Разведка боем - Александр Быченин

Ага, все-таки есть аборигены, и именно местного происхождения, а не из опустившихся землян, иначе Сашка по-другому бы выразился. Возьмем на заметку.

– А ты что скажешь? – обратился я к подранку. Тот пришел в себя довольно давно и сейчас внимательно прислушивался к разговору. – Или тебя мотивировать к беседе надо?

– А ч-что говорить? – испуганно просипел он.

– Зачем на нас напали? – влез Сашка. – Договоренность же была с вами. Суки, порвал бы!..

– Это все Седой! – ушел в отказ подранок. – Он договаривался с «мародерами», а нас набрал на разовую ходку, сказал, знает место, где передатчики завалило. Мы туда пришли, а там уже пусто. Или вообще ничего не было. И тыловик городской с двумя охранниками на «шишиге». Мы подумали, что он нас опередил, грохнули их, короче, чтоб товар забрать… А в кузове брус деревянный оказался. Они там, судя по всему, на привал остановились. Мы машину спрятали, оружие, что с убитых взяли, чтоб не палиться, в ней оставили. Седой сказал, что теперь в город соваться нельзя. Нужно уходить на юг, там народец дикий, можно дела делать. И предложил еще «мародеров» раздербанить, оружие добыть и стать полноценной бандой.

– Уроды!.. – не выдержал Сашка. – Удавлю суку!

– Спокойствие, только спокойствие, мой юный друг, – придержал я его за локоть. – Подранок теперь проходит сразу по двум пунктам грузовой ведомости: соучастник тяжких преступлений – одна штука, он же важный свидетель – одна штука. Давай его до города довезем живым и относительно целым. Если будет врать, прострелишь вторую ногу.

Чтобы показать серьезность последнего утверждения, я кинул Сашке у него же ранее отобранный кольт. Тот ловко поймал оружие за рукоятку, по-кошачьи извернувшись в процессе, и сморщился от боли – голова все еще давала о себе знать. Однако пистолет не выпустил и весьма красноречиво уставился на подранка. Пленник же еще более осунулся под пронзительным взглядом и заерзал на животе, попытавшись сильнее вжаться в землю. Опасается, значит. Это хорошо, разговорчивее будет.

– С «перевалкой» вроде понятно, – вернул я беседу в конструктивное русло. – А «бобик» с «шишигой» – это что?

– «Бобик» – это УАЗ-469, машина древняя, но простая и дубовая. По нашим нынешним возможностям самый оптимальный вариант легкового транспорта – полный привод, рама, военная комплектация, грузоподъемность опять же хорошая. У нас на таких все спецы катаются, а у гражданских в почете «козел» – ГАЗ-69, этого еще во Вторую мировую придумали. А «шишига» – ГАЗ-66, военный грузовик. На их базе малыми сериями разные машины делают. На бензиновых двигателях у нас вся техника.

– Ни хрена себе!.. – удивился я. – Вы что же, все технологии растеряли?

– Не, с технологиями все в порядке. До Бойни в городе были значительные производственные мощности, половина гражданского наземного транспорта на материке у нас обслуживалась. А вот военных производств не было, поэтому нас не очень сильно бомбили. Половина города уцелела, население процентов на шестьдесят – восемьдесят выжило. Удалось оборону организовать, большинство мужиков служило, на Фронтир люди рисковые едут. Отбились и от десанта легорийского, и от аборигенов. Потихоньку жизнь налаживать принялись. Лет через десять после Бойни стал наш Чернореченск самым сильным и богатым городом в округе. В пределах ближайших двух-трех тысяч километров в любую сторону второго такого нет. Остальным городам досталось гораздо сильнее, выжившие, конечно, снова объединяться стали, поселения возникли, но жили они на скудных довоенных запасах. Власть у нас взял Федор Терешков, главный инженер машиноремонтного завода, начал потихоньку производство возрождать. На заводе репликаторы сохранились, и у него в личном архиве великое множество старинной технической документации нашлось, чуть не с семнадцатого века еще. Коллекционером он был, к нашему счастью. Убедил Совет – это типа наше правительство выборное, но рулит там всем Председатель, – что можно совершенно свободно тяжелую промышленность построить. За образцы взять технику из середины двадцатого века примерно. Еще старее смысла нет, а уже с восьмидесятых годов техника сильно усложнялась, электроники много использовалось, хоть и примитивной. Репликаторы решили почем зря не гонять, изготовлять на них только промышленное оборудование или что-то очень нужное в единичных экземплярах, типа лабораторной техники.

Оборудовали сначала «оружейку» – Первый механический завод. Стали на нем огнестрельное оружие и боеприпасы выпускать. Потом машиностроительный завод организовали – поставили оборудование на полный цикл. Сейчас простенькие автомобили на двигателях внутреннего сгорания собираем. Благо нефть тут вокруг, добывать легко. А раз нефть, то грех ее не использовать – нефтеперерабатывающий поставили, пластик различный получаем, топливо, каучук синтетический… В общем, обеспечили сначала себя, а еще лет через двадцать и с соседями торговать начали. Только с электроникой беда – оборудование слишком сложное, даже для технологий двадцатого века, и сырья нужного поблизости нет. Приходится копательством и мародеркой заниматься. На том и попались… – грустно закончил рассказ Сашка.

