Принц воров - Валерий Горшков

Окажись Шелестов просто полковником, он уже сейчас вскочил бы в машину и дал приказ трогать. До Лебяжьей канавки, если разобраться, не так уж далеко. Но Шелестов был полковником военной разведки, и то, как сворачивали себе шею многие, садясь вот так в машину и прося водителя трогать, ему было известно не понаслышке.

Тридцатые минули, но у старца в Кремле подозрительности меньше не стало. Наоборот, ее прибавилась. Победа дала ему исполинские полномочия и веру в него народа, а потому любые кривотолки в свой адрес стареющий демон воспринимал как оскорбление в адрес бога. Харчующиеся из его кормушки Лаврентий Павлович и иже с ним, ощутив в конце сорок пятого невероятный приток сил, изощрялись в способах изобличения врагов народа, то есть врагов старца, этих сил не жалея. Головы продолжали лететь направо и налево, преимущественно головы думающие, рассуждающие конструктивно, страна снова беднела мозгами и наживала себе врага в лице Кремля.

Не исключается, что в период расслабления, наступившего после войны, кое-кому пришло в голову почистить и военное управление разведки СССР. Возможностей у крысоловов Берии для этого хватает — любой архив мог оказаться на столе параноика в считаные часы.

А если вычислили прошлое Ярослава? Сделать это, между прочим, не так уж трудно. Это тогда, в начале сороковых, не было времени листать архивы и оголять корни. Сейчас же этого времени хоть завались. Выкопали дело Корсака, которых, может быть, на самом деле было два, и сгорел в печке начальника НКВД Ленинграда тогда только второй экземпляр. Почитали… Сверились… Точно — Шелестов! Это наш бравый замначальника военной разведки покрывал долгие годы убийцу и разбойника, сына врага народа, и это он представлял его к званию Героя! А может быть, ошибка?.. Это не тот Шелестов? Или клевета в адрес героя войны?

Как же проверить? Проверка займет ровно час времени. Старого еврея, погоревшего на продаже часов старшины милиции, застреленного вчера в перестрелке с бандитами, направляют искупать вину в дом на Невском. Наружное наблюдение в доме напротив засекает время — приезжает Шелестов к шестому дому, значит, это тот Шелестов, не приезжает, значит, голову нужно рвать тому, кто подсунул липовый экземпляр дела в архив, дабы опорочить боевого офицера Шелестова.

Может, и еврея никакого нет. Сейчас спустится Шелестов в фойе, а у старика инфаркт случился. Еврея нет, есть труп и расписка в кармане. А еще есть майор Гранский, которому за сдачу начальника пообещали наверху направить больного чахоткой старшего сына в Крым до полного излечения.

Впрочем, расписка — это еще как посмотреть… Если люди Берии «слушали» сейчас разговор в кабинете, то плюсов в их актив не прибавилось.

Выйдя в коридор, Шелестов прошел до лестницы и зашел в один из кабинетов.

— Паша, — обратился он к молодому мужчине, вставшему из-за стола и вышедшему из-за него, — у меня к тебе просьба личного характера. Возьми в гараже трофейный бежевый «Мерседес» и проскочи к шестому дому на Лебяжьей канавке.

Подумав, как правильно сформулировать распоряжение, полковник поправил на молодом человеке воротник рубашки, выправив один его конец из-под отворота пиджака, и добавил:

— В этом доме могут произойти самые неожиданные вещи. Например, стрельба. Крики о помощи. Из любого подъезда могут вдруг ни с того ни с сего начать разбегаться личности, как говорит майор Гранский, подозрительной наружности… Едва ты почувствуешь неладное — почувствуешь, а не увидишь! — я хочу, чтобы ты тотчас позвонил мне. И никаких контактов со штатом нашего управления, если ты понимаешь, как говорит майор Гранский, что я имею в виду…

— Я понял, — спокойно ответил молодой человек. — Я понял, что делать, и понял, кто может особенно интересоваться моими передвижениями. Разрешите идти?

Молча подойдя к столу, Шелестов вынул из кармана фотокарточку и бросил ее на стол. Через несколько минут, убедившись в том, что подчиненный запомнил запечатленное на ней лицо, он так же молча сунул фото в карман.

— На тот случай, если вдруг начнутся неожиданности , я хочу, чтобы у тебя был какой-нибудь планчик . Желательно в письменном виде.

Молодой человек кивнул.

Шелестов вышел в коридор вместе с ним. Посмотрев ему в спину, он мысленно перекрестил его, как не раз делал, отправляя в ночь группу капитана Корнеева.

