Чтец эмоций. Трилогия (СИ) - Степанов Николай Викторович

- Все, что у тебя есть, не меньше.

- Эх, не повезло тебе, парнишка. Убьет он тебя.

- За что? – несколько растерялся молодой бандит.

- Ты же грудью станешь на защиту старика. - Выхватив револьвер, Кугал врезал рукоятью по башке парня, и, прижав его к себе в качестве щита, открыл стрельбу.

Троих срезал сразу, не позволив воспользоваться оружием, остальные бросились врассыпную. Пуля и нож при этом угодили в живой щит. Кугал опустошил барабан, зацепив еще одного бандита, и резво метнулся в ближайший проулок.

Дальше прикидываться хромым не имело смысла. Волшебник воспользовался отводом взгляда, чтобы незаметно проскочить на одну из центральных улиц.

«Грубо действуют, гады, но эффективно. Обложили со всех сторон! Вон видящий прицепился, надо срочно его сбросить со следа. А потом мотать из города. Надеюсь, внучок в ближайшее время не соберется навестить родное гнездышко?»

Видящими называли волшебников, которым нельзя было отвести взгляд. Один такой сейчас шел в полусотне шагов от Кугала. Старик встретил его дважды, когда направлялся к дому зятя.

«Этого надо валить, - решил волшебник. – Наверняка меня запомнил, раз на иллюзии не клюнул». – Он свернул в безлюдный проулок, вывернул плащ наизнанку, натянул капюшон и прислонился к каменной стене.

Изнанка одежды была выполнена из тонкой шкуры скалистого хамелеона, не терявшей своих свойств даже после смерти животного.

Видящий вскоре выглянул из-за угла и, сделав пару шагов, остановился в растерянности. Он пытался обнаружить пропажу, внимательно всматриваясь вдаль, но все оказалось тщетно. Когда решил вернуться, услышал едва заметный шорох. Резкая боль - и мужчина медленно осел на землю.

После полудня солнце палило нещадно, жаркий сезон наступал все активнее, хотя миновала лишь его четверть. В такую пору мало кто из жителей столицы разгуливал по улицам, но один синеглазый паренек старался не обращать внимания на царившее в городе пекло.

Нил не очень хорошо знал этот район столицы, поэтому сначала дошел до кабака «Синий джин», дальше по памяти двинулся тем же маршрутом. При дневном свете все казалось иным.

Миновав два квартала, молодой человек набрел на знакомый проулок и свернул туда.

Сейчас дворик смотрелся совершенно обыденно. Часть полуразрушенной стены в лучах солнца выглядела ничем не примечательной развалиной. Парень даже хотел вернуться, полагая, что заблудился. Хорошо, на прежнем месте осталось кострище, чьей золой он тогда обмазал лицо и руки.

«Да, днем тут не людно. И мне это на руку, никто мешать не будет».

Он приблизился к стене и снова почувствовал зуд в ладони. Взглянул на руку, где опять появилось красноватое пятнышко.

«За каким падшим оно вскакивает? Что за напасть я подхватил от этой стены? Когда на языке появляются синие пятна, хоть ясно – заразился синюшкой. Тут красноватое… одно… и на ладони. Возникает, когда приближаюсь к предметам архитектурной магии. Еще бы знать, не вредно ли для здоровья? Опять же, чьего - моего или моих врагов?»

Нил на миг осторожно прикоснулся к каменной поверхности, полагая, что та раскалилась на солнце.

«Не понял, сейчас она чуть теплая. – Он приложил ладонь полностью, и зуд сразу прекратился. – О, как! Ночью огнем жжет, днем практически охлаждает, да еще и…, - парень попытался убрать руку от стены и не смог этого сделать. – Эй, падший тебя раздери!»

Он увидел, что пальцы начинает втягивать в камень. В душе поселился страх. Нил дернул руку до хруста в плечах.

«Да что же это такое? Отдайте, мое ведь. Куда меня тащит? В камень? Не хочу! – он почувствовал мощный накат паники, но остановить его даже не пытался, вместо этого совершил следующую оплошность – попытался вытянуть руку, опершись в стену другой, да еще и коленом. В результате затягивать начало еще и их. – Придурок, на корм меня шеегрызам. Ну что за…!»

