Тайны военной космонавтики - Святослав Славин

а) в случае необходимости это облегчит быструю организацию спасения;

б) это исключит объявление каким-либо иностранным государством космонавта разведчиком в военных целях…»

Казалось бы, все логично. И на основании этого документа был принят другой — ЦК КПСС принял постановление «О запуске космического корабля-спутника» от 3 апреля 1961 года:

«1. Одобрить предложение <…> о запуске космического корабля-спутника "Восток" с космонавтом на борту.

2. Одобрить проект сообщения ТАСС о запуске космического корабля с космонавтом на борту спутника Земли и предоставить право Комиссии по запуску в случае необходимости вносить уточнения по результатам запуска, а Комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам опубликовать его».

Казалось бы, застраховались и перестраховались. Тем не менее я, например, помню, что первое сообщение о запуске прошло по радио уже после того, как Гагарин фактически закончил свой полет.

Многие при этом ссылаются на технические причины задержки. А может, все-таки еще раз перестраховывались?

Вот вам еще маленькая деталь. В случае отказа системы автоматической посадки Гагарин должен был переходить на ручное управление. Опять-таки на всякий случай оно было заблокировано. Шифр этот Гагарин знал наизусть. Более того, сам Королев тайком сунул ему в карман скафандра бумажку с обозначением этого шифра.

Но ручное управление все-таки заблокировали. А вдруг Гагарин сойдет с ума? Кому нужен такой герой?..

Думать так заставляет хотя бы такой факт из истории космонавтики. Ведь не сообщили же нам всей правды о катастрофе на Байконуре, в которой погибло множество народа, в том числе и маршал Неделин. ТАСС тогда ограничилось скупой информацией о смерти военачальника при исполнении служебных обязанностей.

КАК ПОГИБ МАРШАЛ? Возможно, об этой трагедии не говорили долгое время не только потому, что все происшествия, связанные с отрядом космонавтов, у нас старательно засекречивали. Но и из-за того, что тогда пришлось бы рассказывать подробности о том нарушении техники безопасности, в результате которого погибли сам главнокомандующий Ракетными войсками маршал М.И. Неделин и еще несколько сотен человек. Первые подробности об этом происшествии появились в открытой печати лишь десятилетия спустя.

А дело было так. 24 октября 1960 года на десятой стартовой площадке Байконура проводилась подготовка к пуску очередной тяжелой баллистической ракеты. Однако после ее заправки была обнаружена неисправность в автоматике двигателя. Техника безопасности требовала в таком случае слить топливо и лишь после этого устранять неполадки. Однако тогда наверняка сорвался бы график, с запуском бы не поспели к очередной годовщине Октября, пришлось бы отчитываться за это перед правительством…

В общем, будучи старшим по званию, маршал принял решение — устранить неполадку на заправленной ракете. Ракету облепили десятки специалистов, поднимаясь на нужный уровень по фермам обслуживания.

Сам Неделин лично наблюдал за ходом работ, сидя на табурете в 20 м от ракеты. Его, как это обычно бывает, окружала свита, состоявшая из руководителей министерств, главных конструкторов различных систем, чьи изделия использовались в ракете.

Что именно случилось, теперь уж, конечно, точно не скажет никто. Наиболее же вероятна версия, полученная специалистами, которые расследовали потом причины катастрофы. Она такова. Когда была объявлена 30-минутная готовность, подали питание на программное устройство. При этом произошел его сбой и прошла незапланированная команда на включение двигателей второй ступени.

С высоты нескольких десятков метров по людям ударили мощные струи раскаленных газов. Многие, в том числе и маршал, погибли сразу, даже не успев понять, что именно произошло. Другие пытались бежать, срывая на бегу горящую одежду. Но их удержал забор из колючей проволоки, ограждавший со всех сторон стартовую установку. Люди попросту испарялись в адском пламени, оставляя после себя лишь очертания фигур на выжженной земле, связки ключей, монеты, пряжки ремней…

Оставшиеся в живых долгие годы страдали от отравления парами топлива и газами.

Первые полеты

Такая политика: у нас всегда и все в порядке, а неприятности могут быть только у американцев — привела и к тому, что и вокруг самого полета Гагарина было наверчено немало вранья. А сам доклад Юрия Алексеевича был засекречен и пролежал в ведомственных сейфах около 30 лет. А все потому, что первый космонавт Земли вместо бодряческого и, в общем-то, нужного лишь политикам доклада поступил, «как учили»: под магнитофонную запись подробно рассказал, что и как было на самом деле.

