Быт и нравы царской России - В. Анишкин

Из летописи мы узнаем еще об одном коварстве, которое приписывают Годунову. Так называемый царь и великий князь тверской Симеон[145], женатый на сестре боярина Федора Мстиславского, в царствование Федора вынужден был покинуть Тверь и уединился в своем селе Кушалине. Князь был набожным и тихим человеком и не представлял никакой опасности для трона, но Годунов видел опасность в его царском имени.

Борис как бы в знак расположения прислал на именины Симеону испанское вино. Симеон выпил кубок за здравие царя и через несколько дней ослеп. Летопись говорит, что в вино было подмешан яд. Об этом говорил и сам Симеон в разговоре с французом Маржеретом.

Теперь между престолом и Годуновым стоял только один человек. Это был царевич Дмитрий, но гибель его уже была предрешена.

Расправа с малолетним царевичем Дмитрием

Действительная причина смерти малолетнего царевича до сих пор не выяснена. По версии русского историка Н.М. Карамзина, к смерти Дмитрия был причастен Борис Годунов.

Сначала Годунов хотел объявить царевича незаконнорожденным, имея в виду его рождение от шестого или седьмого брака, а по церковному уставу законнорожденным считался ребенок, который родился не дальше третьего брака. Однако и шестое, и седьмое супружество Ивана IV было утверждено церковью, и Дмитрий в глазах народа и церкви оставался единственным наследником царя Федора. Тогда Борис через своих единомышленников стал распускать слух о склонности Дмитрия к жестокости. В Москве говорили, что мальчик в свои шесть-семь лет становится похожим на отца: любит кровь, с удовольствием смотрит на мучения животных и сам убивает их. Близкие к Годунову люди тоже считали, что смерть Дмитрия необходима для государственной безопасности. Отравить царевича поручили мамке Дмитрия, боярыне Василисе Волоховой, и ее сыну Осипу. Но яд, который сыпали в еду и питье, почему-то не действовал на ребенка. Убийца нашелся в лице дьяка Михаила Битяговского. Битяговскому заплатили золотом, обещали полную безопасность и отправили в Углич якобы для управления хозяйством вдовой царицы, а на самом деле для расправы с царевичем. Вместе с дьяком поехали его сын Данило и племянник Никита Качалов, которые были посвящены в замысел Годунова.

В субботу, 15 мая, в шестом часу дня царица вернулась с сыном из церкви и готовилась к обеду. Боярыня Волохова пошла гулять с Дмитрием во двор. Царица хотела пойти с ними, но чуть задержалась. Мамка почти силой вывела Дмитрия из горницы, отняв его от кормилицы Ирины Ждановой. Тут же появились Осип Волохов, Данило Битяговский и Никита Качалов. Волохов резанул царевича ножом по горлу, но не убил, бросил нож и побежал. Кормилица закричала и обняла Дмитрия, но Данило Битяговский и Качалов вырвали его из ее рук и зарезали. Когда царица выбежала на крыльцо, преступники уже убежали. Девятилетний мальчик лежал окровавленный в объятиях воспитавшей его кормилицы и, очевидно, уже не слышал криков своей матери. Пономарь Соборной церкви, который, может быть, видел убийство, ударил в набат, и все улицы заполнились людьми. Люди вбежали через ворота во дворец и увидели царевича мертвым. Убийцы скрыться не успели. Первым схватили Битяговского, и народ растерзал его. Быстро нашли и остальных виновных в смерти царевича. В живых оставили только Волохову для показаний, так как убийцы перед смертью не только сознались в преступлении, но и назвали главного виновника, которым был Борис Годунов.

Когда в Угличе все успокоилось, настоящую правду пытались скрыть и оказалось, что царевич сам себя зарезал в припадке, в чем виноваты Нагие, которые оклеветали дьяка Битяговского и его ближних. С этим Годунов и пришел к Федору. Федор плакал и всему верил.

Для того чтобы придать делу какую-то официальность и законность и тем успокоить народ, в Углич послали двух сановников для тщательного расследования смерти царевича Дмитрия. Одним из них был помощник Годунова в заговоре, Андрей Клешнин, другой боярин Василий Иванович Шуйский, ставший сторонником Годунова. В конце концов доверенные лица получили те показания, которые хотели, и составили такое донесение царю, которое было выгодно Борису.

Федор велел боярам закончить дело и казнить виновных. В результате всех Нагих сослали в далекие города и заключили в темницу, царицу Марию постригли и отправили в монастырь Св. Николая возле Чебоксар. Тела убийц, которые были сброшены в яму, достали, отпели в церкви и с почестями похоронили, а 200 невиновных граждан объявили убийцами и казнили, некоторым отрезали языки, некоторых заточили, а большую часть отправили в Сибирь в город Пелым на поселение. Город Углич опустел.

