Быт и нравы царской России - В. Анишкин

В конце 1597 г. Федор тяжело заболел и было мало надежды на его выздоровление. Народ любил Федора, которого наделял святостью, и спокойствие России связывал с его ревностными молитвами. В храмах молились за исцеление доброго царя, но патриарх, вельможи и сановники уже знали, что положение Федора безнадежно, и гадали о содержании завещания. Федор в течение всего своего царствования жил волей Годунова и в завещании он вручал державу Ирине, а главными советниками трона назвал патриарха Иова, двоюродного брата и племянника царицы Анастасии Федора Никитича Романова-Юрьева и шурина Бориса Годунова.

С Ириной Федор прощался наедине без свидетелей. Утром 7 января царь Федор, последний из рода Мономахов, скончался. Умер он незаметно, как будто тихо уснул. Царица потеряла сознание. Годунов напомнил боярам, что раз нет царя, нужно присягнуть царице, и все беспрекословно исполнили обряд целования креста в руках патриарха. Ирина получила скипетр со всеми правами неограниченной власти, и это был беспримерный случай за все время правления Россией: даже мать Ивана, Елена, правила только от имени малолетнего сына.

На рассвете большой колокол возвестил о кончине Федора. По словам современников, каждый дом стал домом плача. Дворец не мог вместить всех желающих проститься с усопшим. Народ скорбел о царе, но с усердием клялся в верности царице.

После похорон раздали милостыню бедным, церквям и монастырям, освободили узников из темниц и выпустили даже убийц.

Пострижение Ирины

Достоверно неизвестно, что говорил перед смертью Федор своей жене Ирине, но пишут, что, несмотря на завещание, он тайно велел ей принять монашество и посвятить себя Богу. Ирину и раньше не прельщала роскошь царской жизни, а после смерти мужа, которого она любила, она тем более возненавидела свет. Однако история допускает, что монашество Ирины больше устраивало Годунова, который мог повлиять на судьбу своей сестры. Но как бы там ни было, на девятый день после смерти Федора было торжественно объявлено о том, что Ирина отказывается от царства и навеки удаляется в монастырь. По летописным сведениям, которыми пользовался Н.М. Карамзин, эта весть стала неожиданной для Москвы. И священники, и Дума, и сановники, и дворяне, и, наконец, простые граждане просили Ирину не делать этого и называли ее матерью. Но Ирина проявила твердость и удалилась в Новодевичий монастырь, где приняла сан инокини под именем Александры. Современные историки считают, что удаление Ирины в монастырь все же произошло по требованию бояр и недовольной части народа{147}.

После пострижения Ирины духовенство, сановники, чиновники и граждане собрались в Кремле. Государственный дьяк Василий Щелканов требовал, чтобы все целовали крест на правление Боярской Думы, но народ кричал, что кроме царицы никого не хочет и что она и в монахинях остается матерью России. Когда же собравшиеся, наконец, поняли, что царица, оставив свет, уже не будет заниматься государственными делами, а государством нужно править, решили, что в таком случае царствовать должен брат Ирины, Годунов. Никто не посмел больше возразить и никто не посмел промолчать. Все воскликнули: «Да здравствует отец наш, Борис Феодорович!». Всем собором[148] пошли в Новодевичий монастырь и просили теперь уже монахиню Александру благословить ее брата на царство и тем успокоить государство.

Иов назвал Бориса избранным свыше для возобновления царского рода в России и предложил ему корону.

Глава 11. Царь Борис, царский двор и Россия (1598-1605)

Нарочитое противление избранию. ❖ Восшествие на трон. ❖ Некоторые нравственные законы Бориса. ❖ Царская казна. ❖ Прием иностранных послов при Борисе. ❖ Голод и его последствия. ❖ Разбойники. ❖ Чудеса и суеверия. ❖ Просвещение. ❖ Явление Лжедмитрия. ❖ Попытка отравления Лжедмитрия и смерть Бориса.

Нарочитое противление избранию

Годунову торжественно, при единодушном согласии духовенства, боярства, чиновничества и народа предложили корону. Но он неожиданно отказался от царства, к которому так стремился, и этим всех озадачил и поверг в изумление. Конечно, все, что говорил Годунов, было заранее продумано. На его речь патриарх ответил витиеватой речью, разбавив ее историческими примерами; он обвинял Годунова в излишней скромности и даже в неповиновении воле Божьей.

