Прутский Декамерон - Алекс Савчук

Коньяк 10 мл.

Сахарный сироп 50 мл.

Молоко 200 мл.

Лед.

Новелла седьмая. День Конституции

День Конституции напомнил мне

усопшей бабушки портрет:

портрет висит в парадной комнате,

а бабушки давно уж нет.

И.Губерман

1

Этот праздничный октябрьский день 1980-го, олимпийского года – день Конституции, оказался для меня чрезвычайно богатым на события.

Итак, обо всем по порядку. Из Ворошиловграда рано утром в наш город приехали старинные друзья моего напарника Саши Чумакова. Их было двое: Иван – невысокий, плотного сложения цыган с острым и цепким взглядом небольших, черных, круглых как две пуговицы глаз из-под густых, косматых бровей, – он работал директором крупного мясного магазина на одном из Ворошиловградских рынков; вторым был Сергей – голубоглазый шатен, тоже крепыш, только он был ростом повыше и постройнее своего товарища, и работал директором коктейль-бара в том же городе. Ребята они были еще совсем молодые – меньше тридцати, а в таком возрасте занимать престижные и довольно доходные должности, да еще не в таком, как наш, небольшом городке, а в крупном областном центре – это, скажу я вам – ой-ой-ой! – немало значило.

Не знаю, какие дела эти ребята имели с моим напарником Сашей – вероятнее всего, думаю, дела серьезные, денежные, но для меня, человека непосвященного, версия звучала так: друзья приехали навестить своего старого приятеля, с которым они были знакомы и дружили чуть ли не с пеленок, а заодно повеселиться, погулять и попьянствовать.

Свою машину – «Волгу» с широкими спортивными колесами, ребята поставили у входа в бар, чтобы была всегда под рукой, да и под присмотром – ведь машина их была не совсем обычная: в ней было наворочено немало всяких дополнительных прибамбасов, таких как стереосистема и телевизор внутри, и пять-шесть разнокалиберных антенн снаружи, хитрые импортные сверхсильные фары, а в багажнике даже располагался небольшой холодильник-бар.

Был мой рабочий день, и Саша предложил мне встретить ребят как полагается добрым и гостеприимным хозяевам: выставить им кабак, пригласив для украшения компании представительниц прекрасного пола, а затем, после закрытия ресторана, продолжить мероприятие в баре. Столики на вечер Саша заказал наверху, что же касается представительниц прекрасного пола – этот деликатный вопрос, как всегда, был возложен на меня. И это, скажем, не совсем простое задание, решилось довольно быстро: в обеденное время, когда я весь в делах и заботах носился по ресторану, распределяя и раскладывая товар, в очередной раз пересекая вестибюль я увидел трех хорошеньких девушек, крутившихся перед трюмо около женского туалета.

Остановившись, я несколько секунд гадал, пришли девушки в ресторан или уже собираются уходить, затем, набравшись храбрости, направился к одной из них – невысокой блондинке с короткой стрижкой платиновых волос, которая как раз в эту минуту, отделившись от своих подруг, отошла немного в сторону. Лицо ее мне показалось открытым и приветливым, и я, подойдя и поздоровавшись, сказал ей, что был бы счастлив познакомиться. Девушка удивленно меня оглядела, посчитала, видимо, что я грузчик или уборщик, и мне пришлось сказать ей, что работаю барменом, после чего мы тотчас нашли общий язык. Мы с ней успели перемолвиться буквально несколькими словами: девушка сообщила мне, что они уже пообедали и теперь торопятся в студенческий городок, где обязаны присутствовать на торжественном собрании в честь дня Конституции.

Увидев, как я расстроился тем, что они уже уходят, Людмила, – подруги, окликнув мою собеседницу, тем самым помогли мне узнать ее имя, – сказала, чтобы я не печалился, и что она постарается уговорить своих подруг прийти в ресторан вечером попозже, когда все праздничные мероприятия в студгородке закончатся. А я сказал ей, что буду их очень ждать и специально выйду в фойе к десяти часам вечера, чтобы встретить у входа.

Проводив Людмилу до дверей ресторана и мило с ней попрощавшись, я возликовал: приглашать на вечер наших, местных дамочек легкого поведения у меня не было никакого желания, так как все они мне уже порядком осточертели. А вот встреча со студентками Кишиневского медицинского института, которые работали на местном консервном заводе и проживали в студенческом городке, предвещала нам новые приключения. И этому было свое резонное объяснение: быть может, студентам-медикам для повышения квалификации и важно было знать, как препарируются-консервируются продукты – мясо, овощи и фрукты, перед тем как попасть в банки; я также не в курсе, как там у них обстояло дело в плане производственных показателей, но в развлекательной программе нашего города столичные медики в этом году проявили себя очень активно и были на первых ролях, пользуясь у городских донжуанов заслуженным уважением и бешеным успехом.

Часам к восьми вечера в ресторане появился мой напарник Александр: он прибыл не один, а вместе с мамой, которая, кстати сказать, всегда присутствовала на всех мероприятиях вместе с сыном, независимо от того, по серьезному ли поводу предстояла встреча, или же, как, например, сегодня, намечалась банальная пьянка.

Сашина мама была примечательной особой: на первый взгляд она казалась обыкновенной располневшей провинциалкой с простым русским лицом, возрастом 50+, однако когда вы видели ее глаза, этот пронизывающий вас насквозь взгляд, более подходивший работнику КГБ в звании не ниже полковника, вы чувствовали себя словно просвечиваемым рентгеном. Эта женщина тридцать лет проработала в торговле, из них двадцать – заведующей областной промтоварной базой все в том же Ворошиловграде, и имела огромный опыт общения с людьми разного типа и ранга, начиная от алкашей-грузчиков до руководителей областного масштаба и выше.

Вместе с мамой Саша поднялся в зал, где накануне им был заказан банкет на десять мест, для чего официанты попросту состыковали три столика вместе.

Наши гости, Ваня-цыган и Сережа, пришли в ресторан несколькими минутами позже, их я тоже отправил наверх. Ваня в сопровождении своего друга до прихода в ресторан обошел весь город; он был в легком подпитии и пребывал в добром расположении духа, а посему любил весь мир и желал облагодетельствовать всех местных одноплеменников, поэтому он повсюду, где только не встречал цыгана, а в нашем городе их проживает немало, обнимал, целовал его или ее, и дарил каждому по пяти рублей.

Уже поднимаясь по лестнице, ведущей в зал ресторана, он остановился, увидев стоявшего около швейцара чернявого кудрявого мальчишку лет десяти, вернулся, умильно на него несколько секунд смотрел, потом подошел, и произнеся что-то по-цыгански обнял его, затем вынул из кармана пять рублей (он их специально наменял, что ли, пятерки эти?), сунул мальчику в нагрудный карман рубашки, шлепнул его легонько по спине и, довольный собой, продолжил свой путь, – товарищ его, Сергей, стоя на лестнице, все это время терпеливо его дожидался.