Не говори любви «прощай» - Потапова Татьяна

— А ты что здесь делаешь? — глупо спросила Варя.

— Что надо, то и делаю! — Обычная Ирина подобострастность куда-то напрочь улетучилась.

— Это она приходила в квартиру, — пояснил Валентин.

— Заткнись, урод! — оборвала его Ира. — Сыщик недоделанный!

— Я ей сказал, что в их квартире лопнула труба, нашу мастерскую залило водой, пришлось вызывать службу спасения, вскрывать дверь и менять замок, — Валентин интеллигентно не реагировал на Ирины выпады. — Она согласилась спуститься ко мне за новым ключом. А тут Люба подоспела. Вот стоим, разбираемся…

— Так ты не только деньги присваиваешь, но и ключи воруешь?! — У Вари от возмущения начал срываться голос.

— Нет, ну вы смотрите, как человека оскорбляют! — Ира закатила глаза. — Я ей деньги отдала, а она снова требует! Да я, если хочешь знать, специально к экстрасенсу сходила, рассказала, что и как. Экстрасенс сразу определила: да, отдавала. Хочешь, вместе к ней сходим? Она тебя в гипноз введет, и ты все сразу вспомнишь.

Варя судорожно вздохнула, как рыба, выброшенная на берег. Эта подлая Ира хочет убедить ее, что она не в себе? Страдает потерей памяти? Временная амнезия, как у героев бразильских сериалов? Кто бы мог подумать, что ее соседка обладает столь изощренной хитростью?

— Не переводи разговор, — сурово сказала Люба. — Откуда у тебя ключ от этой квартиры? Что ты тут устроила? Лежбище для любовных утех?

— А вам завидно всем? — приосанилась Ира. — Никому уже не нужны? Старые клячи.

У Любы сработал какой-то рефлекс, и она двинулась вперед всем корпусом, словно всю жизнь занималась боксом. Валентин испуганно схватил ее за руку.

— Мы вас все равно не выпустим отсюда! — грозно предупредил он Иру. — Сейчас и милицию вызовем. Вы, надеюсь, понимаете, что вторглись на чужую жилплощадь без всяких на то оснований. Украли с преступным умыслом ключ…

— Да что вы привязались ко мне с этим ключом! — нервно взвизгнула Ира. — Устроили ловушку и радуетесь! Милицией они меня пугают! — Она повернулась к Варе, и на ее лице отразился полный триумф. — У своего Сергея спроси, зачем он дал мне ключ, — победоносно заявила она. — Мужик смотреть на нее не хочет, а она строит из себя любимую жену. Да у нас давным-давно с ним роман! Сергей сто лет назад от тебя ушел бы, да боится, что ты всякие гадости ему начнешь в отместку устраивать.

Варе показалось, что она находится в театре и смотрит какую-то низкопробную постановку. То, что сказала сейчас Ира, до ее сознания доходило плохо. Перед глазами поплыла большая кровать, застеленная ярко-синим пледом. Она заполняла Варин мозг, вспыхивала зажженными свечами всех размеров и цветов.

— Что ты тут несешь?! — громко ворвалась в это видение Люба.

— Правду! — Опытная Ира мастерски добивала свою жертву. — Да, мы с Сергеем — любовники. В этой самой квартире провели немало счастливых часов, после которых бедному Сереже приходилось возвращаться к ненавистной жене. Ну, — победно осмотрела она собравшихся, — вы получили, что хотели?

Все молчали. Ира решительно повернулась в сторону выхода и прошипела стоящей на ее пути Варе:

— Подвинься! Встала как столб…

Варя автоматически сделала несколько шагов в сторону.

Хлопнувшая дверь объявила об Ирином уходе.

— Так, — попытался разрядить обстановку Валентин. — Давайте, девочки, выпьем.

— Точно, — подхватила Люба и посмотрела на Варю. — Нельзя вестись на ситуацию. Она могла все наврать. Надо обдумать, что делать дальше.

— Кто угодно, — тихо произнесла Варя, — но эта…

Они так и стояли в коридоре, не двигаясь с места. Только Валентин засуетился и дважды пробежал мимо них со стаканами, которые следовало помыть.

— Идите сюда, — позвал он.

Обеденного стола в мастерской не было, и бутылку со стаканами Валентин расположил на заляпанном краской табурете. Тут же лежала сухая вобла и кусок черного хлеба.

— Классный натюрморт, — залюбовался Валентин. — Подходит к Дню защитника Отечества. Только каски не хватает.

