Золотой выстрел - Фридрих Незнанский

Хозяйка безвольно опустилась на стул.

– У вашего мужа были посторонние люди?

– Не-е-ет, – почти проблеяла она.

– Неправда! Сегодня приезжали четверо на двух машинах! Вы их видели? – Филя очень рассчитывал на то, что она его не узнает.

– Мельком, – пробормотала она. – В мастерскую ушли, а после уехали.

– А в прошлые дни? – Филя задумался на минуту. – Ну вот… во вторник или в среду… И учтите, мне нужна правда именно от вас, потому что то, что нам надо, мы знаем и сами. Но если вы станете врать, вам же будет хуже. Я не пугаю, я ответственно предупреждаю. Ну?

– Да приезжал к Вите три дня назад… Утром.

– Кто? Как он выглядел?

– Как зовут, не знаю, но Витя с ним знаком. Я ему еще пару бутербродов с колбасой завернула.

– Это зачем же? – Филя давил и тоном, и своим грозным видом, не оставляя испуганной хозяйке времени ни сообразить, ни что-нибудь придумать.

– Дак он же гулять в лес ходил.

– А когда вернулся?

– Как вернулся, уехал. На автобус сел.

– Зачем он приезжал?

– Дак один Витя и знает. А я не интересуюсь.

– Как он выглядел?

– Ну чего. – Женщина вроде стала успокаиваться. – Как? Высокий мужчина был. Представительный. Одетый хорошо, вот.

– Волосы какие?

– А русые. Светлые такие, коротко стриженные.

– Глаза! Рот! Подбородок! Да что ж из вас все тянуть надо?

– Дак чего глаза? Обыкновенные два глаза. И рот есть…

Филя сурово глядел на нее – не придуривается ли? Нет вроде.

– Зовут как?

– Витя его Серегой звал…

Она уже забыла, что говорила, будто не знает имени гостя. Филя вынул фоторобот киллера, на котором тот был изображен без парика, со светлыми волосами. Протянул женщине:

– Он?

Она посмотрела и так, и этак, голову склонила набок, губы поджала.

– Навроде похож. А может, и нет. Волос у него короче.

– Значит, по вашим словам, этот самый Сергей приехал к вам в среду утром, потом сходил в лес и вечером уехал на автобусе?

Женщина, поджав губы и нахмурясь, кивнула.

– А теперь смотрите внимательно! – Филя взял со стола газету, развернул ее на полу возле печной топки, открыл дверцу и заглянул внутрь. Там было множество мелких бумажек и окурков. Все это он аккуратно выгреб и разложил на газете.

– Господи! – шепотом сказала женщина. – Эт-то еще зачем?

– А вот смотрите, что я сейчас здесь найду…

Филя быстро рассортировал бумажки, отодвинув в сторону ненужные вместе с окурками и оставив скомканные. Ловко развернул одну, другую и нашел ту, что искал. На газетном обрывке авторучкой были написаны цифры. Их количество говорило о том, что, скорее всего, это был телефонный номер мобильника, который так старательно запоминал старик, прежде чем бросить бумажку в топку. Вероятно, она ему служила чем-то вроде урны для мусора. Да и разве придет в голову нормальному человеку, что кто-то полезет в печь разбирать весь этот хлам.

– Ну вот и она, – удовлетворенно заметил Филя. – Поглядите, вам знаком этот телефонный номер?

Она безучастно взглянула и отрицательно покачала головой.

– Я так и думал. – Филя достал телефонную трубку и набрал номер головановского сотового. – Сева, вы уже на подъезде?

– На Ново-Рязанском, а что?

– Запиши номер, тут до хрена цифр, – значит, код и абонент. – Глядя на женщину, он стал диктовать цифры. Но на лице ее не отразилось никакой реакции. Значит, и в самом деле не знает. – Давайте теперь проверяйте, чей он. Коля взял след, а я тут, в доме, с хозяйкой беседую. Робота, можно сказать, узнала. Ты меня хорошо понял, Сева?

– А дед не сбежит?

– Там же Самоха, – с укоризной заметил Филя. – От него и ты не сбежишь. Ладно, говори, какие дальнейшие действия.

– Сиди на связи. Сейчас свяжусь с Вячеславом Ивановичем.

– Жду.

Филя отключил телефон и, глядя на хозяйку, печально покачал головой:

– Плохи дела, гражданочка. В очень неприятную ситуацию влип ваш супруг. Очень… В такую нехорошую историю попал, что, боюсь, и возраст ему не поможет, осудят его и приличный срок дадут. Он ведь уже однажды сидел у вас?

– Дак что ж теперь, если однажды по дури попался, потом всю жизнь отвечать?! – почти закричала она. – Отсидел он свое, а боле ни в чем не виновен!

– Эх, кабы так… – сокрушенно покачал головой Филя. – Он у вас оружие для бандитов делает. А те потом людей убивают, понимаете?