Мамке Волоховой и семье Битяговского Годунов дал богатые поместья, осыпал дарами знатных сановников, устраивал им богатые обеды, но народ не верил официальной версии убийства. Все были уверены в вине Годунова.

Такова версия русского историка Н.М. Карамзина. Но историки более позднего времени уже не так категоричны. С.М. Соловьев придерживался осторожной оценки в этом вопросе, но склонялся к «мнению народа» и писал, что «… народ памятлив и любит с событием, особенно его поразившим, соединять и все другие важные события», т. е. если Годунов с точки зрения народа — убийца, то он должен быть виновным и во всех остальных бедах России. Точку зрения народа разделял и А.С. Пушкин, что видно из его драмы «Борис Годунов».

Современные же историки вообще мало верят, что Годунов причастен к гибели Дмитрия, так как это не было ему политически выгодно.

Жестокость Бориса

Борису донесли, что в народе ходят оскорбительные для него слухи. Бориса обвиняли в том, что он специально привел хана к Москве, чтобы отвлечь народ от убийства царевича Дмитрия. Годунов мог бы не обращать внимания на эту нелепую клевету, но его это задело, и он всюду разослал чиновников, приказав им выявить клеветников. Людей хватали по любому подозрению и допрашивали с пристрастием; невиновные, не выдержав пыток, оговаривали других невиновных. Многие умерли от пыток и в темницах, многих казнили, отрезали языки. Эта жестокость напоминала времена Ивана Грозного, но Годунов считал такую меру необходимой для своей безопасности. При Годунове, если осуждали на казнь, то имя Годунова не упоминали, а писали в указе: «так приговорили бояре, князь Федор Иванович Мстиславский с товарищи».

Однако жестокость Годунова отличалась одной особенностью. С одной стороны, он считал, что невозможно править и не карать за преступления против власти, с другой стороны, он хотел быть милосердным и прощал тех, кто заслуживал опалы, но мог искренне покаяться. Известно, что он обещал прощение даже Михаилу Головину, изменнику, бежавшему при Иване IV в Литву. Годунов предлагал ему за возвращение в Москву достойный сан и хорошее поместье.

Рождение царской дочери

Весть о том, что Ирина беременна, быстро донеслась до всех уголков России. Летопись говорит, что никогда Россия еще не изъявляла такой искренней радости. И только Бориса эта весть не радовала, но он вынужден был делать вид, что разделяет всеобщую радость, и вздохнул с облегчением, когда Ирина родила не наследника-сына, а дочь. Родители рады были дочери и надеялись теперь родить и сына. Дочь назвали Феодосией, а в знак милости были прощены все опальные, все преступники, осужденные на смерть, были выпущены все узники; монастырям сделали богатое пожертвование, а духовенству в Палестину послали много серебра.

Теперь люди стали говорить, что Годунов подменил младенца и вместо мальчика взял у какой-то бедной женщины девочку. Но еще больше народ интересовал вопрос, может ли Феодосия наследовать престол, если в царской семье не появится наследник? Раньше в Россия никогда еще не было женщин-цариц, наследовавших престол. Говорили даже о необходимости закона, по которому престол можно было бы передать наследнице.

Годунова больше, чем кого бы то ни было, волновал этот вопрос, но все разрешилось со смертью Феодосии в следующем году. Федор и Ирина тяжело переживали смерть дочери, а Годунову, хотя он и смог показать, что скорбит вместе со всеми, народ опять не верил и подозревал, что он виновен в смерти Феодосии.

Болезнь и смерть царя Федора

Говорят, что Федор как-то перекладывал мощи митрополита Алексия в новую серебряную раку[146]. При этом присутствовал Годунов. Федор велел Борису взять мощи в руку и печально сказал: «Осязай святыню, правитель народа христианского! Управляй им и впредь с ревностию. Ты достигнешь желаемого; но все суета и миг на земле!». Это был 1596 г., и Федор уже предчувствовал свою близкую смерть.

В конце 1597 г. Федор тяжело заболел и было мало надежды на его выздоровление. Народ любил Федора, которого наделял святостью, и спокойствие России связывал с его ревностными молитвами. В храмах молились за исцеление доброго царя, но патриарх, вельможи и сановники уже знали, что положение Федора безнадежно, и гадали о содержании завещания. Федор в течение всего своего царствования жил волей Годунова и в завещании он вручал державу Ирине, а главными советниками трона назвал патриарха Иова, двоюродного брата и племянника царицы Анастасии Федора Никитича Романова-Юрьева и шурина Бориса Годунова.