Пропавшие в Стране Страха - Алексей Слаповский

В двери появилась Антонина.

– Дай ребенку поспать хотя бы в выходной! – сказала она, улыбаясь доброй материнской улыбкой (она знала, что добрые матери по утрам улыбаются детям доброй материнской улыбкой).

– Не расхолаживать мне сына! – с шутливой угрозой погрозил ей пальцем Антон. – Лень не должна быть наградой, мама! Если лень связывается с выходным днем, с праздником, человек начинает думать, что лениться хорошо, а трудиться плохо!

Странный тип, думал Ник. Гонит какую-то чепуху. На самом деле и лениться хорошо, и трудиться хорошо – когда охота. А когда неохота, то сплошная тоска и от лени, и от труда.

– Я просто хочу, чтобы он выспался, – оправдывалась Антонина.

– А я хочу, чтобы он был мужчиной!

И Антон, схватив Ника в охапку, понес его в ванну, чтобы угостить контрастным душем.

Ник начал брыкаться, Антону пришлось опустить его на пол.

– Не надо меня таскать, у меня ноги есть, – сказал Ник.

– Не надо, папа! – поправил его Антон.

– Вот еще!

– Сынок, это немножко игра, – мягко сказала Антонина. – Это только на сегодня.

– Все равно. Можно я по имени вас буду? Или по имени-отчеству?

– А инъекцию наказания хочешь? – спросил Антон очень неприятным голосом, и стало ясно, что не такой уж он веселый и добродушный, каким кажется.

– Ладно, папа, – сказал Ник.

Действительно, это ведь игра. Пусть с ума сходят, если им охота. Но контрастный душ – ни за что. Пусть в следующее воскресенье с кем-нибудь другим экспериментируют.

И Ник сказал, заходя в ванну:

– Извините, я привык один мыться!

И закрыл дверь.

– Наш сын растет! – многозначительно сказала Антонина.

– Да! – с отцовской гордостью подтвердил Антон.

Потом был завтрак, и Ника заставили съесть овсянку с молоком, потому что это полезно. Антон постоянно поглядывал на часы.

– Поторопись, мы с тобой должны сделать и запустить бумажного змея!

– Какого еще змея?

– Бумажного, – с улыбкой повторила Антонина. – Чтобы ты на него смотрел и мечтал о небе.

– С какой это стати я должен мечтать о небе?

– Потому что ты хочешь стать летчиком. Или даже космонавтом! – воскликнул Антон.

– Кто это вам сказал, что я хочу быть летчиком и тем более космонавтом?

– А кем же ты хочешь стать? – удивилась Антонина.

– Финансистом.

Антон и Антонина в один голос переспросили:

– Кем?!

– Финансистом, как мой па… Как один мой знакомый.

– Но это же неинтересно! – сказал Антон. – Дети не должны мечтать о том, чтобы стать финансистами! Они должны мечтать о небе, о море! О путешествиях!

– Ага, – с иронией сказал Ник. – А на какие шиши я буду путешествовать? Заработать сначала надо. Так что – финансистом. Или предпринимателем. В Москве вот, например, я заметил, до сих пор в туалет сходить проблема. Закуплю тысячу биотуалетов, установлю их по всему городу, знаете, какая будет прибыль?

Ник слегка шутил. То есть он действительно не мечтал о небе, а хотел зарабатывать деньги, как отец. Но необязательно биотуалетами. Он просто немного поддразнивал Антона и Антонину, но с серьезным видом, зная при этом, что взрослых довольно легко провести. Взрослые считают, что только они могут подшучивать над детьми и разыгрывать их, и не подозревают, насколько расчудесно дети умеют им морочить головы. Вот и Антон с Антониной всерьез восприняли слова Ника.

– Это твое воспитание! – упрекнула Антона Антонина.

– Не при ребенке! – веско сказал он.

И они ушли во двор, чтобы там поспорить. Спорить им не очень хотелось, но они знали, что все порядочные родители бурно обсуждают проблемы воспитания собственных детей.

Наскоро поспорив, они вернулись, и Антон сказал:

– Хорошо, будешь финансистом или купишь тысячу биотуалетов. А пока – делаем змея!

– Да не люблю я этих змеев! – воспротивился Ник. – Запускал я их – правда, покупные, но это без разницы. Ты его держишь, он там кувыркается, ну и что? Сам-то ты ничего не делаешь!

Ник действительно предпочитал более активные развлечения.

– Вот мы и будем делать! Змея! Своими руками!

Своими руками Ник не то чтобы не любил работать – мог, если понадобится, он просто не видел в этом смысла: все или почти все можно купить. Каждый должен заниматься своим делом. Кто-то выпускает велосипеды и получает за это деньги. А Ник на велосипеде катается и получает от этого удовольствие.