Прожорливая поверхность всасывала жертву все сильнее и сильнее. Нил чуть шею не вывернул, лишь бы не утонуть в камне лицом. Почувствовав, что начинает проваливаться затылок, он закричал:

- Да помогите же кто-нибудь! А-а-а!!!

Наверняка его крик слышали, но никто не спешил на помощь - в Лардеграде не принято вмешиваться в чужие дела.

«Неужели конец?» – полголовы оказалось в камне, парень набрал побольше воздуха в легкие, и…

Громкий треск резанул по ушам одновременно с ослепительной вспышкой, больше Нил не успел ничего почувствовать, провалившись в забытье.

Казалось, очнулся он сразу. Правда, не во дворике, где ярко светило солнце, а в полутемном помещении. Ломило в висках и в затылке. Горло высушило, словно он пару часов дышал раскаленным воздухом, но сейчас парня беспокоило не это - он был связан.

- Эй, есть тут кто?! – охрипшим голосом прокричал ученик.

- Знамо дело, имеется, - донеслось издали. – Никак оклемался? Это хорошо.

Пленник услышал шарканье шагов, показался невысокий мужчина в годах. Он принес зажженную свечу и присел рядом.

- Не хворый? Язык покажи, – попросил старик.

Нил послушно выполнил просьбу, открыв рот как можно шире. И ему тут же засунули туда тряпку.

- Не обессудь, мил человек, смерти твоей я не желаю, но и себя обезопасить не грех. Кто вас, чародеев, знает: промолвишь словечко мудреное, а меня паралич хватит али еще чего пострашнее.

Связанный попытался возмутиться, но кроме мычания ничего не получилось.

- Да не гоношись ты почем зря! Сам рассуди: кто другой, наткнись он на твою бесчувственную тушку, обобрал бы до нитки, да еще и пристукнул. Душегубов нынче развелось…, - старик даже рукой махнул, дескать, и считать не стоит. – Я же тебя до дома дотащил, от злых глаз спрятал. А что связал, да кляпом одарил, так лишь для острастки. Вы, молодые, горячие. Сразу за оружие хватаетесь.

Связанный снова замычал, но уже не так агрессивно.

Единственная магия, до которой он мог дотянуться без участия рук и голоса, позволила увидеть эмоции собеседника. Агрессивных оттенков там не просматривалось.

- Вот и правильно, - старик воспринял сосредоточенность пленника за вдумчивость. - Когда у нас руки да ноги в неволе и языку свободы нет, мозги начинают шибче работать. По глазам вижу, ты мои действия одобряешь. А потому и волноваться не стоит. Посидишь тут немного, подумаешь, чем отблагодарить старика за спасение, а там и домой пойдешь.

Нил слегка изогнул брови, услышав, что его собираются отпустить.

- Нет, здесь я тебя развязывать не буду, - начал объяснять мужчина. – Ребятки скоро подойти должны, они и отвезут в безопасное место. Только глаза тебе прикроют, а то вдруг обиду на старика затаил? Знавал я немало людей, кто на словах в дружбе клялся, а на деле нож за пазухой держал.

Дед, похоже, любил поговорить, при этом были бы уши у собеседника, остальное… Ну разве что понимающие глаза, как у Нила.

- Ты только на моих ребятишек не серчай. Слова грубые кажут, но это наносное. Хотят суровыми казаться, а сами неплохие люди, ежели не убьют их до срока, хорошими мужиками станут. Ой, заболтался я с тобой, там еще дел куча. Давай, тебя чуть удобнее пристрою.

Старик помог приподняться. Нил уселся, опираясь о стену, промычал вместо благодарности и проводил взглядом удалившегося.

«Он на самом деле такой, как про себя говорит, или умело притворяется? Не встречал я в нашем городе подобных типов. По его словам, все, что ни сделал, лишь мне во благо. Как-то даже неловко становится. Я ему столько хлопот доставил».

Пленник начал припоминать, что у него с собой имелось: «Кольцо деда, револьвер, пять метательных ножей и горсть монет серебром. Последних не жалко, а вот с амулетом и оружием расставаться не хотелось бы. Впрочем, о чем это я? Сейчас заявятся его подельники и меня сразу отпустят, прямо в гости к падшему. А с языком он меня все-таки здорово подловил, как ребенка».

Гости прибыли примерно через полчаса. Пленник пытался по голосам определить, сколько человек находится в соседней комнате. Понял, что не меньше трех.