За борт! - Клайв Касслер

— Не за что. Ваш звонок пробудил мое любопытство. Вы первый, кто спрашивает о нашем производстве бойлеров за последние, наверно, сорок лет.

— Вы отказались от этого бизнеса?

— Господи, да. Летом пятьдесят первого. Конец эпохи, можно сказать. Мой прадед производил броню для броненосцев флота конфедератов. После второй мировой войны мой отец решил, что настало время перемен. Он переоснастил фабрику и начал производство металлической мебели. Как оказалось, это было мудрое решение.

— У вас случайно не сохранились данные о прошлом производстве? — спросил Питт.

— В отличие от вас, все выбрасывающих янки, — с хитрой улыбкой сказал Ханли, — мы, южане, держимся за все свое, включая женщин.

Питт вежливо рассмеялся и не стал выяснять, каким образом то, что он родился в Калифорнии, делает его янки.

— После вашего звонка, — продолжал Ханли, — я порылся в архивах. Вы не назвали дату, но мы произвели для судов серии „Либерти“ всего сорок бойлеров с водяными трубами. И я за пятнадцать минут нашел счет-фактуру с их серийными номерами. К несчастью, я могу сообщить вам только то, что вы уже знаете.

— Бойлер был изготовлен для фирмы, которая устанавливала его сама или отправила на верфь для установки?

Ханли взял со стола пожелтевший листок и некоторое время разглядывал его.

— Здесь говорится, что 14 июня 1943 года мы отправили бойлер „Судостроительной корпорации „Джорджия“ в Саванну. — Ханли взял другой листок. — Вот отчет одного из наших людей, который осматривал бойлер после установки и подсоединения к двигателям. Единственное, что здесь интересно, это название судна.

— Да, название я знаю, — сказал Питт. — Корабль назывался „Пайлоттаун“.

На лице Ханли появилось удивленное выражение; он снова взглянул на листок.

— Должно быть, мы говорим о разных судах.

Питт посмотрел на него.

— Может, здесь ошибка?

— Нет, разве что вы неправильно записали серийный номер.

— Я был внимателен, — уверенно ответил Питт.

— Тогда не знаю, что и сказать, — ответил Ханли, перебирая бумаги на столе. — Но согласно отчету инспектора бойлер номер 38874 был установлен на судне серии „Либерти“ „Сан-Марино“.

Глава 15

Когда Питт рейсом из Чарльстона прилетел в вашингтонский аэропорт, в зале прибытия его ждала конгрессмен Лорен Смит. Она помахала Питту, и он улыбнулся. Махать было необязательно. Не заметить такую женщину, как Лорен Смит, невозможно.

Высокая, пять футов восемь дюймов. Длинные каштановые волосы уложены вокруг лица, подчеркивая выступающие скулы и темно-фиолетовые глаза. Розовое вязаное платье-туника с высоким воротом и закатанными длинными рукавами.

А в качестве элегантного дополнения — раскрашенный на китайский манер пояс вокруг талии.

Впечатление утонченности, но за ним — мальчишеская дерзость. Представитель штата Колорадо, Лорен работала в конгрессе второй срок. Работа ей нравилась, она была ее жизнью. Женственная и утонченная, в конгрессе она умела превращаться в свирепую тигрицу, когда отстаивала свои предложения.

Коллеги уважали ее не только за красоту, но и за ум.

Она не любила приемы и званые ужины и посещала их, только если возникала политическая необходимость. Единственным ее отвлечением от работы были отношения с Питтом.

Она подошла к нему и легко поцеловала в губы.

— С возвращением, путешественник.

Он обнял ее, и они вместе пошли за багажом.

— Спасибо, что встретила.

— Я взяла одну из твоих машин. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Это кое от чего зависит, — ответил он. — Какую именно?

— Мою любимую, синий „Тальбот-лаго“.

— Купе с кузовом Савчика?[11] У тебя дорогие вкусы. Эта машина стоит 200 000 долларов.

— Боже, надеюсь, я не помяла ее при парковке.

Питт строго посмотрел на нее.

— Если помяла, место в конгрессе от независимого штата Колорадо освободится.

Она схватила его за руку и рассмеялась.

— Ты больше думаешь о своих машинах, чем о своих женщинах.

— Машины никогда не пристают и не жалуются.

— Ну, я могу назвать кое-что еще, чего не делают машины… — сказала она с озорной улыбкой.

Они прошли через переполненный зал и остановились у багажной карусели. Наконец конвейер ожил, и Питт забрал два своих чемодана. Они вышли в серое прохладное утро и увидели синий „Тальбот-лаго“ 1948 года под неусыпным присмотром работника безопасности аэропорта. Питт устроился на пассажирском сиденье, Лорен села за руль. Он у роскошной машины был правосторонний, и Питту всегда было непривычно сидеть, смотреть в лобовое стекло слева на проходящие машины и ничего не делать.

— Перлмуттеру позвонила? — спросил он.

— За час до твоего приземления, — ответила она. — Для человека, которого вырвали из крепкого сна, он был достаточно сговорчив. Обещал поискать данные о судне, которое ты назвал.

— Если кто-то и знает суда, то Сент-Джулиан Перлмуттер.

— По телефону у него необычный голос.

— Это мягко сказано. Подожди, сама увидишь.

Питт несколько мгновений молча смотрел на картины за окном. Ему видна была река Потомак: Лорен проехала на север вдоль Мемориального парка Джорджа Вашингтона и свернула через мост Фрэнсиса Скотта Кея в Джорджтаун.

Питт не любил Джорджтаун. „Город-подделка“ называл он его. Тусклые кирпичные дома словно построены по одному проекту. Лорен свернула на улицу Н. Обочины уставлены машинами, мусор в кюветах, кусты вдоль тротуаров подстрижены, и тем не менее эти четыре квартала, пожалуй, самая дорогая недвижимость в округе. Маленькие дома, думал Питт, заполненные разбухшим эго от чрезмерного внешнего лоска.

Лорен втиснулась на свободное место и выключила зажигание. Они заперли машину и прошли мимо двух увитых диким виноградом домов к каретному сараю в глубине. Питт не успел взять в руки бронзовый молоток в форме старинного якоря, как дверь распахнул гигант, который наверняка весил не менее четырехсот фунтов. Небесно-голубые глаза моргали, а багровое лицо почти полностью закрывал густой лес седых волос и бороды. Если не считать маленького носа луковкой, человек напоминал опустившегося Санта Клауса.

— Дирк, — прогудел великан. — Где ты прятался?

Сент-Джулиан Перлмуттер был в пурпурной шелковой пижаме, с наброшенной сверху красно-золотой кашемировой шалью. Могучими руками он обнял Питта и в медвежьем объятии без малейшего напряжения перенес через порог. Лорен удивленно распахнула глаза. Она никогда не встречалась с Перлмуттером и не была готова к такому.