– А можно обойтись? – спросил он.

– Нельзя! – резко сказал Антон. И тут же исправился: – Мальчик мой, – он протянул руку к голове Ника, чтобы погладить. – Я обещаю, тебе это будет приятно.

– К тому же общение родителей и детей при выполнении совместного дела объединяет их и помогает найти общий язык, – добавила Антонина.

Ник прекрасно знал, насколько нудным и долгим бывает пустословие взрослых, поэтому решил согласиться.

– Ладно, только я не умею, – сказал он.

– Я научу! – обрадовался Антон.

И повел Ника в гараж, где была устроена мастерская.

Антонина осталась дома. Улыбка тут же сошла с ее уставшего лица. Больше всего она хотела бы прилечь перед телевизором и посмотреть какую-нибудь веселую чепуху. Но по обязанности жены и матери она должна была приготовить воскресный обед. То есть могла бы и не готовить, но каждая боянка, как и каждый боянин, больше всего боится не сделать того, что положено сделать. Поэтому Антонина с отвращением на лице достала из холодильника пакет с курицей и двумя пальцами понесла его к кухонному столу. Вообще-то она собиралась приготовить утку с яблоками, но утку в холодильник не положили. Зато яблоки есть. Ничего, курица с яблоками тоже хорошо.

Ник напрасно волновался – создание воздушного змея оказалось не очень трудоемким. После того как он сломал одну планку и испачкал руки и верстак клеем, Антон отобрал у него все и начал мастерить сам, приговаривая:

– Видишь, как я это делаю? Учись! Видишь как интересно?

Ему самому было не очень интересно, он торопился, тоже ломал планки и пачкал руки клеем, поминутно заглядывая в инструкцию. Он не любил и не умел делать змеев, но отцы должны это уметь и любить, вот он и старался.

А Ник, наблюдая, думал, что взрослые зачем-то добровольно себя мучают. Вбив себе в голову, что детям должно что-то нравиться, они сами стараются этим заняться, а потом изо всех сил вовлекают детей, да еще обижаются, когда те не вовлекаются.

Антон посматривал на часы: надо было успеть сделать и запустить змея до обеда.

А еще Антон помнил, что отцы должны вести с детьми познавательные и воспитательные беседы.

– Ты исправил отметки по математике? – спросил он.

– А у меня пятерки, – ответил Ник.

– Тебе трудно ответить: постараюсь? – помрачнел Антон.

– Хорошо, постараюсь.

Антон тут же воодушевился:

– Обязательно постарайся! Математика – это поэзия цифр! В сущности, наш мир построен по математическим законам, и когда понимаешь это, то понимаешь и законы жизни!

– А кто против? Само собой, без математики никуда. Те же деньги считать, – согласился Ник.

Антон перешел к воспитательной части.

– Ты наладил отношения с учительницей литературы?

– А у нас нет никаких отношений.

– Этого не может быть!

– Нет, а какие отношения? Она спрашивает или объясняет, я отвечаю или слушаю, какие отношения?

– Она жаловалась, что ты дерзишь ей! Говоришь грубости.

– А, – догадался Ник, понявший правила игры. – Ну да, сказал ей пару ласковых.

– Это каких? – с неожиданным интересом спросил Антон – не как отец, а просто, как человек.

– Ну… Ну так, по мелочи, – уклонился Ник.

Антона огорчила его неразговорчивость на эту тему, но тут он вспомнил о воспитательном моменте и торжественно произнес:

– Пойми, сын! Принципиальные вещи, свое несогласие с кем-то, в том числе со старшими, можно высказать в твердой, но вежливой форме. А унижая достоинство другого человека, ты унижаешь себя.

– Кого это я унизил?

Антон, глянув на часы, торопливо сказал:

– Это я вообще. Пора выпускать нашего красавца.

Красавец вышел кривобоким, но Антон надеялся на успех, тем более что с утра в подземелье дул приятный, теплый ветер – наверное, устроенный специально для запускания змеев, их уже около десятка вилось в небе над окрестными домами.

– Мама! Мама, посмотри, какое чудо сотворил наш сын при моей помощи! – закричал Антон.

Антонина вышла, вытирая руки о передник и стараясь улыбаться, хотя только что злилась, потому что курица, оказавшаяся страшно тощей, пригорела, яблоки тоже, Антонине пришлось срезать обуглившиеся места, в результате от курицы остался лишь остов, а от яблок – кучка чего-то буро-зеленого.

Антон торжественно взмахнул руками и выпустил змея. Тот рывком поднялся на высоту примерно пяти метров, там повихлялся, покрутился и упал на землю.

– Ничего, – утешил Ника Антон (хотя Ник и не переживал), поднял змея и еще раз швырнул его в небо. На этот раз змей даже не предпринял попытки взлететь, упал сразу же.