Поцелуй меня, дьявол - Мики Спиллейн

— Пожалуйста…

— Ты мерзкий ублюдок, Триваго. Из-за таких, как ты, гибнут люди.

— Нет, я…

— Заткнись! Ты бы мог его предупредить.

— Нет! — Он встал, держась за кресло. — Я их знаю! Еще по Европе знаю. И кто я такой, чтобы вмешиваться в их дела? Вы не представляете, что они делают с людьми. Вы…

Я влепил ему такую затрещину, что он перелетел через ручку кресла и распластался на полу с широко открытыми глазами, и слюна, стекавшая у него изо рта, начала окрашиваться в розовый цвет. Он напоминал букашку, которая пыталась спрятаться от паука и угодила в осиное гнездо. Кармен Триваго, подумал я, никогда больше не будет таким, каким он был до сих пор.

Я снова позвонил из холла, на этот раз домой, и мне ответила консьержка. Да, все в порядке, Лили спит, дверь у нее заперта, но слышно, как она дышит и разговаривает во сне. Муж на всякий случай в холле, делает вид, что работает. Было три телефонных звонка. Капитан Чемберс хотел немедленно вас видеть. Я поблагодарил и повесил трубку.

Подняв воротник плаща, я вышел на улицу. Порывистый ветер швырял в лицо тяжелые капли дождя. Я вглядывался в проносящиеся мимо машины с включенными «дворниками», едва различая за стеклом размытые очертания водителей.

Такси само остановилось у обочины. Я плюхнулся на сиденье, назвал адрес и полез за сигаретами.

Где-то Велда прислушивается к дождю, и на этот раз он звучит для нее предвестником беды. Наверно, она потеряла голову от страха и вряд ли сумеет что-нибудь придумать. Она может только ждать.

И где-то люди, которые ее схватили, тоже слышат шум дождя. Они думают о веренице трупов, которая тянется за мной, о двух мертвецах, сидящих под дорожным знаком в тупике, они думают о ползущем слухе, и до того, как что-нибудь сделать, они еще хорошенько подумают и не станут ее убивать, пока не убьют меня.

Я не полиция и не ФБР. Я сам по себе, но я тот человек, которого они боятся, потому что вереница трупов еще не кончилась.

Пэт был у себя в кабинете. Только внимательно присмотревшись, можно было понять по блеску в его почти закрытых глазах и по движению губ, посасывающих потухшую трубку, что он не спит.

Я бросил шляпу на стол и сел. Он ничего не говорил. Я вытащил из пачки предпоследнюю сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Он по-прежнему молчал. У меня не было времени для немого обмена мыслями, и я сказал:

— Ладно, Пэт, что случилось?

Он медленно вытащил трубку изо рта.

— Ты меня обманул, Майк.

Я почувствовал, как во мне колыхнулась жгучая злость.

— Вот здорово! Я же еще и виноват! Ну что ты сидишь, как пень? Говори, что там у тебя, или я ухожу отсюда ко всем чертям.

Если в его лице было какое-то сомнение, то теперь оно сменилось неуверенностью.

— Майк, это как разорвавшаяся бомба. Сейчас задействовано столько людей, сколько никогда не работало по одному делу. Они вкалывают день и ночь, и вдруг выясняется, что у тебя есть готовый ответ, который ты предлагаешь в обмен на что-то.

Я с облегчением откинулся на спинку стула, сделал глубокую затяжку и улыбнулся.

— Спасибо за комплимент. Я и не рассчитывал на такую быструю отдачу. Ты сам-то как об этом узнал?

— У нас есть стукачи, которые ничего не пропускают мимо ушей. Что ты хочешь выменять?

Я смотрел на него с застывшей улыбкой.

— Велду. Эти ублюдки схватили Велду. Она заманила Эла Аффи в ловушку, которая не сработала, и в результате сама попала к ним в лапы.

В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и монотонным шумом дождя.

— Я гляжу, ты не очень-то потрясен, — сказал Пэт. Потом он увидел мои глаза, и я понял, что он берет свои слова обратно.

— Они хотят быть уверены, что у меня это есть. Им нужно в этом убедиться, и только тогда они развяжут себе руки. Они должны знать, что дело верняк. Сперва они думали, что Берга Торн передала это мне, и обыскали мою квартиру. Будь на моем месте кто-нибудь другой, им было бы проще. Они знали, что должно было случиться.

— Давай по делу, Майк.

— Ответ? — Я покачал головой. — У меня нет ответа. Во всяком случае, я пока еще не могу протянуть руку и дотронуться до него. Мне нужны кой-какие детали.

— Нам тоже. По-моему, мы договорились делиться информацией?

— Я это помню. Что у тебя есть?

Пэт долго смотрел на меня, потом пододвинул мне через стол несколько листков.