Итак, что же происходило на борту корабля «Восток» после того, как Гагарин произнес свое знаменитое «Поехали!..»?

ТАЙНЫЙ ДОКЛАД ГАГАРИНА. Накладки начались уже с закрытия входного люка. Когда за Гагариным закрутили все болты,

выяснилось, что прокладки не «держат» герметичности. Пришлось снова открывать люк и повторить всю операцию заново. А время ведь шло…

Тем не менее старт и выход на орбиту прошли нормально. Тряска, шум, перегрузки, вибрации — все было в пределах допустимого. Как сообщает сам космонавт, он, например, был готов услышать «гораздо больший шум».

Но вот когда корабль вышел на орбиту, неприятности посыпались, как из рога изобилия.

Были и мелкие — улетел куда-то плохо привязанный карандаш и стало нечем делать записи в бортжурнале. Не до конца перемоталась пленка в магнитофоне, и пришлось ее экономить.

Были и покрупнее — связь с Землей оказалась недостаточно устойчивой, то и дело пропадала. Корабль во время полета вращался вокруг продольной оси… Однако «мне сообщили, что корабль идет правильно, что орбита расчетная, что все системы работают нормально», свидетельствует Гагарин.

А вот тут, мягко выражаясь, Земля несколько слукавила. Согласно расчетам баллистиков, «Восток» вышел на слишком высокую орбиту — порядка 370 км. А тормозная двигательная установка (ТДУ) на «Востоках» была одна, не резервированная. Если бы она отказала, корабль при нормальной, расчетной траектории все равно должен был бы спуститься на Землю за счет аэродинамического торможения в верхних слоях атмосферы максимум через 12 суток. На этот срок и рассчитывались все запасы на борту. Однако, просчитав гагаринскую орбиту, баллистики схватились за головы — корабль мог остаться в космосе на 50 суток…

Однако, на счастье, ТДУ не подвела, сработала точно в течение запланированных 40 секунд. «В этот момент произошло следующее, — отмечает космонавт. — Как только выключилась ТДУ, произошел резкий толчок. Корабль начал вращаться вокруг своих осей с очень большой скоростью. Земля проходила у меня во "взоре" сверху вниз и справа налево. Скорость вращения была градусов около 30 в секунду, не меньше. Получился "кордебалет": голова — ноги, голова — ноги с очень большой скоростью вращения. Все кружилось. То вижу Африку (над Африкой произошло это), то горизонт, то небо. Только успевал закрываться от солнца, чтобы свет не попадал в глаза. Я поставил ноги к иллюминатору, но не закрыл шторки. Мне было интересно самому узнать, что происходит. Я ждал разделения. Разделения нет. Я знал, что по расчету это должно произойти через 10 — 12 секунд после выключения ТДУ. При включении ТДУ все огни на ПКРС (пульте контроля ракетных систем. — С.С.) погасли. По моим ощущениям, времени прошло гораздо больше, чем следовало, но разделения все не было…»

Произошло же вот что. После того как ТДУ выдала тормозной импульс, приборный отсек должен был отделиться от спускаемого аппарата. Он и отделился. Но не полностью. Плата с кабель-мачтой не отстрелилась. И приборный отсек, соединенный пучком кабелей со спускаемым аппаратом, поволокся за ним. Он отстал лишь после того, как провода перегорели из-за нагрева в атмосфере.

А в это время в кабине… «Прошло минуты две, а разделения по-прежнему нет. Доложил по каналу КВ-связи, что ТДУ сработала нормально. Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч шесть есть до Советского Союза да Советский Союз тысяч восемь будет. Шум поэтому не стал поднимать. По телефону доложил, что разделения не произошло. Я рассудил, что обстановка не аварийная. Ключом я передал команду "ВН4", что означало "все нормально"».

Вот так, по-деловому оценивал обстановку человек, которому Земля, мягко сказать, доверяла не до конца. Не верила в его возможности. Иначе почему бы это кнопка ручного аварийного торможения была заблокирована специальным кодом? Правда, код был известен космонавту, дублировался запиской в специальном конверте. Ну а если бы он в волнении забыл все цифры, а конверт улетел подобно карандашу?..