Княжья служба - Юрий Корчевский

Меня швырнули с крутого берега в реку первым, что было очень даже неплохо. Веревки на запястьях – не помеха, уж если я могу проходить сквозь каменные стены, веревки для меня – не преграда. Я мгновенно освободился от пут и вцепился руками за выступавшие корни. Они рвались, но тормозили падение. Остаток пути я проехал на попе, немного разодрав штаны. Надо было спасать Петра. Петр, правда, закапризничал, не хотел умирать; отбивался от оруженосцев ногами, но его быстро спихнули вниз. Петр закричал было, прощаясь с жизнью, но внизу стоял уже я и с силой оттолкнул от камней в сторону, в воду.

– Петр, не перебивай и не удивляйся. Ложись на камни, притворись мертвым.

Петр, хоть и не осознал странность ситуации, как любой воин, выполнил мое указание без вопросов – улегся на камни и застыл. Я свалился рядом, лицом вверх. Ага, любопытные ливонцы. Вверху, из-за обрыва выглянули рожи оруженосцев. Убедившись, что жертвы лежат на камнях, где им и положено быть, головы исчезли. Я выхватил нож, перерезал Петру веревки на руках.

– Сядь под кручу, отдохни, сейчас мой черед. Письмо у тебя?

Петр рукой полез за пазуху, пошуршал бумагой.

– Цело.

Я отбежал по прибрежной полосе чуть в сторону, поднялся по камням и поднял голову над обрывом. Рыцари расположились недалеко от высокого берега, сидели рядком на поваленном дереве. Кони паслись рядом, а оруженосцы разводили костер – видимо, рыцари задумали перекусить.

Я поднялся на берег, выхватил нож и метнулся к врагам, к рыцарям. На коне рыцарь – сила, но в пешем строю неповоротлив. В полном рыцарском доспехе даже с земли подняться сам, без посторонней помощи не может. Вот в бою против рыцаря нож – ничто, но сейчас это – очень удобная штука. Я бил в щель между нагрудником и шлемом. В бою сюда, в эту узкую щель не попадешь даже саблей, но рыцари сидели, а я стоял, и уязвимое место бросалось в глаза.

Когда я расправился с двумя, то внезапно остановился. Передо мной был тот тонкоусый рыцарь, видимо – старший в дозоре, что велел нас утопить. Отплачу-ка я ему той же монетой. Я ударил его ногой в грудь и он завалился назад. От удивления перед внезапно возникшей жертвой глаза рыцаря округлились.

– Зигфрид, посмотри, передо мной дух или демон?

Рыцарь повернул голову в сторону и сразу увидел убитых своих рыцарей. Не упали они лишь потому, что их держали латы, даже крови не было видно – вероятно, она лилась внутрь. Почуяв неладное, рыцарь рукой попытался достать меч, но кисть хватала пустое место. Тогда он попытался встать, что в полной броне совсем непросто, но я не дал ему этой возможности. Сильным ударом ноги в грудь я смял его латы. Латы загромыхали, как пустое ведро.

– Ты полежи, остынь, я ненадолго отлучусь.

Я бросился к оруженосцам, те не ожидали моего появления, оружие их лежало в стороне. Убил я их быстро и без жалости. Чего их жалеть? Они только что бросали нас с Петром на камни. Я отошел к убитым рыцарям. У кого-то из них на поясе видел моток веревки. Нашел.

Подойдя к рыцарю, перевернул его на бок, связал сзади руки, с трудом поднял. М-да, защита на нем хорошая, но коли в бою упадешь, самому без посторонней помощи не подняться.

– Иди! – Я подтолкнул пленника к обрыву.

В глазах рыцаря метнулся страх.

– Что ты хочешь делать?

– То же, что и ты с нами – утопить!

– Рыцарь должен умереть в бою, с мечом в руке, я благородного происхождения, ты не можешь поступить со мной, как с простолюдином.

– А меня или Петра ты спросил о происхождении?

Подведя его к обрыву, я свесился и крикнул:

– Петр, ты там?

– Да.

– Отойди в сторону, сейчас железо упадет.

Рыцарь стоял молча, не молил о пощаде.

– Помолись своему богу, рыцарь! Ты зря на нас напал, видно сегодня – не самый счастливый день твоей жизни.

– Будь ты проклят, московит.

А вот это он зря. Упершись двумя руками, я спихнул его с кручи. Раздался металлический лязг, всплеск. Я посмотрел вниз. По воде расходились круги. Места, где можно спуститься, я не нашел, и сбросил веревку.

Вытянул наверх Петра.

– Ты это… как спасся-то?

– Развязался.

– А я уж думал – меня как по башке шарахнуло, так видения стал видеть; гадаю – то ли живой, то ли уж в раю. За выручку спасибо, жизнь ты мне спас. Ох, интересных воинов князь Иван себе в дружину подбирает.

– О том молчок, Петр, секреты хранить умеешь?

– А то!

Мы подошли в месту стоянки рыцарей. Здесь Петр удивился еще больше.

– Это кто же их?

Я засмеялся:

– Не догадываешься?

– Неужто ты один? – Петр удивленно покрутил головой.

– Ладно, коли такое дело – давай поедим; ты пока по узлам пошарь – чего они тут поесть с собой взяли, а я свою саблю поищу.

Саблю я нашел, подвесил на пояс. Привык я к ней, без нее – как будто чего-то не хватает.

– Слышь, Юра, а на чем дальше поедем?

– Погляди, сколько лошадей!

– На рыцарских нельзя – под рыцарями лошади особые – сам смотри. Не по чину – спалимся сразу.

– Тогда на конях оруженосцев, уж они-то обычные.

– Надо переседлать, сбруя у них орденская, а морды у нас русские, сразу видать будет.

Мы взялись за дело: сняли седла и упряжь с наших павших лошадей, взнуздали ливонских. Пора и честь знать, надо ноги уносить: не дай бог – еще кто-нибудь припрется, вдруг дозора пропавшего хватятся?

Перекусив, мы тронулись в дорогу. Петр обшаривая убитых, посрезал кошели с монетами – им уже не надо, а нам расплачиваться за еду, – да мало ли за что.

Больше ничего не брали, странно будут выглядеть рыцарские здоровенные мечи на поясе у… ну, скажем, у простолюдинов. И как железо мечи продать нельзя – чужая сторона, рыцарский меч стоит дорого, передается по наследству – только полный идиот продаст его туземцу.

К вечеру почти добрались до места. Почти – это потому, что стены городские видны, а подобраться к ним – никак. Посреди большого озера стоит остров, а на нем – город, и ведет туда единственная дорога, довольно тщательно охраняемая сильным и многочисленным караулом.

Все это было видно, даже не напрягая зрения. Как говорится – видит око, да зуб неймет.

– Что делать будем? – спросил я Петра, все же он – старший.

– Ума не приложу. Никакой бумаги, чтобы проникнуть в город через ворота, у нас нет. Ежели вплавь ночью, так на стены не взберемся – каменные да высокие, к тому же одежда мокрая будет – опять же подозрительно. Может, слуге какому голову скрутить, да в его одежду переодеться?

– А язык немецкий ты знаешь? Городок невелик – небось, все друг друга чуть ли не в лицо знают, спалимся.

– Коли умный такой – предлагай.

– Давай послание. Ночью я в город смогу незамеченным пробраться, да весточку передать; даст Бог – и ответ доставлю.