— Берга не сама сбежала из санатория. Побег ей готовили. В тот день у нее была посетительница. Имя и адрес оказались вымышленные, и у нас нет никакого описания. Знаем только, что каштановые волосы. Одна из медсестер сказала, что Берга очень нервничала после того, как посетительница ушла.

— Как получилось, — перебил я, — что вы только сейчас об этом узнали?

— Это частный санаторий, и они боялись за свою репутацию. Они упирались до тех пор, пока мы их не припугнули. Тем не менее мы опросили всех, кто находился в тот вечер в санатории, и получили важную информацию от двух посетительниц. Они задержались после звонка и еще несколько минут разговаривали в холле. Они стояли рядом с палатой Берги и слышали обрывки разговора за дверью. — Пэт заглянул в листок и прочитал: — «…они тебя ищут. Они были сегодня в доме». Остальное нам пришлось обобщить. Женщина говорила ей что-то о главных воротах, потом насчет автомобиля, который будет ждать ее на северном углу, советовала быть как можно более спокойной.

Пэт замолчал, побарабанил пальцами по столу, потом постучал по зубам мундштуком трубки и сказал:

— На северном углу стояла машина ФБР, поэтому тот, кто ждал ее, должен был найти другое место. Она не увидела человека, которого ожидала увидеть, и с перепугу бросилась голосовать на шоссе.

— Она увидела этого человека, можешь не сомневаться, — сказал я. — Он был в другой машине. Она прекрасно знала, что ее преследуют.

— Здесь что-то не так.

— Ну, да. Как в журнале регистрации несчастных случаев, когда в него попадают убийства.

Пэт подвигал челюстью.

— А доказательства?

— Нету. Но именно так все и случилось. — Я не видел его лица, но знал, о чем он думает. К тем фактам, которыми я располагал, он шел своим собственным путем. — Первым убили Реймонда. Здесь и кроется разгадка, Пэт.

Он посмотрел на меня в упор.

— Реймонд был агентом мафии. Он вел импортные операции только для того, чтобы иметь предлог часто ездить за границу. Его использовали в качестве «гонца» для доставки наркотиков, которые мафия превращала в деньги.

Он смотрел на меня сверлящими глазами. Смотрел так пристально, что его даже перекосило от напряжения. Все, что мне оставалось, это неподвижно сидеть и пускать дым в потолок, чтобы чем-то занять свой рот.

Теперь картина заиграла всеми красками. Это было самое прекрасное произведение искусства, которое я когда-либо видел. С одним маленьким но — я не знал, что изображено и кто автор.

— На сколько сейчас подорожали наркотики по сравнению с довоенными ценами? — спросил я.

— Примерно вдвое.

Я поднялся и надел шляпу.

— Значит, четыре миллиона. Вот это и есть предмет ваших поисков, Пэт. Величиной с пару коробок из-под обуви. Если найду его, дам тебе знать.

— А ты сам-то знаешь, где он находится?

— Нет. Но у меня есть богатая идея. Товар так долго лежит в тайнике, что ничего не случится, если он полежит там еще немного. Все, что я хочу, это найти человека, который за ним охотится, потому что в его руках Велда. И если понадобится, я выкопаю товар и обменяю на нее.

— Что ты сейчас собираешься делать?

— Наверное, пойду убью кого-нибудь, Пэт, — сказал я.

Глава одиннадцатая

Полицейский на коммутаторе включил для меня линию внешней связи, и я набрал номер Мики Фрайди.

— Ты там одна? Это Майк.

— Майк! Да… здесь никого нет.

— Хорошо. Теперь слушай. Есть такое место — «Тексан бар», это на 56-й улице. Приезжай туда как можно быстрее. Я буду ждать. Запомнила?

— Да, но…

Я повесил трубку — лучший способ заставить женщину поторопиться. Мики будет там примерно через час, и это меня как раз устраивало.

У них была пересменка, и на улице перед зданием управления толпились полицейские. Я остановил такси и дал адрес Эла Аффи. Из-за дождя плотность движения упала до минимума, и дорога не заняла много времени.

Все осталось без изменений — пол в бурых пятнах засохшей крови, мерзкий запах блевотины. Я толкнул дверь, включил свет — и уперся взглядом в Эла, который улыбался мне из угла комнаты. Но это была страшная улыбка, потому что кто-то располосовал ему лицо разбитой бутылкой из-под виски. Его не просто убили, это было убийство, совершенное с особой жестокостью. Когда его убивали, он не мог произнести ни звука. Наверно, убийца вдоволь повеселился, потому что Эл умирал медленно.

Того, зачем я пришел, не было. На столе по-прежнему лежали две светокопии с планировками доков. Остальные чертежи исчезли. Я снял трубку, набрал номер коммутатора и сказал очень спокойно: