Газета Завтра 788 (52 2008) - Газета Завтра

Посредством оптической метафоры параллакса философ показывает всю тупиковость логики простого "сопротивления" Матрице: "всё, что нужно — это слегка изменить нашу точку зрения, и вся деятельность "сопротивления", забрасывания властей невозможными "подрывными" (экологическими, феминистическими, антирасистскими, антиглобалистскими…) требованиями, предстанет в виде внутреннего процесса подпитки машины власти, поставки материала для продолжения её движения".

В этом пункте Жижек расходится с авторами знаменитой "Империи" М.Хардтом и А.Негри: его радикальный отказ, метафизическое самоустранение "нельзя сводить к позиции "скажи "нет!" Империи", оно относится прежде всего ко всему богатству и многообразию форм сопротивления, которые помогают системе воспроизводить себя, гарантируя наше участие в ней". Используя формулу героя рассказа Мелвилла Бартлби "я бы предпочел отказаться", Жижек настаивает, что сегодня — это не столько "я бы предпочел отказаться от участия в рыночной экономике, капиталистической конкуренции и спекуляциях, сколько куда более проблематичное для некоторых "я бы предпочел отказаться от участия в благотворительных акциях по поддержке чернокожих детей-сирот в Африке, в борьбе против бурения нефтяных скважин в диких болотах, в отправке книг для воспитания женщин Афганистана в нашем либерально-феминистском духе".

В этом смысле В.Глазычев сильно упрощает, будто чтение Жижека "это необходимая гимнастика способности к мышлению, пребывающей в большом дефиците, судя по той неспособности различить управление развитием от управления функционированием, каковую демонстрируют эконом-математически обученные новые наши управленцы". Возвращаясь к нашей исторической аналогии, напомним, что в 1872 году на книжных прилавках появился "Капитал" Карла Маркса, вышедший в Петербурге в издательстве Н.П. Полякова тиражом 3000 экземпляров. Причем важнейшая книга марксизма продавалась легально, поскольку цензор с исторической фамилией Скуратов разрешил ее издание, потому как "книгу все равно никто читать не будет, а кто и будет читать — ничего не поймет". Однако, как известно, классика и прочли, и поняли. Книгу Жижека тоже многие прочли и некоторые даже поняли — хотя бы, если судить по борьбе рецензентов, обличающих "неверное прочтение". Хотя внесистемное движение в России еще слаборазвито и не представляет реальной угрозы режиму. Впрочем, как и тогда, когда "Капитала" вышел легально, поскольку цензура надеялась, что из-за трудности изложения эту книгу Маркса никто не прочтёт. Благодаря тому, что цензоры не поняли революционного смысла учения Маркса, русские люди смогли ознакомиться с интеллектуальной бомбой. По свидетельству одного из друзей Маркса — Ф. Лесснера, когда экземпляр "Капитала" на русском языке был получен Марксом, это событие стало настоящим праздником для него. Ну, а в том, что выход русского "Параллакса" обрадовал Жижека, можно не сомневаться…

Игорь Панин ПЕРВОЕ ПРИЗНАНИЕ Подведены итоги литературной премии «Дебют» 2008 года

В театре "Et Cetera" состоялась церемония награждения победителей литературной премии для молодых писателей "Дебют". Учредитель премии, депутат Государственной Думы России и глава гуманитарного фонда "Поколение" Андрей Скоч с удовлетворением отметил, что "географический охват "Дебюта" в 2008 году составил половину земного шара — было прислано более 50 тысяч работ из разных сел и городов, от Петропавловска-Камчатского до Берлина".

Председатель жюри поэт Тимур Кибиров был немногословен, сообщив, что престиж премии растет год от года, добавляются новые номинации, повышаются премиальные суммы.

Лидия Федосеева-Шукшина, вручавшая премию в номинации "малая проза", внесла в атмосферу вечера заметное оживление, пошутив, что не совсем понимает то, о чем говорят финалисты "Дебюта", но инстинктивно чувствует, что это люди чрезвычайно талантливые.

Член жюри, прозаик Сергей Сибирцев говорил о том, что "Дебют" уже открыл для российского читателя немало имен, приведя в пример молодого прозаика Сергея Шаргунова, которого назвал "литературной звездой".

Сергей Красильников из Латвии победил не только в номинации "крупная проза", но и получил спецпремию "Молодой русский мир" для авторов, живущих за пределами РФ, и увёз, таким образом, две "дебютовские" статуэтки в Прибалтику. В "малой прозе" победителем был признан Михаил Енотов из Казани, в номинации "поэзия" — Андрей Егоров из Петропавловска-Камчатского. Москвичка Дарья Грацевич праздновала победу как лучший киносценарист. Лучшим эссеистом стал череповчанин Александр Монтлевич, а драматургом — Ярослава Пулинович из Екатеринбурга.

Информационный партнер "Дебюта" — редакция журнала "ELLE" — вручила свою собственную премию в номинации "вольный стиль" Екатерине Репиной из Приморья.

Особо стоит отметить спецприз "Мужество в литературе", присужденный Егору Молданову из Амурской области — человеку нелегкой судьбы, воспитаннику детского дома, написавшему автобиографическую повесть "Трудный возраст".

Василина Орлова МОСТ НА ОСТРОВ РУССКИЙ

ЭТИ ДЕВЯТЬ ЧАСОВ в самолёте похожи на некое испытание, из которого выходишь попросту в другом, параллельном пространстве, где, оказывается, тоже существует русский город — Владивосток. До того непредставимо, не укладывается в голове поистине необъятная земля, перемотавшаяся под крылом самолета наподобие киноленты.

А что перемоталось, отмоталось куда-то назад — не только моё ощущение человека, первое детство которого прошло в Приморье, но и чувство, знакомое многим путешествующим москвичам.

Без особенного озлобления и не так торопятся здесь люди, на улицах меньше наглой рекламы, а та, что есть, скажем, в виде щитов и растяжек над дорогой, издырявлена на манер перфокарты, чтоб не сдуло штормовым ветром. От этого и сами рекламные призывы кажутся чем-то не таким неизбывным. И — настроение здесь другое, другие интонации, другие взгляды на все, что происходит у нас в стране, — мало похожие на те, которые в обыкновении теперь в столице.

Разумеется, Москва бесконечно разнообразна: здесь всякой твари не менее, чем по паре. Но основные векторы жизни Москвы и других частей России, увы, столь различны, что не будет натяжкой назвать их разнонаправленными, и еще не известно, достанет ли у власти силы скреплять это непрочное единство. Во всяком случае, в Москве мало у кого сердце отзовется особенной болью при все новых и новых печальных известиях из провинции: о срыве отопительного сезона, о выводе военных частей из пустеющих городков, о закрытии очередного деревенского клуба — и здесь, по разделительной меже, по линии, означающей равнодушие, не по картам местности, а по лоциям сознания, проходит настоящая граница между русским Западом и русским Востоком.