ёлка растет, высокая, ее издалека видно, она одна там, — нарисовала Дарья.

— Так, с домом уточнили, теперь квартира.

— Первый подъезд, там, где ёлка, четвертый этаж, прямо, одиннадцатая квартира.

— Хорошо, Даша, молодец. Рисуй теперь, где и что там в квартире.

— Ой, я не помню, — заплакала Дарья.

— Даша, соберись! Представь, что ты зашла в эту квартиру, ты же там не раз бывала, — подсказал Андрей.

— Вот так коридор, налево кладовка какая-то, потом поворот направо, здесь одна комната, потом кухня, потом еще комната, тут еще поворот, там ванная и туалет. А здесь справа четыре комнаты. Вот здесь, в третьей комнате, мы и сидели. А эти в первой, после поворота, но они и на кухне шумели, и в коридоре, и везде. Что теперь будет? — опять заплакала Дарья.

— Подожди реветь. Сколько их? — спросил Михаил.

— Четверо. Или пятеро. Я не знаю, я их не видела.

— А в комнате что?

— Да просто там всё, прямоугольная, как у всех, вот дверь, вот окно, тут щкаф стоит, всё просто, — Дарья нарисовала и план комнаты.

— Хватит уже девку мучить, дайте я ее хоть помою, она ж промерзла вся, — отодвинула мужчин в сторону Тамара Михайловна. — Пойдем, Дашенька, пойдем, я и воды набрала уже, погреешься хоть, я тебе и переодеться приготовила, а то этим иродам всё равно, что ты замерзла вся и заболеть можешь, — и она увела разомлевшую от тепла и коньяка Дарью в ванную.

— Мне срочно надо туда, ты со мной? — спросил Андрей.

— Какой разговор, конечно, с тобой. Девчонок надо спасать. Но сначала надо подумать, как добраться до Малой Грузинской, отсюда это километров десять по Питерской, пешком долго добираться, как хоть Дарья в такую погоду шла. И время работает не на нас, — вздохнул Михаил

— У Никиты же мотоцикл есть, — осенило Андрея, — надо попросить.

— А там на месте посмотрим по обстановке. Скорее всего, это обычное пьяное быдло, где-то ствол раздобыли, или пару, нажрались, стрелять начали. Может, они и ушли куда-нибудь уже, или спят пьяные. Приедем, разберемся.

— Сейчас, подожди, еще один вопрос, — Андрей открыл дверь в ванную и, не обращая внимания на зашипевшую на него Тамару Михайловну, спросил, — Даша, а как его зовут, этого соседа?

— Сёма, все называли его так, Сёма Щепкин.

— Щепа или Щепка, кличка какая?

— Щепа.

Тут же пошли искать Никиту, но Борискин пребывал в своем обычном состоянии «только что видели вон там, здесь пробегал». Зато нашлась Надежда, которая подтвердила и наличие мотоцикла, и его исправное состояние.

— Зачем вам Никита? Я такая же хозяйка этого драндулета, как и он. Я дам вам этот мотоцикл, какой разговор, если надо. Замерзнете только, по дождю сейчас ехать.

— Нам очень надо, Надя, там наши в беде. Мы будем очень обязаны.

— Вот, Андрей, я на тебя обижусь! Что ж ты за человек такой? Обязан он будет. Перестань даже думать такое, а то я с тобой разговаривать перестану. Свои люди же, кто вам еще поможет? Пойдем уже.

До дома Борискиных идти было всего метров триста, которые они прошли, не заметив. По двору бегали два пса уникальной породы русская дворовая, сразу же подбежавших к Надежде в ожидании угощения.

— Вон, проглоты, на вас не напасешься, — отогнала их Борискина. — Андрей, помоги сарай открыть, — сказала она, открыв замок на воротах.

В сарае стояло чудо темно-песочного цвета, от современных Андрею мотоциклов почти не отличавшееся, разве что фара выглядела чуть попроще. На бензобаке гордо красовалась эмблема в виде букв ПМЗ в красной пятиконечной звезде.

