Фальшивая нота - Эллен Чейз

Тор глубоко вздохнул и улыбнулся. Скалы, воздух, деревья, ручейки — все было родным для него. Он был частью этой земли. Здесь, в пустынной дикой местности, он чувствовал себя как дома. И каким героем он ощущал себя подсознательно! Старинным рыцарем, что едет спасать свою даму. Мысли его сконцентрировались на награде, которая ожидала его на расстоянии приблизительно в две тысячи ярдов. Кэм будет приятно удивлена. Они останутся одни. Совсем одни…

Тор остановился, отхлебнул глоток воды из фляжки, вытер пот со лба и присел отдохнуть на камень. Он был немного не в форме для таких прогулок. Сбросив тяжелые сумки, он сделал несколько резких движений рукой, чтобы восстановить кровообращение в ноющем плече. Начали болеть и ноги. Бедная Кэм! У нее наверное ноет все тело. Надо было захватить с собой аспирин. Ну ничего, глоток брэнди снимет усталость и… Ой! Его руку словно обожгло огнем. Он попытался рассмотреть, что случилось, и понял, что уже совсем стемнело. Сняв с пояса фонарь, Тор зажег его и обнаружил нескольких больших рыжих муравьев.

Тор смахнул насекомых и побрызгал водой на укушенные места. Руку жгло. Вспомнив совет Ната, он залепил ранки грязью и хотел еще полить водой, но тут на помощь пришла сама природа: пошел дождь. Однако это оказался не благотворный моросящий дождичек, а настоящий ливень, стена обрушившейся с неба воды. К счастью, стихия бушевала всего каких-нибудь пять минут.

Тор полотенцем просушил волосы, выжал рубашку и попытался немного отжать насквозь промокшие джинсы. Слава Богу, седельные сумки и спальный мешок непромокаемые, и когда он доберется до Кэм, то сможет переодеться в теплую сухую одежду.

Кэм! Боже мой! На ней ведь только дурацкий костюм дикарки! Тор перекинул сумки через плечо, направил фонарик на тропинку и двинулся дальше. Он чуть не бежал, представляя себе, как она там дрожит от холода.

Склон стал каменистым и неровным: ни травы, ни земли, чтобы впитать дождь. Известняковые валуны были гладкими и мокрыми, а его кожаные ботинки — старыми и скользкими. Не успел он осознать это, как потерял равновесие и покатился вниз по склону. Прокатившись около двухсот ярдов, шлепнулся в грязь; сверху посыпались мелкие камешки, сшибленные им же, когда он пытался удержаться на склоне.

Перекатившись на бок, Тор с трудом поднял голову. Сердце сумасшедше колотилось где-то в горле. Он не знал, сколько пролежал без движения. Боль не отпускала. Не удавалось справиться и с уязвленным самолюбием.

Поднявшись, он нашарил фонарик, чтобы оценить понесенный ущерб. Но фонарик не загорался. Тор стукнул по нему и попробовал снова. Опять ничего. Тогда он со всей силы шарахнул фонариком о скалу. Раздался хруст разбитого стекла, и надежда на свет исчезла окончательно.

Джинсы оказались порванными в коленях, а по спине что-то текло. Ощупав себя, Тор решил, что это не пот и не кровь, а просто протекают фляги. Потрясающе! Он и без того был мокрым и грязным — не хватало еще быть залитым липким, сладким брэнди, которое привлекло бы всех лесных насекомых. Выбросив фляги, он снова перекинул сумки через плечо и поднялся.

Еле-еле удерживая равновесие на скользких камнях, Тор медленно и осторожно двинулся вперед. «Что, черт возьми, случилось с луной?..» Он отдохнул немного и вновь продолжил свое покорение вершины, подгоняя себя. Шаг за шагом, медленно, но верно Тор приближался к цели.

Вначале он услышал пение. Затем показалась ярко освещенная палатка. И наконец Тор увидел ее.

Кэм затылком почувствовала приближение живого существа. Ее мускулы как пружина сжались, готовые к действию. Конечно, это мог быть барсук или кролик, но мог быть и медведь, и любой другой крупный зверь.

Она не обернулась, продолжая насвистывать песенку из «Звуков музыки» и мешать соус для жареного мяса. Горячая сковородка может быть прекрасным оружием. Можно также выплеснуть на нападающего кипящее содержимое сковородки. А на худой конец пойдет в дело огромный мясницкий нож, что лежит в нескольких дюймах от газовой плитки.

Поднеся половник ко рту, она притворилась, что пробует, а сама прислушалась к звукам… Ага, дыхание. Не вой голодного койота или волка, даже не рычание медведя — тяжелое дыхание уставшего человека. Его шаги слышны все ближе… Она положила руку на нож. Шаги все ближе. Она напрягла мускулы, готовясь сразить врага приемом карате. Шаги еще ближе. Она повернулась, занеся над собой руку с ножом… И удивленно вскрикнула. Нож упал на землю. Боже мой! Прищурив глаза, она изучала перемазанного грязью Тора, который растерянно стоял в шести футах от нее, увешанный тяжелыми сумками.

— Эти усы кажутся мне знакомыми.

Она подошла ближе.

— Да-а-а… По-моему, не далее как прошлой ночью я клала голову на эти широкие плечи. — Она попробовала смахнуть грязь, налипшую на его щеки. — А вот и тот самый красивый рот, с которым я так хорошо знакома. — Она поцеловала Тора, но в следующую секунду оказалась бесцеремонно отодвинутой в сторону. — В чем дело, мистер Дэвлин?

— Во мне. Я грязный, потный. К чему меня рассматривать да еще целовать?

— Честно говоря, ты очень милый.

Он стал вытирать платком лицо, и с носа у него посыпалась высохшая грязь. Кэм торопливо попыталась замаскировать смех кашлем. Он посмотрел на нее с наигранным гневом.

— «Милый»? Да ты готова была разрезать меня на кусочки, приняв за снежного человека! — Он пнул ногой мясницкий нож. — Сначала меня принимают за дикаря, а вслед за этим величают «милым»!.. Ну да ладно. Я пришел спасать тебя.

Кэм непонимающе моргнула:

— Спасать меня? От чего?

— От дождя, например.

— Но здесь не было дождя.

— Я вижу! Видимо, дождь прошел только надо мной.

— В горах погода такая неустойчивая… — Она запнулась, жалея его и боясь опять бестактно рассмеяться.

— И потом, я волновался, что ты здесь одна в ночной темноте. Но здесь совсем не темно.

— Портативный генератор.

— И я думал, что тебе холодно.

— На мне теплый спортивный костюм.

— И что ты голодна. — Его взгляд остановился на плитке.

— Я кое-что захватила с собой.

— Что-то очень вкусное, судя по виду и запаху.

Он обошел палатку, отметив все ее удобства, и его охватила жалость к себе. Кэм не хотелось в такой момент ляпнуть что-нибудь неподходящее, и она молча ждала.

— Ну что ж, ты неплохо устроилась. Но я волновался главным образом потому, что ты здесь одна. Совсем одна.

— Да, я одна. И очень рада тебя видеть. Поцелуй меня.

— Нет, пока не отчищусь, — буркнул он.

— Как насчет горячего душа?

Он аж застонал:

— Неужели у тебя и душ есть?