Можно подозревать Гранского. Стоит, наверное, десять раз перепроверять указания из Кремля, мучаясь в поисках опасности. Разведчик обязан быть подозрительным даже к боевым товарищам, но, когда человек не верит собственному сыну, этот человек неизлечимо болен. Болен и сын, если он предает своего родного отца.

Капитан Павел Шелестов спустился вниз и написал в дежурной части рапорт на имя начальника, полковника Шелестова.

«Сообщаю, что в 19.30 от «М», состоящего в качестве агента на оперативной связи, мною получена информация о том, что в первом подъезде дома № 7 по улице Лебяжья канавка проживает некто Сперанский, лицо которого знакомо «М» со времен войны, когда «М» участвовал в боевых действиях в составе 643-й пехотной дивизии на Белорусском фронте. Тогда, находясь в разведке, «М» видел в деревне Клязьмино Брестской области человека в форме карательного отряда СС, очень похожего на Сперанского.

«М» утверждает, что это есть один и тот же человек.

Данная информация может представлять особый интерес, поскольку не исключается возможность использования западными спецслужбами бывших нацистов, владеющих русским языком, на территории Ленинградской области.

В этой связи считаю необходимым:

1. Дать указание «М» сойтись со Сперанским для более тесного контакта.

2. Организовать силами отдела наружное наблюдение за домом № 7…»

Вчера в перестрелке между бандами, промышляющими разбойными нападениями на склады и магазины города, был убит информатор Павла Шелестова Никитский, фигурировавший в оперативной документации капитана как «М». Мотив для нахождения у дома № 6 у сына замначальника военной разведки страны был более чем обоснованный. Ни один разведчик не поставит пост наблюдения у дома, за которым наблюдает. Удобнее всего наблюдать за домом, где проживает Сперанский, от дома напротив. То есть, встав под окна дома № 6, дома, который представляет интерес для Шелестова-старшего.

В два часа ночи капитан, находясь во дворе дома № 6, услышит несколько выстрелов, раздавшихся в квартире, расположенной на третьем этаже во втором подъезде. Сразу после этого он позвонит в дежурную часть, запросив поддержку.

Данная информация будет тотчас передана полковнику Шелестову, который, спустившись в дежурную часть, разразится бранью в адрес своего подчиненного — капитана Шелестова, который оставил секретный рапорт в дежурной части, вместо того чтобы направить его по команде, зарегистрировав в книге секретной документации.

В то время, когда под руководством полковника Шелестова группа контрразведчиков будет заниматься опросом свидетелей и другой работой, капитан Шелестов, узнав в одном из людей, покинувших квартиру, знакомое по фотографии лицо, последует за ним и двумя его спутниками.

Он дождется их выхода и из второго дома.

И когда в третьей по счету квартире, принявшей странных гостей, погаснет свет, капитан направится к ближайшему телефону, чтобы сообщить отцу о результатах проделанной им работы…

Глава 12

— Где они?! — крикнул Слава, бросаясь в темноту, где стоял потертый кожаный диван.

— Подождите, подождите… — забормотал Крюк, пытаясь освободиться от мертвой хватки Ярослава.

— Что значит… подождите?! — на секунду опешил Корсак. — Где моя семья?! — И Крюк затрясся в могучих руках невзрачного на вид Ярослава. — Ты что такое говоришь, черт тебя побери?! Почему ты не называешь мне адрес?! Они живы? Скажи немедленно — они живы?!

Вопросы сыпались в полумраке комнаты, как горох, просыпанный из чашки на пол — звонко и оглушительно.

Почувствовав, что ничего, кроме ущерба для здоровья, этот контакт ему не принесет, Крюк с силой оторвал Корсака от себя и оттолкнул его, предупреждая дальнейший захват. Но это Ярослава только разъярило…

Понимая, что он в два счета может сломать явно превосходящего его по весу и росту Крюка, Корсак сдерживал каждое свое движение, чтобы, не дай бог, не повредить что-то, отвечающее в Крюке за умение разговаривать и мыслить.

Но когда стало ясно, что такой настойчивостью ничего не добиться, Ярослав выпрямился и воззвал к рассудку Крюка.

— Послушай… — нервно придыхая, заговорил он, — я сейчас все равно узнаю правду. Лжешь ты мне о своей легенде или нет, мне решительно наплевать и на легенду, и на тебя. Кто сказал тебе, что я не прикончу сотрудника НКВД, если речь идет о моей семье?! Кто сказал, что я пожалею бандита, если он молчит? В любом случае ты скажешь!.. В этом случае тебе гарантируются и здоровье, и жизнь.