— Вот, смотрите. Ключ зажигания, три скорости, в коляске Никита седушку поменял, чтобы ехать удобнее. Целое состояние за него в тридцать девятом отдал [2], но это же... эх... Борискин мой о таком всю жизнь мечтал. Ездить-то можешь на таком? — спросила она Андрея.

— А что тут мочь? Он же простой, как трактор, садись и едь, — ответил Андрей, натягивая очки, лежавшие рядом со шлемом и рукавицами в коляске.

— А мне шлем найдется? — спросил Михаил.

— Да вон, на полке лежит, — показала Надежда.

— Ты в коляске? — спросил его Андрей. — Или сзади?

— Конечно, сзади. Заводи, поехали.

Андрей повернул ключ в замке зажигания, изделие Подольского мотозавода чихнуло, фыркнуло и мотор ровно загудел.

— Красавец, — погладил его по бензобаку Андрей, — спасибо, Надя, мы скоро вернемся!

Ленинградское шоссе двигалось только в сторону центра, из города по нему почти никто не двигался, где-то получалось ехать быстрее, где-то стояли в пробке почти без движения. На обочинах попадались брошенные разграбленные машины. В одном месте, стоя за заглохшим грузовиком, они увидели, как толпа выносит содержимое разгромленного магазина, а стоявший рядом милиционер спокойно курил, будто рядом с ним ничего страшного не происходило.

Дом на Малой Грузинской они нашли сразу, Ёлка стояла на месте. Дарья ничего не напутала, рисуя свои схемы. Во дворе гоготали подростки, сидевшие группкой за столом. На столе стояли бутылки, лежала наваленная кучей колбаса. Очевидно, молодые люди тоже участвовали в набеге на какой-то магазин.

Когда Андрей заглушил мотор, они все, как по команде, повернули головы в их сторону. Андрей стащил с головы шлем и позвал парня, сидевшего с краю:

— Слышь, пойди сюда!

Тот не спеша поднялся и подошел, остановившись в нескольких шагах от мотоцикла.

— Ты кто? Обзовись, — тоном, не предполагающим отказа, сказал Андрей.

— Вовчик я, Попов.

— Что, магазин подломили? — спросил Андрей, кивая на стол.

— Ага, — довольно ухмыльнувшись, кивнул тот,

— Вовчик, подскажи-ка, корешок, Сёма Щепа здесь живет?

— Ага, вон, в первом подъезде.

— Лады. Ты, Вовчик, присмотри пока за аппаратом, нам еще сегодня долго кататься, братву собирать.

Гордый делом, порученным, как ему показалось, настоящими блатными, Вовчик прикипел к мотоциклу.

На четвертый этаж Андрей взбежал намного раньше Михаила, который поднимался чуть медленнее, и успел прислушаться к тому, что творилось за дверью в одиннадцатую квартиру.

— Что там? — шепотом спросил подошедший Михаил.

— Бухают. Вроде четверо или пятеро, слышно плохо. Ну что, я звоню в дверь, кричу, зову Сёму, а как откроет, ты его примешь у двери, а я прямо перед глазком стоять буду, чтобы не напугать.

— Договорились, — сказал Михаил, доставая свой пистолет, — начинай.

Андрей нажал сразу на три звонка, не глядя, к кому они, а другой рукой заколотил в дверь кулаком и закричал самым пьяным голосом, какой только мог изобразить:

— Сёма! Щепа! Открывай!

Через минуту из-за двери мужской голос спросил:

— Кто? Кого хоть принесло?

— Да это же я, Андрюха с Пресни, помнишь? Должок принес вот! Открывай, Сёма, выпить охота, а не с кем! А у меня с собой!

Щелкнул замок и дверь открылась. В сумерках затемненного коридора Андрей увидел среднего роста мужчину лет сорока, с выдающимся чубом, которому позавидовал бы любой казак и шрамом на правой щеке, из-за которого на лице Сёмы постоянно присутствовала половинка улыбки. За этот чуб и схватил его левой рукой Михаил, вытащив на лестничную площадку и приставив к левому глазу пистолет, который он держал в правой руке.