Народ боялся остаться без царя, который мог бы защитить Россию, и это было на руку Годунову.

17 февраля открылся Государственный собор, где кроме знатнейшего духовенства и двора присутствовало около 500 чиновников и выборных от всех областей. Все хотели одного: нового царя, а потому стояла тишина, и у собрания было полное единодушие. Иов сказал: «Россия, тоскуя без царя, нетерпеливо ждет его от мудрости Собора… думаем, что нам мимо Бориса Феодоровича не должно искать другого самодержца».

20 февраля Иов и вельможи объявили правителю, что он избран царем не Москвой, а всей Россией, но Годунов вторично отказался от короны и снова был непреклонен. 21 февраля решили в последний раз обратиться к Борису, и если он и на этот раз откажется, то отлучить его от церкви.

Годунов «сдался». Он пошел в церковь с духовенством и знатными людьми. Народ ликовал. Все плакали, обнимались и славили нового царя. Окруженный вельможами и народом, Борис вслед за духовенством пошел в храм Новодевичьего монастыря, где патриарх Иов благославил его на царство Московское и всея России[149].

Восшествие на трон

26 февраля Борис Годунов въехал в столицу. Его встречали хлебом, серебряными и золотыми кубками, соболями, жемчугом и другими дарами. Годунов был приветлив, всех благодарил, но не принял ничего из даров, кроме хлеба, сказав, что богатство в руках народа ему приятнее, чем в казне.

Все служивые люди целовали крест на верность Борису. Во все края были разосланы грамоты, извещающие об избрании государя. Патриарх Собором установил праздновать в России день воцарения Бориса, т. е. 21 февраля. Все члены Великой Думы поклялись «положить свои души и головы за царя, царицу и детей их».

Борис царствовал, но без короны и скипетра. Думали, что он сразу же наденет на себя корону со всеми полагающимися обрядами, но Годунов и здесь удивил многих: вместо скипетра он взял в руку меч и вышел в поле, давая понять, что безопасность отечества ему дороже и короны, и жизни.

Венчание на царство Бориса было еще более пышным, чем венчание Федора. Когда Борис заявил: «Бог мне свидетель, что в моем царстве не будет ни сирого, ни бедного», да еще потряс своей рубашкой со словами: «отдам и сию последнюю народу», крики восторга прервали службу. Борис также поклялся не казнить больше преступников, а только ссылать их на поселение в Сибирь.

В церковных дверях Бориса осыпали золотом, и он занял, наконец, свое место на троне России.

Некоторые нравственные законы Бориса

В 1599 г. Годунов вновь ввел в действие жалованную грамоту, которую в свое время дал митрополиту Афанасию Иван IV. Согласно этой грамоте, все люди патриарха, все его монастыри, чиновники, слуги и крестьяне освобождались от ведома царских бояр, наместников, тиунов и их не имели права судить за какие-либо преступления, кроме убийств, и могли зависеть только от суда патриарха[150]. Так Годунов выражал признательность Иову за его активную поддержку при возведении на трон.

Закон об укреплении крестьян был принят в пользу среднепоместных и небогатых владельцев, но имел, однако, негативные последствия: крестьяне часто убегали от своих хозяев, особенно от мелкопоместных дворян. Хозяева искали беглецов, судились друг с другом, разорялись. Это заставило Бориса хотя и не отменить закон, но объявить его временным, а в 1601 г. он снова позволил крестьянам переходить в определенный срок от одного владельца к другому, но не всем сразу, а не больше двух человек одновременно. Но это касалось только крестьян незнатных землевладельцев. Такой закон вызвал недовольство многих, и это вредило Годунову.

Еще один закон был направлен на искоренение человеческих пороков. Пьянство долгое время осуждалось лишь церковью и людьми с твердыми нравственными убеждениями. Ранее и Иван III, и его внук Иван IV пытались ограничить употребление спиртных напитков законом и наказывать за их неумеренное употребление как за преступление. Иван IV даже обложил налогом изготовление пива и меда.

Во времена Федора в больших городах существовали казенные питейные дома, где продавалась водка, которая неизвестна была в Европе вплоть до XIV века; многие люди тоже продавали крепкие напитки частным порядком, что еще больше способствовало распространению пьянства. Борис строго запретил вольную продажу спиртных напитков, объявив, что скорее помилует вора и разбойника, чем корчмаря[151]. Он обещал дать торговцам спиртным земли, если они пожелают заняться хлебопашеством и жить честным трудом.