Он разлил водку и вдохновенно сказал:

— Физическая измена — фигня. Это я вам как творческий человек говорю. У нас на это смотрят как на необходимое вдохновение.

— Хорошо, что мой муж — не художник, — вздохнула Люба, пригубив из стакана. — Скажите, Валентин, а вам как мужчине эта Ира понравилась?

— Нисколько, — уверенно ответил тот. — Я терпеть таких не могу. Она наверняка феминистка. Ярко выраженная.

— Она ярко выраженная стерва, — поправила Люба. — При чем здесь феминизм?

— А как же? — удивился Валентин. — Кто такие феминистки? Бабы, у которых не сложилась личная жизнь. И они портят ее другим. Потому что не могут пережить, если кому-то хорошо.

— Вы не правы, — назидательно возразила Люба. — Дело не в этом. Просто наше государство построено в интересах мужчин. Вы посмотрите, что творится? У нас ведь все делается для того, чтобы мужики изменяли своим женам! Открыто предлагаются девочки для развлечений — в газетах, на телевидении, на улице… И никто с этим не борется. Такое чувство, что государство заинтересовано в развале семей! Да пусть все эти массажные салоны и девочки по вызову существуют где-нибудь, но так, чтобы не торчать из каждого угла. У нас измена жене воспринимается как доблесть! Даже политики не заботятся о личной чистоплотности. Я как-то одному симпатизировала, а оказалось, что у него, как у мусульманина, две семьи. Теперь видеть его не могу! Что уж говорить о среднем российском мужике! Сергей ведь нормальный человек! С чего вдруг он бросился на эту идиотку? Не верю я в такую любовь!

— Нами управляет природа. А мораль придумана людьми, — многозначительно изрек Валентин. — Женщина хочет многого от одного мужчины, а мужчина хочет одного от многих женщин.

— Слушайте, — от выпитой водки Варя слегка вышла из ступора, — а ведь если Ирка сюда притащилась, то наверняка для того, чтобы встретиться здесь с Серегой. Значит, он тоже должен прийти…

Всех охватил необъяснимый ужас.

— Может быть, он уже здесь, — зловеще предположила Люба.

Ее лицо стало сосредоточенным, она вдруг вскочила с места и резко бросилась из мастерской. Проводив Любу взглядом, Валентин с Варей одновременно последовали ее примеру.

— Стой! — услышали они громкий Любин возглас и галопом вбежали по лестнице.

Около злосчастной Женькиной квартиры стоял недоуменный Венедикт Бондарев и пытался освободить свою руку от железной Любиной хватки.

— Я так и знала! — крикнула та. — Это не Сергей! Она все придумала!

— Мама! — вдруг послышалось сзади. — Ты что делаешь?

По лестнице поднималась Инна с большим бумажным пакетом из Макдоналдса.

— Любаша, — вмешалась Варя, — это Веня, я рассказывала тебе, помнишь? Отпусти его.

— О господи! — простонала Люба. — Извините.

— Да что тут происходит? — Инна обиженно обратилась к матери. — Вы следите за нами, что ли?

— Больше нам делать нечего! — ответила утихомирившаяся Люба. — Знакомить надо мать со своими молодыми людьми. А то нечаянно принимаешь их за черт знает кого. Тут такие дела происходят! Короче, Инна, и вы, Веня, если сюда придет дядя Сережа или кто-то попробует дверь в квартиру открыть, срочно этого человека задержите и скажите нам. Мы внизу, на первом этаже, в мастерской у Валентина. Это Валентин, — представила она художника. — Потом вам все объясним.

— А мы… — неуверенно сказала Инна, — перекусить хотели. — И она показала на пакет из Макдоналдса.

— И пожалуйста, — разрешила Люба. — Кстати, там у вас лишних гамбургеров не завалялось? Может, с нами поделитесь?

— Возьмите, — Инна вытащила две коробочки с биг-маками, — я сейчас еще сбегаю.

— Вот что значит дочь, — загордилась Люба и сказала Вене на прощание: — Приятно познакомиться!

Они вернулись в мастерскую и снова расселись вокруг табуретки с сушеной рыбой. Валентин мечтательно произнес:

— Повезло парню. Такая девушка-красавица.

— А вы, кстати, женаты? — спросила Варя.

— Был, — радостно ответил Валентин. — Целый год. К счастью, ей подвернулся другой, и она к нему ушла. Я целый месяц праздновал.