– Занятно… А с населением у вас как?

– Сейчас расплодились, по последней переписи двести тридцать тысяч население, и это только в Чернореченске.

– А что, еще города рядом есть?

– Не, городов больше нет. Вернее, есть, но далеко на юге. Городок есть, Застава называется, форпост северный, население тридцать тысяч. Но у нас много народу по деревням и хуторам живет, – пояснил Сашка. – Еще тысяч около ста. Чернореченск столица, а княжество километров на полтораста во всех направлениях.

– Княжество? – хмыкнул я недоверчиво. – Вы к монархии вернулись?

– Да нет же, – возмутился парень. – Совет у нас выборный командует, во главе с Председателем. Но государство в наличии имеется вместе со всеми атрибутами – и судебная власть есть, и исполнительная, и армия, и даже валюта собственная, нефтью и товарами обеспеченная. Называть же его как-то надо, вот и зовем княжеством, вроде как в шутку. На самом деле удобно – коротко, язык ломать не надо, и по существу.

– Понятно. Люди откуда появились, да еще столько?

– Своих после Бойни больше ста тысяч в живых осталось, потом из ближних земель колонисты уцелевшие начали подтягиваться – все же у нас легче выжить, чем в маленьких общинах. Тем аборигены покоя не давали. А в Чернореченске только с продовольствием проблемы были поначалу, однако выкрутились, сельское хозяйство развили, по лесам охотничьи артели мотались. Сейчас нас деревни да хутора едой обеспечивают с большим запасом. Да и с местными, что поближе обитают, замирились, торгуем – они нам продовольствие и предметы роскоши в виде пушнины и драгметаллов, а мы им одежду, инструменты, оружие. Зажили сыто и спокойно – плодиться начали.

– Постой-ка, это вы аборигенам огнестрел продаете, что ли?

– Ну да, а что такого? – удивился Сашка.

– И проблем себе не нажили?

– Не-а. Мы ж им автоматическое оружие не продаем, только винтовки-«болты», а они выпускаются под универсальный боеприпас – 7,62х39, автоматный. Потому и преимущества особого в дальности и точности у таких винтовок перед «калашами» нет. Да и продаем их все больше на дальняк, местные уже давно все вооружились. Самый серьезный сдерживающий фактор – патроны для аборигенов дороговаты, они винтари в основном для обороны и внутренних разборок держат. Охотятся с луками, даже арбалетов не знали до нас.

– Автомат у тебя интересный, – уцепился я за тему. – Почему «калашников», а не «американец» какой-нибудь или «немец»?

– Смеешься? – возмутился Сашка. – Раз в оружии понимаешь, значит, должен знать, что надежнее «калаша» в двадцатом веке не было ничего. В производстве прост, пластмассы у нас много – вот и поставили на поток АК-103, ничего придумывать не стали, даже дизайн менять не пришлось. А калибр семь шестьдесят два используем, так как живем в лесном краю, пять сорок пять не катит.

– А еще что из вооружения производите?

– Если по классам, то довольно много оружия. А вот моделей всего ничего. Тут как патронную фабрику в строй ввели, встала проблема ее рациональной загрузки. Собрались все инженеры, кто хоть какое-то касание к оружейному делу имели, и решили сообща, что надо сводить номенклатуру боеприпасов к минимуму, чтобы ресурсы не распылять. Приняли на вооружение универсальный боеприпас 7,62х39, он и автоматный, и винтовочный, и для пулеметов ручных. Под него наладили производство АК-103, винтовки Мосина в версии карабина тысяча девятьсот сорок четвертого года, правда, ложе делаем пластиковое, и затворная группа больше на маузеровскую смахивает, под гильзу без закраины, да ты и сам видишь – вон валяются, и пулемета РПКМ. Еще ограниченными партиями выпускается 7,62х51 НАТО, специально под единый пулемет, который на основе «печенега» сконструировали, просто под патрон с гильзой без закраины. Его оказалось проще в производство внедрить, чем 7,62х54R. Второй боеприпас – под пулеметы «корд», калибра 12,7 мм, эти вообще никуда не продаем, производим только для внутреннего пользования, они на защите периметра и на боевой технике. Третий – гранаты ручные, Ф-1 и РГН-5, тоже для себя, на сторону пускаем только в дружественные армии, например, в Порт-Владимир. Четвертый – реактивные огнеметы «Шмель», страшная штука. Я такой в руках всего лишь раз держал, на выпускных учениях. Ну и пистолетный боеприпас, тоже универсальный, 9х19 парабеллум, под него делаем «Кольт М1911А1», как у меня, и гражданскую версию – «Кольт-компакт».