– Дак неправда это! Какое оружие?! Он отродясь, кроме кастрюль да сковородок, ничего в руках не держал! Поклеп это! Я знаю, чьих рук дело! Завидуют Витьке!

– А он разве хорошо у вас зарабатывает? – спокойно перебил Филя. – Что-то по вашему дому и хозяйству не видно. Или деньги копите? Ну тогда другое дело.

– Чего копить-то?! – снова будто взорвалась хозяйка. – Ну куда копить? Детям, что ль, по полатям? А где они, дети?… – Она закрыла лицо головным платком, плечи задрожали.

Филя молчал, пусть поплачет – все равно ведь сейчас ничего не изменишь.

А старик– то оказался шустряком. Расстался он с водителем «Москвича» возле магазина у станции, который уже, ввиду позднего времени, был закрыт, но на его стене снаружи висел новенький телефонный аппарат под полукруглым пластмассовым козырьком.

Самохин остановился, проехав чуть вперед, и стал наблюдать. Аппарат был хоть и новый, еще днем сыщики обратили внимание, но не работал. Поэтому старик, раздраженно махнув рукой, тут же нырнул в туннель под железнодорожными путями.

Николай вынул из бардачка портативный магнитофон, запер машину и махнул через пути поверху, на другую сторону. Увидел старика, который бодро выбрался из туннеля и по асфальтовой дорожке засеменил в сторону почтового отделения. Шел, не оборачиваясь и не оглядываясь, – значит, был уверен, что за ним никто не следит. Это хорошо. Самохин двигался следом по темной стороне, куда не доставал из-за высоких кустов свет редких фонарей.

В здание почты старик не вошел. Возле лестницы стояла телефонная будка, куда он тут же и сунулся, плотно затворив за собой стеклянную дверь. А Самохин свернул вдоль ограды и подошел к будке с ее тыльной фанерной стороны. Услышал бормотанье. Это старик негромко произносил цифры, которые набирал на аппарате. Потом воцарилось молчание. Впрочем, тишина длилась недолго. Послышалось звяканье рычага – старик повесил трубку, затем снова снял и стал опять, бормоча, набирать длинный номер.

Самохину в принципе была понятна подобная конспирация. Набираешь цифры, слушаешь три или четыре долгих гудка и вешаешь трубку. И сразу набираешь номер заново. Вот тогда тебе отвечают. Нехитрый вариант. Так, видно, и тут. На всякий случай включил магнитофон и прижал микрофоном к стенке будки.

– Сережа, Сережа! – громким шепотом заторопился старик. – Ты меня слышишь?… Да это я, дядя Витя, ага… Слышь-ка, ты костыли-то что, оставил на виду?… Как нет, когда ко мне нынче крутые прикатили и в нос фотку тычут: твоя, мол, работа?… «Какие», «какие»? А я знаю, что ли, откуда? Крутые, говорю… Чево?… Не, не признал, нет! Да чего хотели! Чтоб я такие же им сделал, ага. К завтрему обещали ствол вместе с аванцем доставить… Не ты вывел? Не врешь, парень?… Да не, чего ж божиться-то. Не нравится мне это дело, Сережа, вот как. Чего делать-то?…

Дальше старик довольно долго слушал и молчал, похоже, получал инструкции, как себя вести, и наконец снова заговорил:

– Не, про «винторез» речи не было. Ага, понял. Супруге скажу, она будет знать, где меня найти. Лады, Сережа, до встречи.

Снова звякнула трубка. Дед еще постоял в будке, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, погремел металлическими монетами в кармане и, резко обернувшись, увидел Самохина.

Николай стоял, небрежно привалившись плечом к будке. Ему показалось, что у старика подкосились ноги и тот стал как-то неловко оседать. Подхватил под локоть, придержал, приблизив лицо, пронзительно посмотрел Бессонову в глаза и негромко произнес:

– Поговорил с заказчиком-то? А то темнил! Не знаю, мол, ничего не ведаю… Дурак ты старый, вот что я тебе доложу. Пойдем со мной.

– Ку…куда? – едва смог выдавить из себя Виктор Ильич.

– Чего – куда? – удивился Самохин, не отпуская дедова локтя. – Домой к тебе. Ты ж собирался бабке сказать, где намерен залечь на дно. Вот и скажешь. А заодно и мы с тобой побеседуем.

– Не знаю ничего, – заторопился старик.

– Сейчас вспомнишь. – Самохин быстро перегнал кассету и включил на воспроизведение.

Послышались шумы, звяки, а затем быстрый дедов говорок: «Сережа, Сережа…» Самохин остановил кассету.

– Ну, признал?… – И добавил вновь обмякшему старику: – А с бабкой-то твоей мы уже поговорили. И номерок этот, по которому ты звонил, мы из печки твоей выудили. Так что валять ваньку дальше никак не советую. И притворяться, что загибаешься. Пошли к машине… А по дороге ты мне что-нибудь расскажешь. Договорились? И учти, гражданин Бессонов, теперь это в твоих личных интересах.

– А вы… откуда? – Старик, похоже, был в полной прострации.