Малышка для большого босса. Любовь не продаётся - Виктория Вишневская

Конечно, он большой, сердитый, бородатый.

– Страшный? – спрашивает у неё Юсупов.

Хочется засмеяться.

Варюша в ответ качает головой.

Мой телефон в кармане вибрирует. И я разрываюсь. Продолжить наблюдать за ними, ловя эти единичные моменты, или же глянуть, что там?

Катя ведь могла отправить имя того человека.

Все же достаю телефон, захожу в сообщения. А там – анкета.

Я в смятении впиваюсь в имя, а потом поднимаю взгляд на Варю и босса.

Малышка тянется ладошкой к его бороде, запуская в неё пальчики и поглаживая.

Не верю в то, что только что прочитала.

Не верю в то, что вижу.

Такие совпадения маловероятны.

Юсупов Руслан Тагирович никак не может быть отцом моего ребёнка.

Глава 23

Руслан

Приятно. Маленькая ладошка нерешительно гладит меня по бороде.

Обычное детское движение. Такое невинное, милое.

Невольно издаю смешок.

Огромные карие глаза смотрят с еле заметным испугом.

Ох уж эти девчонки…

Неожиданно раздаётся странный глухой удар. Эхом разлетается по всей комнате.

Мы с Варей синхронно оборачиваемся. И глаза по пять копеек становятся уже у меня.

Веста лежит на полу, закрыв глаза.

Какого хрена?!

Варя, завидев маму, резко начинает плакать. Сирена раздаётся у меня под ухом, выбивая из колеи.

На секунду теряюсь.

Сажаю девочку на подушку, рядом с Лаки, а сам подрываюсь к Весте, на ходу доставая телефон. Звоню в «скорую», падая рядом, и нащупываю пульс на шее.

Есть.

Бьётся.

Медленно, спокойно, но бьётся.

Пока идут короткие гудки, слежу за Варей. Ползёт к нам по полу на четвереньках. Надрывно плачет, прямо как в первый день нашего знакомства.

– Ма-а-а.

От пронзительного крика сердце скручивает спиралью. Выворачивает наизнанку. Особенно в тот момент, когда малышка крохотными ладошками хватается за её майку.

Кладёт голову на грудь и продолжает плакать, истошно вопя слово «мама».

Млять.

Даже я, взрослый мужик, чуть не сдыхаю на месте.

Но девушка-диспетчер на том конце провода приводит меня в чувства.

Диктую адрес и, пока к нам спешит врач, с трудом вспоминаю правила первой помощи при обмороке.

Приподнимаю ноги Весты, подложив под них несколько подушек.

И стараюсь успокоить Варю, взяв на руки и прижав к себе.

Продолжает реветь у меня на плече.

Пытаюсь качать её, но ни хрена делать этого не умею.

– Тише-тише, – как болван, неумело успокаиваю её. – Мама спит, мама устала.

Похлопываю ребёнка по спинке, а сам пялюсь на девушку на полу.

Опять в обморок упала.

Недосып? Недоедание? Из-за чего?

Неужели у меня здесь суровые условия?

Да нет. Мягкие очень.

Или она где-то ещё работает?

Черт, проснётся, и ей капец. Устрою допрос с пристрастием, а если не понравится ответ – всыплю ремня.

Чтобы думала о себе, идиотка!

Благо, скорая приезжает быстро – была недалеко от нас. Варюша к этому времени не успокаивается, но хотя бы не орёт. Устала. Тихо всхлипывает и просится к маме на ручки.

А через несколько минут легкомысленная мать наконец-то приходит в себя.

Сразу взглядом ищет дочку. И, увидев её у меня, облегчённо выдыхает.

Внимательно слушаю врача и ответы Весты.

– Артериальное давление упало из-за успокоительных средств. Вы больше в таких дозах не употребляйте, – укоризненно летит от женщины из «скорой». – И не переживайте. Стресс порой очень мощно бьёт по организму.

– Не буду, – виновато опустив голову, говорит бедовая.

Успокоительные она пила. Дура.

Я не в курсе, что у нее случилось, но…

Черт знает, что сказать.

– Соблюдайте постельный режим, пейте больше прохладной воды. И запишитесь на обследование при повторном инциденте.

– Хорошо, – бубнит себе под нос. Конечно, никакое обследование она проходить не будет.

Когда медики «скорой» уходят, я отдаю малышку маме. Хоть и сказали, что ей нужен покой, но без дочери она разнервничается ещё сильнее.

– Извините, – сипло звучит с постели. Обнимает Варю так крепко, что я начинаю переживать за её состояние. Девочка реагирует на поцелуй в лобик, сильнее вешаясь на маму. – Что доставила вам проблем.

– Всё нормально, – гаркаю с угрозой. Зол на неё отчего-то. Понимаю, что не виновата. Но в голову раз за разом лезет сцена, как Варя ползёт к матери и плачет. – О ребенке думай.

– Думаю. Извините.

Шумно вздыхаю.

Невыносимая.

– Можно попросить вас кое о чем?

– Ну? – скрестив руки на груди, готовлюсь к концерту. Я предчувствую, как Веста начнёт испытывать меня на прочность и включит свой дурной характер.

– Дайте телефон, пожалуйста.

– Зачем? – скептически отношусь к её просьбе.

– Такси вызову… Домой поедем. Мы и так принесли слишком много хлопот.

– У меня останетесь, – твердо и бескомпромиссно чеканю. И прежде, чем она прервёт меня, показываю палец, угрожая ей. – Попробуй только «нет» сказать. Если хочешь – езжай. Одна. Но ребёнка не отдам – хватит ей на сегодня потрясений. Что если её мамашка второй раз в обморок свалится? Ты о Варе подумала?

– Извините, – в который раз повторяет, как болванчик, и отворачивается. Вижу, как гордячка закусывает губу. – Вы правы. Если вы не против, мы останемся.

Мне так спокойнее будет.

Киваю.

– Комнату напротив моей спальни займёте. Буду следить за тобой.

Она недоуменно смотрит в мою сторону.

Хлопает пушистыми светлыми ресницами.

– Не обсуждается, – сурово кидаю перед тем, как выйти из комнаты.

Оставляю их одних. Им надо.

А сам зло шагаю на кухню. Выпить хочу.

Вот нанял себе домработницу…

Но ощущение, что приобрёл геморрой.

И